Записки рыболова-любителя. Часть 7. Путинские времена. Том 7.2. Второй срок

Вот мне и взбрела в голову идея – предложить европейским исследователям верхней атмосферы Земли совместно организовать в рамках этой программы доступ к нашей глобальной модели верхней атмосферы – UAM (Upper Atmosphere Model), как мы её называем. Чего она тут в России зря пропадает? Мы же не в состоянии использовать и мизерной доли её возможностей, не говоря уже о дальнейшем её развитии. Некому, а точнее, не на что этим заниматься.

Олег Мартыненко и Илья Артамонов эту идею с энтузиазмом поддержали и помогли мне составить рассылочный список из 115 адресов потенциально заинтересованных лиц и организаций за пределами России, по которым я и разослал в четверг, 1 июля, подготовленное приглашение. В тот же день и в пятницу откликнулись Дэвид Рис из Англии, Ян Лаштовичка из Чехии, Кристоф Якоби из Германии и Монио Карталев из Болгарии. С первыми тремя условились поговорить в Париже на КОСПАРе.

Пятница, 2 июля, был мой последний день на работе в университете перед отпуском, который должен был прерваться 18 июля командировкой в Париж на 35-ю Научную Ассамблею КОСПАР – Комитета по космическим исследованиям – по 25 июля, после чего я должен был вернуться в Мурманск, чтобы отчитаться по командировке, а со 2 августа я собирался продолжить отпуск до конца месяца. Если же для подготовки проекта наберётся команда с необходимым минимумом (3) участников из стран ЕС, то тогда от августовского отпуска придётся отказаться, и надо будет заниматься проектом.

В субботу, 3 июля, я поехал в Шонгуй в очередной раз пытать рыбацкое счастье, но оно снова от меня отвернулось. Была одна поклёвка, и сёмга как-то сразу оторвала поводок, а потом я совсем уже по-глупому потерял (оторвал при зацепе) одну из двух дорогих мух, незадолго перед этим выловленных мною же из Колы.

В воскресенье, 4 июля, смотрел по ТВ финальный матч Чемпионата Европы по футболу Португалия – Греция (0:1). Кто бы мог подумать, что греки не только из группы выйдут, но и до финала дойдут, а там и выиграют, причём у португальцев во второй раз уже на этом чемпионате? А где кумиры – Англия, Франция, Испания, Италия, Чехия, Голландия? Чего уж там про Россию говорить.

5 июля я отправился поездом в Питер, а оттуда 6-го во Владимир горьковским поездом. В промежутке между двумя поездами зашёл в «Звезду», где узнал, что отрывки из моего опуса, которые я там оставлял у Славинской, лежат теперь у новичка редакции, сравнительно молодого человека – Дениса Кирилловича Датешидзе, который и будет их читать, когда у него время высвободится. До конца лета просили не беспокоить.

7 июля, в день первой годовщины смерти Антонины Дмитриевны, рано утром я приехал во Владимир. Там уже помимо Сашули были Вова, Ирина, Иван и Алёша. До обеда съездили на кладбище. Памятник, который поставила Сашуля обоим своим родителям, нам всем понравился. Вечером поминали Антонину Дмитриевну дома вместе с соседями и работавшими с ней учителями.

Ваня, Алёша, Вова, Сашуля и Ирина на берегу Содышки. Владимир. 7 июля 2004 г.

Во Владимире мы с Сашулей пробыли до 12 июля. Ездили в Боголюбово, откуда ходили на Нерль к храму Покрова на Нерли. Гуляли по Владимиру, фотографировались, купались в Содышке. Однажды утром мы пробежались туда вдвоём с Алёшей вполне спортивным темпом, но больше на такие подвиги Алёша не соглашался. Погода была очень переменчива – то жара, то ливни. Вова уехал 9-го, Иринка со своим семейством отправилась в Севастополь 11-го.

Митя во Владимир так и не позвонил. Мы ему перед отъездом позвонили сами сообщить о своих перемещениях – отсюда в Сестрорецк и оттуда в Париж, где надеялись встретиться с ним. Митя удивился известию, что тут были и Вова, и Ваня, и Ирина с Алёшей, видимо, просто забыв про годовщину смерти бабули Тони.

– А почему мне не сказали, что все собираются?

– А что же ты так и не позвонил во Владимир?

На этот вопрос Митя не ответил, а сообщил, что в Париж приехать он не сможет, поскольку как раз на 22-е июля у них намечен переезд из Констанца в Кайзерслаутерн, где он снял такую же квартиру, как и была у них в Констанце. И предложил нам приехать к ним в Кайзерслаутерн, ведь дотуда из Парижа всего пять часов езды на поезде. Я, конечно, опешил от такого неожиданного предложения, не находя в нём ничего кроме неуклюжей попытки оправдать свой отказ от встречи с нами в Париже. Я даже и не нашёл поначалу, что и сказать на это предложение. Промямлил что-то в духе: мы, мол, подумаем.

Сашуля тоже расстроилась.

Ехать в Кайзерслаутерн из Парижа, в который в кои-то веки, наконец, попала на несколько деньков, в неустроенную квартиру, с большими шансами на очередное выяснение отношений и выслушивание очередных претензий… Нет уж, спасибо.

Да и мне когда из Парижа выбираться? Я же туда в командировку еду, все дни рабочие, включая субботу. И с этим проектом ещё надо будет суетиться. И в поезде с моей спиной пять часов отсидеть туда и пять обратно – чего ради?

Обсудив всё это с Сашулей, позвонили Мите снова. Изложили свои аргументы против поездки в Кайзерслаутерн. А тут ещё выяснилось, что с 14 августа Митя с Леной едут в Россию, в Тамбов, разумеется, а потом ещё в Тбилиси на свадьбу Мари и Майкла. Мы пригласили их в Мурманск заехать. Ответ был: не смогут, не входит в их планы. Высказали сожаления обоюдные и на этом прекратили разговор.

Через некоторое время Митя позвонил. Новое предложение. Вот есть такой город Мец на границе Франции и Германии, до которого от Парижа 3 часа езды, а от Кайзерслаутерна 2. Давайте, мол, там встретимся.

Я ему ответил, что, в принципе, это лучше, чем нам ехать в Кайзерслаутерн, но сейчас об этом договариваться рано, пока неизвестен мой рабочий график в Париже. Сашуле же и в Мец ехать не хотелось. Не хочет сын сам приезжать ни в Париж, ни в Мурманск – его воля, что же мы его напрягать будем. Но и самим-то зачем тогда напрягаться?

13 июля мы с Сашулей прибыли в Сестрорецк. Сходили первым делом к адвокату Желтикову, ведущему дело по тяжбе тёти Тамары с соседкой (совладелицей) «дачи» на Мосина, 64, не желающей оформлять раздел дома и участка, на котором она давно уже захватила половину территории, тогда как принадлежит ей только треть. Я привёз и отдал адвокату деньги для судебного эксперта по размежеванию и для самого адвоката – «за работу с экспертом», всё вместе – почти тысячу долларов. И тёте Тамаре «поддержку» до конца года оставил. Правда, на ремонт крыши пока не дал – ну не резиновый же у меня кошелёк. Впрочем, тёте Тамаре было важнее всего с адвокатом расплатиться (не окончательно, а на сегодняшний момент его требований), и решение этого вопроса заметно улучшило её настроение.

4 августа 2004 г., Мурманск

Поселились в этот раз мы на втором этаже «дачи», свободном в этом году от дачников (не нашла тётя Тамара желающих, только внизу сдала комнату с верандой). И всё было бы ничего, но не повезло с погодой: дожди лили не переставая. Помогли немного тёте Тамаре по хозяйству: Сашуля прополкой грядок с ней занималась, я колол дрова и рубил всякий деревянный хлам в щепки опять же для печки, вывезли накопившийся мусор на свалку.

Тётя Тамара выглядела очень бодро. Пропадая целыми днями на участке, копаясь в земле, она там только и чувствовала себя в своей тарелке. Работа на свежем воздухе несомненно шла на пользу её здоровью. Квартира же была в запущенном состоянии, кухня засалена, сантехника требовала замены, но на это уже сил никаких не оставалось, да и денег требовалось немало.

Съездили с Сашулей во Всеволожск к Граде Петровой, лучшей Сашулиной мурманской подружке, а вечерком туда и Лариска Зеленкова с работы на машине подъехала. У Грады тонус был понижен – сын Алёша от жены Натальи ушёл, возможно, ему придётся в Москву перебираться… Лариска же всё рассказывала про свой домик в деревне, недавно купленный, но ещё неотделанный. С детьми из-за жилья у неё тоже куча передряг была, в результате которых собственным у неё только этот домик и остался.

18 июля утром мы вылетели в Париж. В Пулково встретили Авакяна с женой Любой, мы с ним на одной секции должны были выступать, в один и тот же день. Авакян с Любой летели с тургруппой, и Сашуля соблазнилась предложением Авакяна ехать из аэропорта Шарля де Голля в Париж с ними, на их автобусе, благо туристов развозили по гостиницам в районе Опера, где и наша «Франс Альбион» находилась.

К своей гостинице мы шли по карте со всей поклажей, но было ещё не жарко, и, хотя мы вышли на нашу улицу Нотр Дам де Лорет существенно выше гостиницы (в сторону вершины Монмартра) и пришлось по ней возвращаться назад, утомиться мы не успели.

Поселились на втором этаже в небольшом номере вроде тех, в которых я останавливался в Париже в 1995 году и в Ницце в 1997-м, с телевизором, ванной и мощным кондиционером.

Гостиница оказалась почти посередине между двумя станциями метро: «Нотр Дам де Лорет» в самом начале одноимённой улицы у одноимённой церкви и «Сент Жорж» на этой же улице чуть повыше (а следующая станция метро по этой ветке «Пляс Пигаль»), до обеих станций ходу от гостиницы минуты по три.

По Елисейским полям. Париж. 18 июля 2004 г.

Но первый поход из отеля мы совершили, разумеется, пешком – к Дворцу Конгрессов, где проходили заседания, чтобы зарегистрироваться, получить окончательную программу и т. п.

По карте мне казалось, что Дворец Конгрессов не так уж и далеко, но шли мы быстрым темпом час: по бульвару Османа до Триумфальной арки, а оттуда по Гранд Арме (продолжение Елисейских полей) до Конгресса. Там зарегистрировались, получили рюкзачок с документами и двинулись обратно к Триумфальной арке, а от неё – по Елисейским полям к площади Конкорд.

Там спустились в метро и оформили себе Оранж Карт за 15.40 евро – недельный проездной билет, благо у нас были с собой взяты специально для этого фотокарточки. Иначе пришлось бы прямо у касс фотографироваться в автомате за 5 евро.

Поскольку наши проездные были действительны, начиная со следующего дня, мы из метро вылезли и пошли в отель пешком от Конкорд мимо собора Мадлен, Гранд Опера и церкви Святой Троицы. По дороге прикупили хлеба, сыра и вина в овощной лавке, чем и поужинали.

А со следующего дня у меня начались трудовые будни. Я честно отсиживал заседания, перебегая с секции на секцию, а в перерывах контактировал с возможными партнёрами по предполагаемому проекту. Сашуля же бегала по Парижу, используя путеводитель, который я ей подарил ещё в Мурманске, и который она внимательно изучала во Владимире.

У Мулен Руж. Париж. 20 июля 2004 г.

В первый же рабочий день, в понедельник, она побывала до обеда на обзорной автобусной экскурсии по городу, а после обеда плавала по Сене и лазила на Эйфелеву башню, причём спускалась оттуда пешком (с высоты тридцатого этажа примерно), и ноги у неё дрожали после этого, отсиживалась потом на травке.

Побывала она и в Лувре, перед «Джиокондой» постояла, и в Музее Орсе у импрессионистов. Намечала для меня объекты для фотосъёмок, и вечерами мы ездили к ним фотографировать, благо освещение это позволяло часов до восьми вечера. Мы жили в районе Монмартра, и, конечно, лазили к Сакре Кёр, оттуда спускались к «Мулен Руж» и к Пляс Пигаль.

У Оперного театра. Париж. 23 июля 2004 г.

Весь центр обегали: от Гранд Опера к Комеди Франсез, далее к Пале Руаяль, Товарной бирже, церкви Сент Эстаж, Форуму Лез Аль (где «Чрево Парижа» раньше находилось), Центру Помпиду, Отелю Де Виль, по набережной Сены до площади Бастилии, всего и не перечислишь.

В последний день – день отлёта бродили по Люксембургскому саду, где Сенат в Люксембургском дворце располагается. Мимо Пантеона, Сорбонны пробегали…

В Люксембургском саду. Париж. 25 июля 2004 г.

Метро использовали на полную катушку. Очень, кстати, нам понравилось парижское метро своей эффективностью, удобством, понятной информацией, частотой движения и очень короткими интервалами между станциями. Весь Париж с запада на восток от модерн-района «Дефанс» до Винсентского леса и замка можно пересечь за полчаса. Публика в метро преимущественно простонародная и цветная, вообще, кажется, что в Париже белые уже в меньшинстве. Бомжи попадаются на улицах такого же страшного вида, как и у нас в Мурманске.

На французскую кухню у нас не хватило времени. Планировали посидеть в ресторане хотя бы в последний день, но не успели. Сырами, правда, магазинными полакомились с дешёвыми винами.

Опять забыл штопор с собой взять, и покупали поэтому преимущественно пакетное вино. В отличие от Испании и Италии в Париже не везде его купишь. Покупали ещё к ужину сырокопчёную грудинку, нарезанную кубиками, и сырокопчёную колбасу в нарезку.

Удивительно много знакомых соотечественников оказалось на КОСПАРЕ, особенно из ИЗМИРАНа: Коломийцев, Зайцев, Карпачёв, Гивишвили, Михайлов (не Андрей, а Юрий Михайлович) не говорю уж о Шагимуратове и новом директоре ИЗМИРАН Кузнецове; из Питера – Макарова с Широчковым, Благовещенская; из Москвы – Данилов, Нусинов, Веселовский; Минуллин из Казани; Жора Хазанов и Акмаев из Штатов, Сагдеев оттуда же, Успенский из Финляндии, Сергиенко из Швеции и пр., и пр. Гивишвили на вечернем приёме мне припомнил, как я его докторскую не захотел поддержать, а он вот всё равно доктор теперь!

Выступил я хорошо. Насмешил публику такой фразой: – На этом слайде мы можем увидеть… Да… Не знаю, что мы можем увидеть на этом слайде. Перейдём к следующему.

Шанталь Латулье, знакомая по Корсике, задала серьёзный вопрос по нашим результатам и удовлетворилась моим ответом лишь после некоторой дискуссии в перерыве.

Но самое важное, что Тим Фуллер-Рауэлл отметил нынешнее состояние нашей модели как впечатляющее, а я ему ответил, что мне это особенно лестно слышать именно от него. Обменялись, короче, любезностями.

9 августа 2004 г., Мурманск

За день или два до отъезда позвонили Мите на мобильник и узнали от него, что они так и не переехали ещё и сейчас в Констанце, так что вопрос о встрече в Меце или в Париже отпал сам собой…