Палыч и Игорёк. Трилогия

– Молодой командир должен с молодыми вторыми летать. Иначе не оперится, – объяснил он.

ЗАМПОЛИТ

Почему-то сейчас принято всё, что было в прошлом, красить в один цвет. В чёрный или в белый. А реальная жизнь всегда имеет много цветов и великое множество оттенков. Сие утверждение в полной мере касается и института замполитов. В постсоветскую эпоху стало принято именно про замполитов говорить или плохо, или ничего.

Я не знаю, как в других местах, но в авиации замполиты были разные. И негодяи среди них попадались, и хорошие специалисты тоже были. К последним можно было прийти со своими бедами и неприятностями: от проблем на работе до семейных неурядиц.

В энской эскадрилье замполит был на своём месте. Такой, каким и должен быть тот, кто отвечает за человеческий фактор. В своё время он полетал здесь же в качестве второго пилота, успел закончить академию и даже прошёл программу ввода в строй командиром самолёта. Но на первой же после назначения командиром медицинской комиссии его списали по зрению. Дала себя знать усердная учёба в академии. Сейчас вызывает удивление, почему человеку с плохим зрением не позволяли пользоваться очками в полёте, как во всём мире это делалось тогда и у нас делается сейчас. Но тогда даже незначительное ухудшение зрения было приговором и финалом лётной работы.

И пришлось менять профессию на более приземлённую, хотя тоже связанную с небом. Тем более и уважение среди коллег было, и характер позволял заниматься этой непростой, если быть хорошим замполитом, работой.

Палычу, с учётом его карьерных перемещений, приходилось время от времени сталкиваться с замполитом, и поведение того он оценивал как очень достойное. Старался замполит разобраться в сути проблемы, не боялся высказать своё мнение и, главное, был честным в отношении с коллегами.

Именно поэтому, когда Палычу в одной из командировок благодарные рыбаки отгрузили килограммов семьдесят свежей рыбы, он не стал сам делить между наземным персоналом (пилоты и сами себе привезут), а отнёс замполиту.

В кабинете замполита он встретил Сергея Ихотина, который, увидев своего бывшего второго пилота и спасителя, со словами «Я позже зайду» выскользнул из кабинета.

Замполит, оценив масштаб задачи – разделить такое количество рыбы, позвонил на склад, попросил прислать помощников и сам стал раскладывать рыбу из двух мешков по пакетам, чтобы раздать тем, кому реально лишний рыбий хвост был совсем не лишним.

Да. Чтобы предотвратить кривотолки, что, мол, замполит такой-сякой, народу только рыбьи хвосты раздавал, а остальное известно куда девал, уточню: в тех краях рыбу считали не по головам, а по хвостам.

Естественно, что пришлось замполиту снять галстук, закатать рукава белой сорочки, чтобы разбирать подарок рыбаков для раздачи работникам штаба и другим наземным службам.

Проработав так минут пятнадцать, он всё же пошёл искать, где потерялись направленные ему в помощь грузчики. Увидев, что у зама по режиму в кабинете сидят двое, замполит зашёл к нему и своим обычным зычным голосом спросил, указывая на гостей:

– Это ко мне?

Зам по режиму улыбнулся и ответил:

– Посмотрим, как вести себя будут. Если не договоримся, то к тебе направлю.

Замполит ничего не понял и пошёл искать дальше по штабу, кто бы мог помочь.

Минут через пятнадцать пришёл зам по режиму со словами благодарности:

– Ты знаешь, я бы этих жуликов ни за что бы не расколол, хотя знаю, что это именно они из чемоданов пассажиров вещи таскают. Но когда они тебя увидели – без галстука, руки по локоть в крови, – они во всём сознались, только бы я их к тебе не направил.

– В таком случае отрабатывай должок, – сказал замполит, – давай закатывай рукава и будем делить рыбу. Теперь точно со склада ни один грузчик ко мне в помощь не придёт. Никогда.

МАСТЕР

Не может рассказ про авиацию считаться полным, если не вспомнить про авиационно-химические работы, или сокращённо АХР. Тем более, когда авиационная история захватывает советский период. Случаев, что происходили при выполнении этих самых работ, бесчисленное множество. Какие-то из них реально имели место, какие-то в результате многократных пересказов стали настоящими байками.

Та история, что произошла с нашим героем, была рассказана мне самим участником описываемых событий, и происходила она, как уже понятно, в те давние времена, когда АХР, или авиационно-химические работы, были не менее распространённым явлением, чем сегодня маршрутки или доставка.

Каждое утро на всём протяжении необъятных просторов шестой части света рой летательных аппаратов тяжелее воздуха отрывался от земли, чтобы подкормить, защитить от вредителей, подготовить к уборке самые разнообразные сельскохозяйственные культуры.

А для тех, кто выбирал летание своей профессией, эти самые авиационно-химические работы являлись просто необходимым этапом на пути в «большую» авиацию. Для кого неприятным этапом, а кто становился летающими агрономом и мастером этого непростого дела.

Анатолий Иванович в молодости много поработал на этих самых авиационно-химических работах, но став командиром звена, старался не покидать родной Энск надолго. Но тут пришла разнарядка свыше: выделить один экипаж и одно лицо командного состава для участия в экспедиции в далёкий регион с целью выполнения различных видов работ по обеспечению урожая. Предполагалось, что экипаж будет работать, а лицо командного состава будет находиться в штабе и проводить периодические проверки работающих экипажей на предмет правильной организации производственного процесса.

Но, когда прибыли на место назначения пришлось Анатолию Ивановичу подменить вышедшего из строя по состоянию здоровья командира самолёта. Сначала планировали на день-другой, но недуг оказался серьёзней и пришлось работать до конца экспедиции.

Неприятная, конечно ситуация, когда заболел коллега, но про настоящую неприятность Анатолий Иванович узнал, когда председательский газик влетел на площадку, затормозив в нескольких шагах от вращающегося ещё винта самолёта. Из него выскочил председатель и понёсся к самолёту. Всё говорило о том, что что-то случилось.

– Что-то случилось? – последовал естественный в данной ситуации вопрос командира воздушного судна «Ан-2».

– Я тебе покажу «что-то случилось»! Я тебе так покажу, что случилось, что всю свою оставшуюся паршивую жизнь будешь помнить, что случилось! Марш в машину, я тебе покажу, что случилось!

Это говорил хоть и небольшому, но всё же авиационному начальнику примерно его ровесник – председатель колхоза, с которым Анатолий Иванович только недавно общался вполне по-дружески. Конфликтов наш герой не любил и старался их избегать, насколько позволяли обстоятельства. И сейчас спорить не стал. Да и просто хотелось узнать, что же случилось, от чего вежливый и общительный председатель не стеснялся в выражениях.

Только когда они отъехали от площадки, стало понятно, что до сих пор председатель ещё стеснялся в выражениях. А вот когда свидетелей кроме водителя не осталось, он перестал стесняться. И единственными допустимыми в приличном обществе были слова «тюрьма», «уголовник» и «пятьсот гектаров сахарной свёклы».

Пока председательский газик через ухабы и ямы добирается до места назначения, нужно пару слов сказать, чем же была сахарная свёкла для многих колхозов того региона. И самое понятное, как можно это объяснить, – это сказать, что сахарная свёкла для колхоза, где они трудились, была всем. «Всем» означает, что это и деньги на трудодни колхозникам, и зарплата учителям, врачам и воспитателям, и деньги на запчасти к тракторам и комбайнам, и премии и ордена районному начальству, что тоже, согласитесь, немаловажно.

На прополку свёклы выгоняли всех, вне зависимости от возраста, профессии и даже партийности.

Теперь, когда вы знаете, что значил урожай сахарной свёклы для колхоза вообще и для председателя в частности, мы вернёмся к нашим персонажам. Тем более они уже добрались до того самого поля сахарной свёклы. Свёклы, которая так нужна была колхозу и которой только сегодня утром экипаж под управлением нашего героя выполнял внекорневую подкормку. То бишь лил жидкие удобрения прямо с самолёта на поле, чтобы была свёкла больше, лучше, зеленее.

Но результат выполненной работы был абсолютно противоположным. Поле, что ещё утром радовало глаз различными оттенками изумрудно-зелёного, теперь не подавало признаков жизни. Коричневые неживые листья сливались с землёй. Для опытного командира звена, искушённого в вопросах разбора косяков и инцидентов своих подчинённых, постепенно стал проясняться смысл слов «уголовник» и «тюрьма», которые не раз кричал председатель.

Смысл слов не только прояснялся, но и становился вполне реальным.

– Что это? – непроизвольно вырвался вопрос у Анатолия Ивановича.

– Ты меня спрашиваешь, что это?! Это я тебя должен спросить, что это! Что это такое?! Ну если ты меня спросил, так я тебе отвечу: это моё горе и твоя тюрьма, фашист недобитый!

Суровую и пугающую реальность слов председателя подтверждало коричневое поле, только сегодня утром обработанное экипажем.

Как же такое могло произойти?

Может, неправильная дозировка?

Нет, удобрениями можно, конечно, причинить вред, но не в такой степени и не так быстро. Так быстро только в Казахстане они в своё время с сорняками боролись на авиахимпрополке. Так только гербицид работает. Но откуда здесь гербицид, откуда здесь его запах? Лётный командир быстро и по-деловому пошёл к машине.

– Поехали!

– Куда поехали? – обалдел от его спокойствия председатель.

– Туда, где мы узнаем, что случилось, – отрезал командир. И уже водителю: – Давай на склад удобрений.

На склад командир зашёл вместе с председателем, но не дал сказать ему даже слова.

– Что вы сегодня на самолёт отгружали? – спросил он у кладовщика.

– Что просили, то и отгружали. По накладной. Удобрения. Жидкие. Тур называются. Вон в углу бочки стоят, что остались, – ответил кладовщик.

На складе в углу стояли рядами двухсотлитровые бочки. Если на тех, что поновее, красовались этикетки, то на прошлогодних название содержимого едва просматривалось, но тем не менее когда знаешь, что искать, – найдёшь. И при детальном рассмотрении было найдено название химиката: гербицид. Вот почему вспомнился Казахстан. По запаху. Командир подозвал председателя и показал на название.