Наследник крановщика

– Ничего странного. На эфесе не должно быть никаких движущихся покрытий и кожухов. Кусочек кожи ты взял, и пластинка на рукоятке сабли исчезла. Всё пришло в норму. Так должно быть.

– Я абсолютно ничего не понимаю.

– Сейчас кое-что поймёшь,– Цепин встал с кресла, взял с полки книжного шкафа лупу и протянул её сыщику.– Читай, что написано на гладкой стороне этого кусочка кожи.

Частный детектив поднёс кожу к глазам и сквозь лупу посмотрел на гладкую выдубленную часть животной материи. Там очень мелкими буквами, написанными, наверняка, кем-то наподобие умельца Левши, чёрноё краской было написано: «Розов Анатолий Петрович, частное детективное агентство.

Назвать офисом помещение, где пока был вынужден работать Розов, было бы пока чистой насмешкой действительного над желаемым. По сути дела, детективное агентство ютилось в небольшой двухкомнатной квартире, проще сказать, «хрущовке» на первом этаже одного из старых домов улицы Потиханова. Её, конечно же, наконец-то, привели в порядок, отремонтировали. Не очень качественно, но сойдёт.

Чтобы приобрести эту квартиру и превратить её в офис, Розов влез в долги. Рисковал, но верил, что скоро рассчитается с ними. К счастью, совсем недавно один добрый человек помог ему погасить значительную банковскую ссуду. Анатолия Розова выручил бывший друг его отца, известный хирург, в общем-то, врач широкого профиля, ныне владелец не большой, но процветающей клиники – Тимураз Георгиевич Думбадзе. Когда-то отец Анатолия, ещё лейтенантом полиции, защитил знаменитого медика от ярого натиска бандитов-налётчиков. Буквально случайно оказался на месте очень даже возможного происшествия.

Получилось так. Пётр Максимович шагал со службы домой и увидел, как к горлу Думбадзе, прямо на улице парень-крепыш поставил нож. Бандитов было двое. А хирург принципиально решил умереть, но не отдавать налётчикам своего кошелька, в глубине которого лежало не больше трёх ста рублей и всякая и разная мелочь.

Тогда Думбадзе не жаль было ни этих и никаких денег, но верх над ним взял принцип. Поэтому он упирался и неумело, только словесно, пытался оказывать сопротивление… бандитам. «Лейтенант милиции Пётр Розов,– как писала о нём одна из местных газет,– бесстрашно бросился на грабителей». Конечно, почти так всё и происходило.

Он даже умудрился не только положить уркаганов на землю, но и сдать, из рук в руки, проходящему мимо наряду полиции. Правда, он тогда получил незначительную ножевую рану. Думбадзе сам лично, с большим чувством благодарности, «заштопал» её. Так вот они помогли друг другу в трудную минуту, а потом незаметно стали друзьями.

А старый грузин помнил доброе и, узнав, что Анатолий в большом финансовом тупике, решил безотлагательно ему помочь – дал ему беспроцентную ссуду для погашения уже имеющихся долгов. Ведь, хоть Анатолий и считался владельцем фирмы «Ориентир» и уже отремонтированного офисного помещения, расплачиваться с Гавриловыми надо было. Хватило средств и на развитие, уже давно начатого Розовым дела.

– Послушай, Толя! Так она, ссуда, в документах называется – беспроцентная… Не отдашь деньги, дорогой Толя, и не надо,– говорил с Розовым по телефону Думбадзе, причём, без малейшего акцента. – Даже отдавать будешь – не возьму. Я теперь богатый грузин. Кроме того, я один – ни жены, ни детей, и родителей давно нет. Один, понимаешь, как в поле воин. Знакомых женщин не считаю. Они мне сами за то, что я им хорошо всегда на душе… делаю, платят. Не веришь – спроси, кого хочешь!

– Такое меня не устраивает, Тимураз Георгиевич,– возразил Анатолий,– долги я отдам. Обязательно! А вам огромное от меня спасибо. Если бы…

– Подожди! Кто говорит, что ты мне не должен? Зачем так говоришь? Твой долг таким будет… Если это, – он со смехом перебил его, – но такого может и не быть… Если меня это… убьют, то тогда негодяя возьмёшь и сдашь органам правосудия. Весело, да?

– Весело, но не очень. Секунду! Я к вам приеду или вы ко мне. Прямо сейчас! Я знаю, что в Ваших шутках – всегда сермяжная и горькая правда.

– А-а, пустое! Это я так… размечтался. Имелся один момент… не очень хороший, но ещё не похоронный. Я, знаешь, в полицию заявил. Там, правда, посмеялись надо мной. Впрочем, всё уж и не так весело получается. Ты прав, Толя. Но мне, понимаешь, Анатолий, как-то, неловко за свою старческую жизнь дрожать. Дел на грош, а прошу…

Думбадзе, как бы, что-то взвешивая, задумчиво произнёс:

– Приедешь завтра ко мне в клинику, часам к семи вечера. Нет, лучше подъезжай недели через полторы. Извини, но пока занят. Я тебе перезвоню и при встрече всё расскажу. Всё тебе расскажу. Посмеёмся.

– А мы не потеряем время?

– Ничего мы не потеряем, Толя. Ты не волнуйся. Все финансовые документы на тебя уже оформлены, в норме. Чем я не следователь? Оперативно и чётко! Вот-вот. И на твоё имя я в наш самый главный, кроме всего прочего, ещё кое-что перевёл… на конфеты. Мало ли… вдруг тебе не хватит. Не думай, что там такая уж большая сумма.

– Я ваш личный должник, Тимураз Георгиевич, – тяжело вздохнул Анатолий.– Но, в общем, я жду звонка. Как договорились.

– Всё будет нормально, Анатолий. К нашей встрече приготовлю даже пару бутылочек «Мартини» и красавицу-медсестру. Но не для баловства, а для культурной беседы или твоей… женитьбы. Она для этого, вполне, подходит. Пока, Толя!

На том их телефонный разговор и закончился. Анатолий был рад и не рад, получив эту неожиданную помощь. В общем, он с этим смирился, но над ним довлело лишь чувство неловкости. Да, собственно, ничего страшного и не произошло.

Дед Думбадзе не так уж и давно наставительно говорил ему, пацану, школьнику: «Вырастешь – учись на… папашу, на полицейского, чтобы людям хорошим помогать». Тимураз Георгиевич тогда собирался жениться и «развести детей», очень много, столько, «сколько рыбок в аквариуме». Но так и не собрался, не обзавёлся семьёй. Зато стал известным в России мастером, авторитетом и светилом, так называемой, эстетической медицины или, точнее, эстетической хирургии.

При помощи скальпеля и прочих, самых разнообразных врачебных инструментов и принадлежностей, специальной техники, а главное, мастерства, уважения и любви к людям, он менял внешность своих пациентов. Если проще, то из относительных и буквальных страшилищ творил красавиц и красавцев. Но его частная клиника с небольшим больничным стационаром занималась не только этим.

Но сейчас, когда всё, наконец-то, у Розова решилось в экономическом плане, он подумал о том, что ему снова необходимо ехать к Цепину. Ведь ничего, практически, конкретно по делу убийства Арефина Григорий Матвеевич не сказал. Он только частично доказал ему, Розову, что и, на самом деле, необычный, неординарный человек, и только. Лепин ведь даже не стал пояснять, каким таким непонятным образом на кусочке кожи появилась фамилия Розова. Если это фокус, то зачем он? Невозможно понять, каким образом его можно было произвести, сотворить.

В самый неподходящий момент, когда в голове у Анатолия возникла масса вопросов, Царь Успения выпроводил его за дверь, ссылаясь на занятость и головную боль. Может быть, и на самом деле, у него возникла необходимость с кем-то пообщаться или организовать ряд стихийных бедствий всемирного масштаба.

Прошло чуть менее суток после неудачной встречи Розова с Цепиным. Но за это время и на самом деле в мире произошло несколько стихийных бедствий: наводнение, землетрясение, внезапная вспышка неизвестной болезни, которая в считанные часы унесла десятки тысяч жизней… В разных точках земного шара началось сразу же несколько «оборонительных» и «освободительных» локальных войн. И за всем этим стояла смерть. Но подобное происходило всегда.

Случались и более глобальные катастрофы на земном шаре. Поэтому совершенно не трудно предсказать и предугадать то, что стало уже системой.

– Толя, если ты скажешь, что завтра настанет понедельник, в определённое время наступит восход солнца и не ожидается заморозков, поскольку в средней полосе России стоит середина июля, – заметил Цепин, – это не будет детским лепетом с твоей стороны. Не удивляйся, но это тоже пророчество, которое базируется на твоих постоянных наблюдениях и определённом опыте. Стать предсказателем, даже оракулом, не так и сложно.

– Я так не думаю, – возразил Розов, который уже минут двадцать находился в гостях у Эвтаназитёра и пил с ним, на сей раз, кофе. – Я начинаю понимать то, что я сейчас, вообще, способен что-либо… понимать.

– Ничего в этом страшного нет, Анатолий. Это типичная ортодоксальность, так называемого, земного мышления. Для того, чтобы ты нашёл преступника, убийцу Арефина, я вынужден рассказать тебе, если не всё, то очень многое. Можешь не волноваться, я способен после завершения удачного расследования дела, стереть с твоей памяти всё то, что ты узнаешь от меня.

– С трудом верится.

– Поверишь, Толя. Скоро ты поймёшь, что даже в этом необходимости нет. Уже только потому, что многое сказанное тобой людям… после наших с тобой бесед сочтут сумасшедшим бредом. Уже только поэтому ты ничего и никому не скажешь. А зомбировать тебя не собираюсь. Нет надобности. Да и мне нужен человек, пытающийся мыслить самостоятельно.

– Если ты, Григорий Матвеевич, не простой крановщик, а такой великий маг, экстрасенс и провидец, – вполне, логично заметил Анатолий,– то ведь ты запросто мог бы найти убийцу и… уничтожить его.

– Ты ничего не понял, Толя! Абсолютно ничего! – Цепин начал заметно нервничать.– Зачем мне предвидеть те беды и несчастья, которые я сам… организую. Я – Царь Успения. По устоявшимся земным понятиям, Дьявол, несущий смерть всему живому… Неверное представление о земной смерти.

Григорий Матвеевич заметил, что, прежде, чем так утверждать, вешать на кого-то ярлыки, недалёким людям следует кое в чём разобраться. Надо, пусть частично, но понять, что такое Смерть, что за ней стоит и с какой целью не целиком и полностью, а частично, как уничтожается Человечество.

– Оно, кстати, всё равно не вырождается, – сказал Цепин. – В этом тоже, обрати внимание, есть смысл. Ты лучше послушай то, что я сегодня тебе скажу, и постарайся это понять, Анатолий.

Цепин начал, как говорится, сразу брать быка за рога, пояснять, кто он есть на самом деле и что происходит вокруг. Но тут предупредил, что по ходу разговоров ему придётся говорить, как бы, о спорных и не обязательных мирозданческих явлениях. Но, увы, без этого не обойдёшься, «без знаний азбуки не одолеть и азов грамматики».

Одни только голые факты сводили бы всё происходящее к «дешёвой и несуразной фантастике», и тогда всё происходящее не имело бы смысла. Но тут же, Григорий Матвеевич оговорился, что всё имеет смысл, даже сказка, потому что человеческий мозг на сознательном и подсознательном уровне не в состоянии представить то, чего не может происходить в обителях Мироздания. «Если мы что-то на первый взгляд, в состоянии придумать, пусть даже самое «невероятное», то это существует».

Разумеется, в далёком детстве, в возрасте девяти-десяти лет Гриша Цепин был сообразительным и любознательным ребёнком и без разбора читал книги и наших, и зарубежных писателей-фантастов. Очень многому не верил, но кое-что воспринимал, как истину… порой не понятную для взрослых.

Чуть попозже, лет в двенадцать-тринадцать, прочитав один из романов, возможно, того же, Клиффорда Саймака, Айзека Азимова или другого автора, о том, что марсиане похитив одного добропорядочного землянина, произвели над ним операцию…

Одним словом, куда-то, в район брюшной полости вживили ему небольшой металлический предмет, который, по сути, заменил человеку мозг. Таким образом, злые гуманоиды сделали из законопослушного замечательного гражданина… монстра и зомби. Таким вот совсем не хитрым способом они руководили поступками разумного земного двуного существа, и он по их невидимым и неслышимым приказам делал людям гадости. Но, в конце концов, правда восторжествовала.

Нашлись несколько крепких и справедливых парней-учёных, которые нашли причину всех бед и устранили её, заодно и отправили на тот свет десятка полтора самых злых и жестоких пришельцев.

Может быть, кто-то тогдашних детей, прочитав эту книгу, через недельку выбросил бы её из памяти. Но только не Гриша Цепин. Мало того, ему начало казаться, что его тоже, во время сна похитили представители неземной цивилизации, и теперь, как бы, тоже… Короче говоря, Гриша был из тех детей, который не желал воспринимать мир, как нечто обязательное и естественное. Идёт дождь, полёт по траве гусеница, светит солнце… Никаких чудес, никакого Создателя…

Впрочем, ничего ему не казалось. Так было на самом деле. Для того, чтобы дать программу определённых действий и возможности производить их, не надо было похищать Гришу и производить над ним разного рода хирургические манипуляции. Цивилизация, которая стояла (и стоит) над землянами и, как бы, курирующая человечество, достаточно развита.

Они самым обычным образом, надели что называется, на ментальную часть его «грубого» физического тела Гриши «рубашку», состоящую из «тонкой» материи… Этот своеобразный чип наделён программой колоссальных, великих способностей и возможностей, необходимых для того, чтобы знать и уметь многое… К этому обязывала не только личность, судьба, сфера влияния, но и широкое поле деятельности единственного земного Эвтаназитёра, Царя Успения «незримого» повелителя и полномочного представителя цивилизации Великих Элементалов, которых, в какой-то степени, можно отнести и к жителям Земли.

Этим существам доступно всё. Они могут находиться, если пожелают, и в образе человеческом. Разум их настолько развит, что для них наши земные «чудеса» кажутся явлениями заурядными. Они в состоянии понять, что мельчайший атом делим и бесконечен, но сам себя создать не смог бы. Ибо он – творение Божье и тоже беспределен, как и всё Мироздание.

А «малых» и «великих» бесконечностей не существует. Практически представители почти всех относительно разумных цивилизаций в точке Земной Субстанции (У Земли множество тел) не ставят под сомнение существование самых различных форм, видов и состояний форм жизни, причём (по земным меркам), разумным.

Цепин, как можно короче и проще, попытался объяснить Розову, что Земля – это своеобразный инкубатор, можно сказать, и тюрьма для совершенствования и… отбраковки духовной субстанции каждого гуманоида. Но такого понятия, как «люди», в Мирозданье нет, ибо в теле человека, медведя, кузнечика, клёна может находиться любое «космическое» существо… Перечислять их не имеет смысла. Одним словом, в человеческом теле может проживать и «чёрт», и «ангел». Порой, и то и другое. Нередко в одном теле – целое скопище самых разных «духов».

Скорей всего, это и является проверкой любого не простого, а довольно сложного существа на прочность и возможность «созреть» или вернуться к повторному испытанию, именно, на данной субстанции Земли. Есть миры, на той же планете Земля, попроще и… «пострашнее». А Гриша Цепин, в сущности, был Великим Элементалом и не просто таковым, а одним из самых могущественных. Но он находился в человеческом теле, потому и вынужден был подчиняться всему тому, что называется земным притяжением, влиянием…. гравитацией, в конце концов, и т.д.