Гримасы Пигмалиона

Гримасы Пигмалиона
Александр Николаевич Лекомцев

Необычные события происходят на страницах романа. Такие впечатлительные и эмоциональные парни, как тридцатилетний Иннокентий Маздонов не слишком уж часто встречаются на нашем пути, но они, всё же, существуют. Эгоистичный и не совсем положительный во многих отношениях Кеша порой вызывает жалость и сочувствие, но чаще всего является причиной весёлого и задорного смеха. Но он – личность и трагическая. Драма его в том, что он полюбил куклу, созданную для эротических потребностей и утех. Но здесь чистая и светлая платоническая любовь. Одних эта история, озаботит, других – развеселит. Что ж, часто драма и комедия – две сестры. Эротических сцен в книге нет.

Александр Лекомцев

Гримасы Пигмалиона

Не в таком уже маленьком и захолустном городе Мыловаровск произошла эта удивительная, но реальная история, можно сказать, большой, чистой и, в какой-то степени, неповторимой любви. Но она слишком уж необычная. Поэтому, пожалуй, стоит её считать фантастической. Да это ведь и не так страшно. В нашей жизни давно уже переплелись реальность с вымыслом, стали единым целым. По этой причине каждый может дать всему происходящему своё, чёткое определение.

Тем более, речь в романе идёт о самом сокровенном, о любви, правда, несколько оригинальной и необъяснимой, что… Впрочем, любое чувство парня к девушке или наоборот, даже если оно и не столь глубокое, всегда оригинально и самобытно. Драма и комедия переплелись здесь настолько плотно и тесно, что оторвать их друг от друга просто невозможно.

Нас, проживающих на планете Земля, по весьма основательным подсчётам учёных, обитает уже более восьми миллиардов, и каждый воспринимает мир по-своему. Не только любит, но и ненавидит ровно так, как умеет или желает.

По этическим и моральным причинам автору пришлось сменить истинное название города и дать ему звучное и поэтическое имя Мыловаровск. Оно вполне подходит для этого населённого пункта уже потому, что там несколько десятилетий подряд успешно функционирует завод по производству не только туалетного и хозяйственного мыла, но и других моющих средств.

Достопримечательностей в этом относительно крупном населённом пункте довольно немало. Перечислять их через запятую не имеет никакого смысла. Долгая история. Да и не следует уподобляться заокеанским политикам и целого ряда стран Западной Европы, которые разного рода извращения и аномальные отклонения от общепринятых норм морали и нравственности навязчиво и усиленно называют ценностями. В этом повествовании речь о другом – о чистой и нежной любви.

Так что, напрасно считал мифический герой Пигмалион, что только он способен на самые высокие чувства, а все остальные – так… притворяются. Даже не трудно представить, как он из глубины веков показывает нам язык и гримасничает. Проще говоря, эгоистичен. Напрасно Пигмалион считает себя этаким… особенным, гримасничать мы тоже умеем и если уж полюбим, то окончательно и бесповоротно.

Самые разные истории подобного плана пишутся для мудрых людей, коих подавляющее большинство, которым не чужд юмор. Не только ведь можно посмеяться над неадекватными героями романа, но и над собой. Повод или причина для этого всегда найдётся. Не без этого. А если мы ещё и самокритичны, то задорный смех пойдёт нам только на пользу.

В небольшом сквере, находящимся рядом с магазином интимных товаров «Бешеный восторг», абсолютно холостой и довольно симпатичный на вид тридцатилетний фрезеровщик и в будущем токарь частного завода по производству малогабаритных насосов «Водохлёб», дверных петель и прочей бытовой металлической мелочи Иннокентий Маздонов познакомился со странным стариком. Тот со скептической гримасой на лице наблюдал за движением покупателей специфических товаров.

Главным образом, его интересовали молодые парни и мужчины среднего возраста, которые со счастливыми, можно сказать, радужными улыбками выходили из магазина с большими красочными коробками. В них в упакованном состоянии находились резиновые куклы, которые с переменным или, для некоторых, с постоянным успехом для некоторых представителей мужского пола должны были играть роль натуральных женщин, в данном случае, эротических партнёрш.

Глянув на Маздонова, который устроился рядом с ним, на небольшой, но уютной скамейке, представительный, седовласый старик, одетый в белый летний костюм и бледно-синюю шляпу с широкими полями, сказал, вероятно, самому себе:

– Но я могу ещё понять девушек и женщин, которые приобретают разные сексуальные штучки для утех, но парней и молодых мужиков – никак.

– Почему дамам можно что-то приобретать в таких магазинах, а нам – нет? – удивился Иннокентий. – У нас ведь равноправие.

– Временную и постоянную подругу, молодой человек, следует искать среди натуральных женщин. Желающих получить пусть временное, но личное счастье, предостаточно. Надо только присмотреться. А среди дам, к сожалению, очень много таких, которые слишком уж скромны и не всегда способны или готовы пойти на тесный контакт…

– Что вы подразумеваете под таким счастьем?

– Даже умственно отсталому существу понятно, что я имею в виду их возможную интимную связь с представителями мужского пола. Правда, женщины изобретательны и привередливы. Им трудно угодить. Но терпение и труд всё перетрут.

Старик с периодическими гримасами на лице показался Иннокентию интересным в перспективе собеседником. Маздонов даже предположил, что тот даст ему какой-нибудь дельный совет. Ведь в жизни может пригодиться всё, даже ржавый гвоздь, который пока ещё не вбит в какую-нибудь… деревяшку. Но при наличии гвоздодёра можно сделать и его своей частной собственностью.

Дело совсем не в том, что Кеша входил в число очень бережливых людей. Как раз, наоборот, всегда был готов поделиться самым последним с первым встречным. Просто здесь речь идёт о практической пользе того или иного предмета, явления или доброго слова. Не больше и не меньше. Это очень важное обстоятельство.

Случайные собеседники тут же познакомились, и Маздонов чистосердечно признался, что довольно часто заглядывает в «Бешеный восторг». Совсем не для того, он туда ходит, чтобы что-то приобрести и полюбоваться на изящные, обнажённые тела специфических кукол женского типа. Кеша постоянно пристально вглядывается только в их лица, чтобы проникнуть в светлые души искусственных женщин.

С этой целью он почти систематически, по-возможности, ездит на электропоезде в Санкт-Петербург и посещает «Эрмитаж». Там он тщательно разглядывает лица обнажённых женских скульптур и порой – портретов.

От дикого и странного откровения Маздонова на лице у старика образовалась такая зверская гримаса, что у Иннокентия моментально похолодела спина. Нет сомнения, что в подобной ситуации даже бывалый спецназовец испытал бы чувства страха. Левый глаз относительно интеллигентного деда поднялся к его широкому лбу, а правый опустился почти на самого рта.

Если что-то подобное кому-либо приснится, то уже не будет смысла и просыпаться потому, что, всё равно, уснёшь, но только не совсем обычным сном, а вечным. От подобных впечатлений, как правило, иначе не происходит.

– Молодой человек, славный мой Иннокентий, – в конце концов, старик успокоился, – а не проще ли почти красивому парню иметь дело с натуральной девушкой и приступить к изучению её души? При этом можно начать с планомерного исследования и её трепетного и ненасытного тела.

– Разве же таким образом, Генрих Наумович, можно изучать душу? – удивился Маздонов. – Ведь самое красивое и основное в женщине – именно она.

– Тебе, в твоём возрасте, Кеша, уже пора жениться. Кроме того, ещё вот, что скажу. Если ты будешь зацикливаться, в основном, только на душевных качествах своей юной супруги, то найдётся товарищ, со стороны, который начнёт осваивать её тело. Это, дорогой мой, природа, и против неё не попрёшь.

– Да, это я понимаю. Читал в разных книжках.

– Вот именно… читал. Да ничего ты не читал, кроме «Колобка» и «Курочки Рябы! Это я говорю, не очень молодой, но не глупый человек с фамилией Пигмалион!

– У вас какая-то интересная фамилия, Генрих Наумович, – задумчиво произнёс Иннокентий. – Где-то я точно такую же встречал.

– Чего там ещё думать, Кеша? – ухмыльнулся старик. – Каждый второй человек знаком с этой историей.

– Я вспомнил! Пигмалион – полководец, герой Бородинского сражения. О нём ещё Лермонтов писал: «Пигмалион сверкнул глазами…».

– Да, у Михаила Юрьевича имеются приблизительно такие поэтические строки, но он посвятил их Багратиону. Ума не приложу, где ты и что читал, Иннокентий. Пигмалион никогда и ни при каких обстоятельствах не участвовал в Бородинском сражении.

– Как же так? Не может быть!

– Я за свои слова отвечаю, молодой человек. Но сейчас мне необходимо кратко, но в своей интерпретации изложить историю о той странной, одиозной личности, о Пигмалионе.

– Это ваш родственник?

– Ещё чего не хватало! Моя настоящая фамилия Нуглер. А стал я Пигмалионом несколько лет назад. Сменил фамилию в знак протеста. Я категорически против действий и поступков того мифического героя Пигмалиона. Извращенец! Я хочу доказать если не всему миру, то некоторым жителям нашего славного Мыловаровска, что Пигмалионы могут быть и другими, вполне, порядочными и адекватными людьми. Без всяческих извращений и глупостей.

Очередная гримаса украсила озабоченную и крайне возмущённую физиономию Генриха Наумовича.

Он протестовал, и наверное кое-кто и кое-где встал бы на его сторону и даже вручил ему в руки какой-нибудь флаг и на, всякий случай, мегафон для того, чтобы новоявленный Пигмалион всенародно и популярно объяснил большой толпе, что к чему.

Пристально наблюдая за поведением своего собеседника, Иннокентий сказал, что глубоко уважает евреев за их пытливый ум, простоту и врождённую доброту.

– Моя недавняя фамилия Нуглер ни о чём не говорит, – из правого глаза старика в район подбородка покатилась слеза. – Мне с этим очень не повезло. Горько и обидно такое осознавать, но даже в пятом поколении по материнской и отцовской линии у меня не было ни одного еврея. А я ведь, Кеша, достоин в жизни гораздо большего, чем имею на самом деле. Просто не знаю, как с этим жить.

– Ну, ничего, Генрих Наумович, мужайтесь! – Маздонов положил руку на плечо старика. – В моей судьбе произошло то же самое, и ничего – я живу. Радуюсь летом теплым дождям, а зимой – жгучим морозам, чёрт бы их побрал.

Собрав свою волю в кулак, Генрих Наумович коротко и просто объяснил Маздонову, что он окончательно обрусевший немец или, точнее, швед по национальности. Такие вот сермяжные дела.

Но пытливый и любознательный Иннокентий вспомнил о том, что интеллигентный и, возможно, умный старик обещал на свой лад поведать историю о мифическом и крайне негативном герое Пигмалионе. А то ведь они, получается, укатились от основной темы, как две перезревшие груши под яблоню.

В очередной раз удивив молодого человека зловещей гримасой на задумчивом лице, Генрих Наумович начал рассказ о том извращенце и законченном эгоцентристе Пигмалионе. Понятно, что трактовал он эту неприглядную историю своими словами, но без использования ненормативной лексики по той причине, что крайне культурный и воспитанный человек.

…Совершенно не понятно, почему и на каком основании на первых порах своей деятельности богиня любви Афродита обожала тех древних греков, которые, что называется, невозмутимо путали кислое с пресным. Вполне, понятна любовь между юношей и девушкой, но не в какие ворота не лезет странные эротические отношения между женщинами, к примеру, на острове Лесбос.

Так же у Генриха Наумовича вызывало недоумение и категоричный протест против многочисленных мужских клубов, где они предавались извращённым страстям. Если проще сказать, они во время секса не имели ни малейшей надобности телесно сближаться с представительницами женского пола. Были, конечно, среди подобных людей физически и психические больные. Понятно. Но в основном такими… экспериментами занимались извращенцы. Тут уж можно просто закрыть глаза на стихийные совокупления юношей и девушек после вечеринок. Всё-таки, разнополые.

Кроме этого, Афродита смотрела сквозь пальцы на то, что люди вступают в сексуальные связи с животными, по сути, совершают над ними насилие. Ну, странная постановка вопроса.

А тут ещё разбалованный скульптор Пигмалион, обитающий на острове Кипр, скорей всего, даже представитель царской династии. В общем, как указывается в мифе, он создавал из подручного материала довольно симпатичных женщин, которые являлись произведениями искусства. Имеется предположение, что с каждой из Пигмалион вступал в половую связь. Впрочем, возможно, не со всеми или почти не вступал. Если факт такого безобразия не доказан, то не стоит оговаривать даже самого последнего негодяя.