Записки рыболова-любителя. Часть 5. Поход за демократию

29 июля – назначенный день встречи с Тереховым. А накануне мы вычитали в газете про выставку зарубежной фотографии в Манеже и решили съездить туда. В Манеже, что близ Садовой, однако, никакой выставки не оказалось. Нам объяснили, что это в Манеже на Исаковской площади, где бульвар Профсоюзов. Мы отправились туда и безо всякой очереди попали на выставку «Уорлдпрессфото 88», а с ней же и выставку голландской художественной фотографии.

Увиденное нас потрясло. Чего там только не было! Выставка оказалась юбилейной, и на ней были представлены снимки – лауреаты всех предыдущих выставок за 30, кажется, лет. Многие из них были широко известны и часто публиковались у нас, большинство же всё-таки я видел впервые.

Господи, там на фото и всевозможные знаменитости в неожиданных ракурсах, и всякие всемирные страсти – убийства, пожары, взрывы, стихийные бедствия, катастрофы. Снимки же этого года, собственно «Фото 88» – огромные, метр на полтора примерно размером, цветные, и столь же разнообразные, сгруппированы тематически: природа, здоровье, спорт, политика, и т.д., и т. п.

А голландское художественное фото! Эдакое изящество… Нет слов просто. О-о-чень нам понравилась выставка. Лучше всяких музеев.

После выставки, в седьмом часу вечера я позвонил Терехову, но телефон не ответил.

– Может, он там – у Казанского, – высказал предположение Митя.

– Пойдём, сходим, раз мы всё равно в центре.

У колонн Казанского собора, действительно, опять толпился народ, но не очень много, меньше, чем в прошлый раз. Снова была газета «Демократическая оппозиция», посвящённая на этот раз Нагорному Карабаху. Девушки сумрачно героического вида, державшие газету, держали в руках ещё и стопки фотографий, сделанных в Карабахе и Армении во время недавних бурных событий, и давали эти фотографии посмотреть всем желающим: похороны жертв, разгон демонстрантов в Ереванском аэропорту «Варноц» и т.д., и т. п.

Терехова, однако, здесь не было, а время близилось к семи. Я отправил Митю домой, в Сестрорецк, дабы Бургвицы не волновались (накануне я их предупреждал, что задержусь в городе по делам), а сам решил ехать к Технологическому и звонить оттуда, чтобы потом быстрее добраться до места встречи.

471. У Терехова. «Пакет документов ДС»

Выйдя из метро у Технологического, я дошёл до 5-й Красноармейской, а там уже позвонил из автомата. В этот раз мне ответили: Терехов пригласил заходить. Через пять минут я был у него в двухкомнатной квартире старого, петербургского ещё, дома. Терехов провёл меня в гостиную, усадил в кресло у журнального столика, а на столик положил самиздатовского вида брошюрку размером с автореферат.

– Вот, ознакомьтесь пока. А потом поговорим, если захотите.

На бумажной обложке брошюрки в центре было напечатано большими буквами ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ СОЮЗ, чуть ниже маленькими: Пакет документов. В самом низу: Москва, 9 мая 1988 г. Вверху слева – эмблема ДС, похожая на глаз, а справа цитата: «Ваше мнение мне глубоко враждебно, но за Ваше право его высказать, я готов пожертвовать своей жизнью» – Вольтер.

В брошюре содержались: информация о создании ДС, декларация, программа и уставные принципы ДС, причём программа занимала 30 страниц и содержала разделы: политические реформы, основные принципы правовой системы, социально-экономические реформы, – в свою очередь разбитые на несколько параграфов. Тут же были московские адреса и телефоны членов секретариата ЦКС (Центрального координационного совета) ДС. В общем имелось всё, что меня, собственно, и интересовало.

Я углубился в чтение, а тем временем в комнате появился ещё один, а потом ещё один читатели, судя по всему, такие же новички. Им также было выдано по брошюрке, и они тоже углубились в чтение.

Я прочёл «пакет» минут за пятнадцать. В целом и программа, и устав выглядели вполне приемлимыми для меня. Несколько смущала, правда, излишняя эмоциональность излагаемого, множество обличительных и обвинительных красивостей, осуждений (вполне справедливых) КПСС во всех смертных грехах, – фразёрство, неуместное, на мой взгляд, в документе, который является всё же не листовкой – прокламацией (а именно в таком прокламационном стиле он составлен), а программой, в которой хотелось бы видеть чёткое, строгое, лаконичное изложение основных принципов.

Тем не менее сами основные принципы устройства общества, к которому стремится ДС, сформулированы в программе достаточно определённо: демократия, а именно, политический, духовный и экономический плюрализм, свободная конкуренция, при равенстве всех перед законом.

Ну, и отсюда уже конкретизация: многопартийная система, независимые профсоюзы, многоукладная экономика с допущением частной собственности на средства производства и т.д., и т. п. ДС выступает не за модификацию существующего в СССР общественного строя, а за полное его преобразование. В общем, к чему стремится ДС – ясно, цели Союза мне понятны и симпатичны.

Хуже обстояло дело со средствами – с тем, каким образом добиваться такого общественного устройства. Ясно, что надо бороться. И ясно с кем – с правящей партией, то есть с КПСС, действительным виновником печального настоящего положения дел в стране. Но вот как бороться? Особенно в условиях перестройки, когда КПСС сама вроде бы ратует за демократию.

В сущности, вся тактика ДС сформулирована в Программе одной фразой (в окружении множества других, не конкретизирующих тактику, общих фраз): «ДС видит свою задачу в организации масс и просветительстве, в избирательных компаниях по выборам в местные и общегосударственные органы власти».

Но что такое организация масс? Митинги, демонстрации – это понятно, но самое ли это эффективное средство борьбы? И как конкретно вести просветительство и участвовать в избирательных компаниях? Сборища у Казанского собора – это, конечно, неплохо для начала. Но дальше что?

Вот с такими ощущениями от прочитанного (в целом понравилось, но не всё) я поднялся и пошёл на кухню, где хозяин беседовал о чём-то с ещё одним посетителем, но явно не новичком, а, скорее, приятелем (как оказалось потом – бывшим офицером ВМФ с атомной подводной лодки, капитаном 3-го ранга).

– Я прочёл пакет, – доложил я Терехову. – Подождать остальных или поговорим сразу?

– Зачем же ждать? Они подойдут и включатся, если захотят. Садитесь. Курите?

– Бросил, к сожалению.

– Почему – к сожалению?

– Потому что завидую Вам, вспоминая, с каким удовольствием закуривал в такой ситуации. Но это – шутка. Спасибо. Курить не буду.

– Ну, как хотите. Слушаю Вас.

– Начну сначала. Напомню (я представлялся при нашей первой встрече у Казанского собора), что я из Калининграда, не подмосковного, а бывшего Кёнигсберга, физик, профессор, доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией математического моделирования ионосферных процессов Калининградской обсерватории ИЗМИРАН. А сам ИЗМИРАН – это академический институт под Москвой, занимается исследованиями ионосферы – ближнего космоса. Фамилия моя Намгаладзе, Александр Андреевич. Мне 45 лет. Демократические убеждения разделяю уже лет 25, в КПСС не состоял. Когда я совершенно случайно наткнулся на вас у Казанского собора и увидел на стенгазете слова: орган политической партии Демократический Союз, то первой же мыслью было – а не то ли это самое, что как раз для меня?

И вот я здесь, разговариваю с Вами. Когда я шёл сюда, я сформулировал основные вопросы, которые хотел выяснить, это: 1) программа; 2) устав; 3) кто идеологи? 4) адреса и телефоны в Москве (я там гораздо чаще бываю, чем в Ленинграде); 5) чем могу быть полезен, в чём нуждается ДС?

Часть вопросов уже снялась после прочтения пакета. Тут ведь и программма, и уставные принципы, и адреса, и телефоны московские есть, я их переписал себе уже.

Теперь о том, чем я могу быть полезен.

Ну, во-первых, должен сказать, что я уже не в том возрасте, чтобы на улице пикетировать, демонстрировать, лозунги носить и т. п. У меня спина болит от долгого стояния. Это всё для молодёжи.

Я бы хотел принять участие в идейно-теоретической работе, в обсуждениях поучаствовать. Может быть, собственные сочинения предложить – есть у меня один мемуарный труд, в котором можно проследить развитие некоторых демократических идей у научно-технической интеллигенции в шестидесятые и последующие годы; может быть, именно в ДС он найдёт заинтересованных читателей. Там интересные взгляды о роли интеллигенции высказываются, вопросы религии много места занимают…

В распространении пропагандистских материалов я мог бы участвовать, в их сочинении и редактировании. В частности, программа ДС явно требует редакторской доработки, в ней очень много огрехов, неточностей, неряшливости. Наконец, привлечение новых людей с использованием моего положения, научного авторитета и титулов, а также возможностей разъезжать по всей стране – вполне мне по силам, думаю.

– Скажите, а что в Программе Вам не понравилось? – спросил меня Терехов.

– Многословность, надрывность, истеричность даже какая-то. Ненужные красивости. Рассчитано больше не на то, чтобы привлекать новых людей, убеждать сомневающихся, а на то, чтобы бодрить, заводить несомневающихся, вести их на драку.

– Да, пожалуй, – согласился Терехов. – Диссидентство наше прошлое здесь так и прёт. Тут ещё работать и работать надо. Но ведь мы только начали.

– Есть и неточности, некорректности, портящие впечатление. Вот, например, фраза: «Чем больше режим убивал, истязал и преследовал за убеждения, тем больше лгал о скором приближении такого состояния общества, в котором не будет ни насилия, ни убийств». Но ведь эта фраза не верна по существу: больше всех лгал о скором приближении светлого будущего Никита Хрущёв – он своему ещё поколению обещал, что оно будет жить при коммунизме. Однако при нём количество убийств и насилий резко пошло на убыль – после сталинских-то времён. Так что зависимость совсем другая оказывается на каком-то временном участке…

– Вот ведь – сразу математик чувствуется, – восхитился бывший подводник.

– Замечание справедливое, – согласился Терехов. – Такая критика нужна, и если Вы проведёте такой анализ всей программы, то это было бы весьма полезно.

– Попробую, – согласился я. – Теперь о членстве в ДС. Конечно, вряд ли мне следует прямо сейчас вступать. Возможные репрессии со стороны властей меня не пугают – честно говорю. Но мы только второй раз встречаемся. Мне надо приглядеться, вам нужно присмотреться…

– Разумеется, – согласился Терехов. – Потом, у нас ведь есть негласное членство. Оно предусмотрено для людей, положением которых для ДС не следовало бы рисковать. Ваше положение достаточно высокое, и его не хотелось бы терять…

– Ну, сейчас мы этот вопрос, давайте, не будем решать. Удовлетворимся пока знакомством, тем, что связь установлена. Мне очень бы хотелось забрать с собой «пакет» – для Калининграда и вообще для моего окружения. Можно? Готов заплатить.

– Пожалуйста, берите бесплатно, хотя это и дефицит в какой-то мере.

– Спасибо большое. Я постараюсь в Москве также связаться с активом ДС, желательно с его идеологами. С кем бы Вы рекомендовали связаться в первую очередь?

Терехов взял мой экземпляр «пакета» и обвёл авторучкой четыре фамилии из списка членов ЦКС.

– Вот, пожалуй, эти люди.

– Им можно говорить, что Вы рекомендовали к ним обратиться?

– Да, конечно.