Наследник крановщика

– Не темни, Игорь. Сто долларов, которые ты у неё вытянул угрозами и шантажом, я Лаповой вернул из собственных сбережений; объяснил, что ты пошутил. Понял? Деньги отдашь мне. Можно в валюте, можно в рублях… И без фокусов! Я-то тебя знаю. Ты мелочен, батюшка, и хитёр бобёр. Постараешься дело так поставить, что это я у тебя, вроде, взятку вымогаю.

Жуканов озлобился и одновременно обиделся:

– Врёт старуха, понял! Врёт!

– Хорошо. Но мне ничего не остаётся делать… Обо всём случившимся я сейчас доложу твоему начальству. Прежде всего, скажу о том, что злая, беспощадная и жестокая уборщица Лапова оклеветала святого следователя из окружной прокуратуры Игоря Васильевича Жуканова.

– Ты не играй со мной, Толя! Уловил? – злобно сказал Жуканов, тут же извлекая из портмоне десять «зелёненьких», каждая по десять долларов. Протянул их Розову. – На, забери! Тут всё по-честному.

– Вот и славно. Кстати, я, возможно, скоро выйду на орудие убийства, эту самую саблю. По моим убеждениям, именно ей и был зарублен Арефин.

– Где это орудие?!

– Пока точно не знаю. Её один студент, как будто, нашёл и сдал в краеведческий музей за небольшую плату. Обычная казацкая сабля, девятнадцатое столетие. Вероятно, убийца нашёл её, если не в ножнах, то в промасленной тряпке, в какой-нибудь пропитанной жиром ветоши, или она находилась в таком месте, где не было ни влаги, ни земли… К примеру, между кирпичной кладкой… в полом пространстве.

– А почему я об этом ничего не знаю? – возмутился Жуканов. – Я должен был знать!

– Ты об этом себя спроси, Игорёша. А со студентами я уже переговорил. Симпатичные парень и девушка. Бродили ночью по старым зданиям, которые иногда сейчас сносят, и в печной трубе обнаружили саблю.

– В трубе?

– Да, в дымоходной трубе. Она была наполовину развалена. Сам удивляюсь тому, как туда попала сабля. Видно, раньше она находилась в более надёжном месте. Я убеждён, что студенты к убийству никакого отношения не имеют?

– Не имеют?! Ты в уме? Я настоятельно требую, чтобы ты дал мне их координаты. Где их найти?

– Какой ты требовательный парнишка! Хорошо. Найдёшь их на втором этаже общежития технологического университета. И веди с ними беседу корректно. Без фокусов.

– Тут уж, извини, – злорадно прошептал Жуканов, – тут уж, как получится.

– Получится. У меня с ними налажен контакт. А что нового у тебя?

– Ничего. Побывал в бригаде, точнее, на участке, где мастерил Арефин. Все мужики от показания отказываются, но, всё равно, собутыльников покойного Петра Фомича найдём.

Демонстрируя перед Розовым свой проницательный ум, Жуканов начал давать короткие характеристики тем, с кем вёл беседу.

Довелось ему и потолковать с крановщиком Цепиным. Конечно же, этот сумасшедший не может быть убийцей мастера. Его там знают, как предсказателя локальных войн, мировых политических переворотов, страшных природных катаклизмов, аварий, крупных террористических актов…

Следователя Жуканова, правда, удивило то, что Царь Успения в своих предсказаниях почти никогда не ошибался. Что ж, Жуканов и не отрицал, что Цепин обладает некоторыми задатками провидца, предсказателя, оракула, в конце концов. Но это к делу не относится. В целом, этот мужик с не совсем нормальной психикой, но, как ни странно, изоляции и стационарному лечению не подлежит. Мыслит он нормально, с юмором. Не поймёшь, где он шутит, а где пытается говорить правду.

Видно было Анатолию, что сейчас, во время разговора с ним молодой и заносчивый лейтенант себе очень и очень нравится.

– Убийца – студент, – сделал вывод Жуканов. – Кстати, орудие убийства должно быть предъявлено лично мне. По-возможности, в кратчайшие сроки! Это срочно! Понял?

На это требование Розов никак не среагировал. Промолчал.

Троллейбус доставил Розова на нужную остановку, и через пять минут, пройдя немного по улочкам старого центра нового микрорайона, он оказался в квартире Цепина. Тот принял Анатолия радушно, поставил на стол горячий чай и вазочку с конфетами. Хозяин был в полосатом халате, в тапочках на босу ногу.

Обстановка в жилище старого холостяка была боле чем скромной. Стол, старый телевизор, видавшие виды два кресла, столько же стульев, полупустой книжный шкаф… Никаких изысков, но в квартире чисто и довольно уютно.

Анатолий не стал отказываться от чая с конфетами, кстати, и с печеньем, понимая, что разговор со старым болтуном и фантазёром может быть очень долгим. Поэтому Розов очень деликатно, пододвинув к себе кружку с горячим чаем, предупредил Лепина, что желательно вести беседу по делу – не отвлекаться пока на разговоры, к примеру, о хобби и увлечениях. Хотя, впрочем, и это может сослужить свою службу.

– Само собой, Анатолий, – согласился Григорий Матвеевич, перемешивая ложечкой сахар в кружке с чаем. – У меня тоже немало дел. Сегодня вечером, по местному времени, надо будет проследить, как пройдёт наводнение на территории Австралии, землетрясение в северной части восточного полушария Тихого Океана, а завтра утром намечено две локальных войны и крупный террористический акт… Могу сказать, где и когда, сообщить примерное количество жертв.

– Я понимаю, – сдержанно и не без иронии заметил Розов, – что тебе, Григорий Матвеевич, как предсказателю, цены нет… Напрасно наше правительство не пользуется твоими услугами.

– Правительство? – откровенно возмутился Цепин. – Какое правительство, Толя? Тебе трудно понять, что я на этой Земле в одном лице представляю правительство всей планеты Земля. Но моя задача не миловать, а карать… Не потому, что я такой злой и жестокий. А потому, что я – Царь Успения. Таков мой промысел.

Обо всём этом Цепин говорил, вполне, серьёзно, без намёков на юмор. Получалось так, что задача, которая поставлена перед ним, это убивать… и хороших, и плохих, и молодых, и старых. Он помогает людям освободиться от их земных оболочек, от их непутёвого существования в этой точке Мироздания.

Своими действиями Григорий Матвеевич освобождал место для других… таких же несчастных и грешных, сосланных сюда из множества миров на… как бы это сказать… перевоспитание. Перенаселение Земли человеческими гуманоидами допустить нельзя. Нарушение Космического Плана запрещено, да, и, в принципе, невозможно.

Директор и одновременно сыщик частного детективного агентства хотел оборвать этот бред явно сумасшедшего или просто прикольного старика, но передумал. Времени пока достаточно. Пусть почешет языком. Возможно, что-то здесь и прояснится по делу убийства.

– Я многое знаю, Толя! Я здесь, на Земле, точнее, в данной её субстанции, единственный полномочный представитель высшей цивилизации, которая является посредником между людьми и Богом, надсмотрщиком за человечеством, – продолжал Царь Успения. – Но я обязан основательно убедиться в том, что ты именно тот человек, который должен вести это дело и быть в курсе событий.

– Не понял тебя, Григорий Матвеевич.

– Я больше ни слова не скажу тебе, пока не найду этому явное подтверждение. Должен прийти сигнал от Высших Сил. Но не сомневаюсь, что ты и есть наследник крановщика.

– Это ты мне говорил во время моего сна. Невероятно!

– Не сон это был.

– Знаешь, что, – Розов резко поднялся с кресла, собираясь покинуть жилище умалишённого. – Мне подобный бред, дорогой господин Цепин…

– Знаю! Сиди и не дёргайся! Конечно, знаю тебе надоело слушать откровения сумасшедшего. Однако послушай! Сиди на заднице ровно!

После таких, довольно грубых, слов Анатолий попытался сделать попытку встать с кресла. Но с ужасом осознал, что мышцы тела его не слушается.

Понятно, кем бы там ни воображал себя крановщик Цепин, но ясно одно, что он обладал умением вводить человека в состояние каталепсии и своеобразного транса мгновенно, одной только фразой, в данном случае: «Сиди на заднице ровно!». Но это ещё ни в коем случае не означало, что Цепин находится в здравом уме. Да, такой, вполне, мог убить не только мастера Арефина, но и кого угодно. Просто так, внушив себе и потенциальной жертве какую-нибудь гадость…

– Не думай, Толя, что ты идеальный и положительный человек,– продолжал Цепин.– Такой уж честный сыщик… паинька. Ты держал в руках саблю, там, в музее, которой, по твоему и моему предположению, убили Петю Арефина.

– Да, саблю я держал в руках.

– Ты, чисто произвольно, сдвинул с эфеса сабли, с её рукоятки очень тонкий металлический кожух и достал из-под него, оттуда маленький кусочек кожи… Такая вот конструкция сабли… Потом вернул её работникам музея. Но ты эту… «тряпочку» взял вот и оставил у себя, не зная, на кой чёрт она тебе нужна.

– Да. Я так и сделал, – монотонно ответил Анатолий Розов, как бы прислушиваясь к своему глухому голосу. – Но только для того, чтобы… Одним словом, ни Жуканову, ни кому другому этот кусочек кожи не помог бы найти преступника.

– И ты правильно поступил, Анатолий, и сделал это не без моего участия. Ни в коем случае нельзя было допускать, чтобы этот кусочек кожи попал в руки криминалистов. Он абсолютно не имеет отношения к убийству Арефина. Там другое… Покажи-ка мне найденную тряпочку, сокол мой!

Анатолий, не торопясь, достал из внутреннего кармана пиджака маленький розовый целлофановый пакет, вытряхнул из него на стол маленький, тёмно-жёлтый кусочек кожи.

Царь Успения вытянул вперёд руку в сторону «никчемной» находки, довольно чмокнул губами, отпил глоток чая и самодовольно сказал:

– Расслабься, Толя! Будь, как дома… Да ты ведь и не в гостях. Ты тот самый человек, который… Одним словом, ты именно тот, кто найдёт убийцу Арефина, кто имеет право его найти. А покарает его другой не без нашей с тобой помощи. Дело здесь не очень простое и даже, я бы сказал, не совсем земное.

– Странно и дико всё это, – признался частный сыщик. – Сказки какие-то.