Театральные подмостки

Она на святое распятье

Смотрела сквозь радугу слёз.

«У церкви стояла карета», русская народная песня.

Сон мне приснился вот какой. Будто я присутствую в качестве гостя на свадьбе Ксении. Она в прекрасном свадебном платье, и такая красивая, что все вокруг любуются и восхищаются, а у меня и вовсе дыхание перехватило. Фигурка стройная и как тростинка хрупкая, а от лица словно свет исходит. А рядом с ней жених – какой-то старик с глупой физиономией; испещрённое морщинами лицо, длинные седые волосы до плеч, чванливо оттопыренная нижняя губа и глаза навыкате. Видимо, старый ловелас, с которого песок сыплется и капает трупный яд, а он всё молодится, одевается по молодёжной моде и старается прыгать в ножку со временем.

То и дело кричали «горько», но я не смотрел в ту сторону, а весь такой грустный и понурый сосредоточенно думал о жизненных перипетиях и ковырял вилкой в салате.

Со всех сторон хихикали и приставали ко мне с дурацкими вопросами:

«Вань, ты не знаешь, почему такая прекрасная невеста выходит замуж за это антикварное паникадило?»       «Вань, не в курсе, зачем молодой красавице развалина, напичканная транквилизаторами?» «Ваня, как думаешь, старый мерин борозды не испортит?» И всё в этом духе.

Да ещё сыпались ехидные реплики:

«Стар, да петух, а молод, да протух», «не то худо, что старо и хило, а то худо, что молодо, но сгнило», «старый пень лучше новых двух…» и т.д.

Я всех старательно игнорировал, упорно молчал, за весь сон не проронив ни слова, и лишь изредка воровато поглядывал на невесту.

Сидел я за одним столом с Ольгой Резуновой и Алаторцевым, Бересклетом и Лизой Скосыревой. С ними я тоже не разговаривал, да и они меня словно не замечали. Мило между собой беседовали и тоже похохатывали, перемывая подспудно мои косточки.

– Как же так? – наигранно сильно волнуясь, говорила Ольга Резунова. – Ведь это неправильно. Ксеничка ведь намного моложе его. Он же старик. И по всему видно – больной человек. Зачем же молодой девушке так жизнь коверкать?

Бересклет хихикал мелким бесом и отвечал:

– Ох, Оленька! Любовь бессмысленно понять. «Любовь нечаянно нагрянет…» – приторно пропел он. – Любви все возрасты покорны. Пойми, Оленька, пары соединяются на небесах. Это тебе не какой-то земной брак, а небесная свадьба. А на небе всё по правде, здесь только по любви венчаются.

Ольга пожала плечами.

– И всё равно я этого никогда не приму. Ну ладно разница в десять лет, ну – в одиннадцать, но ведь этот старый сатир лет на сорок старше, если не больше. Просто извращение какое-то…

Тут просунулась и Лиза Скосырева.

– Просто, Оля, надо сердцем понимать, а не разумом. Сердце никогда не обманет.

– А я не пойму – о чём вы, – сказал Лев Сергеевич. – То ли у вас с глазами что-то не так, то ли ещё с чем… Разве не видите, что они ровесники?

– Как это «ровесники»? Что за чушь?

– А вот так… По-моему, он даже младше её на два месяца.

Я вместе со всеми посмотрел в ту сторону, а на месте дряхлого жениха – уже и правда молодой сидит. Толстый, как скомканная стоячая перина, весь из себя стылый и довольный, и брюхом могуч, и в тазу плечист. Вместо лица бульдожья морда, с провисшими щеками и распухшим пятаком посередине. Дорогой костюм, а на шее кроваво-красный мраморный галстук. Наверное, этого жениха и впрямь можно было назвать ровесником, и всё же рядом с Ксенией он выглядел чудовищным фарсом.

Кстати сказать, вместе с женихом и многое на этой свадьбе изменилось. Поменялись и все родственники со стороны жениха. Все они такие же туловорыхлые и мордастые – что мужчины, что женщины. А вот Ксения нисколько не изменилась. Осталась всё такая же красивая, но поникшая и несчастная. Ужалась ещё лише, гляди, вот-вот заплачет.

И опять со всех сторон посыпались в мою сторону едкие замечания и вопросы.

– Час от часу не легче! – воскликнула Ольга и с усмешкой повернулась к Бересклету. – Это тоже возлюбленный?..

– Ой, как это низко и некрасиво с твоей стороны! – простонал Бересклет. – Молодой человек смог покорить сердце красавицы – вот что главное! Здесь собака зарыта. Да, в нём видны кое-какие недостатки, но любовь выше всего этого! А я вот знаю одного тоже молодого человека, симпатичного и привлекательного… не будем показывать пальцем, – так он этому жениху и в подмётки не годится…

– А я что-то особенного счастья не вижу, – задумчиво сказал Лев Сергеевич. – Нет, ну этот толстозадый, конечно, весьма доволен – таку девку отхватил! А на невесту и смотреть-то больно – гляди разревётся. Видать, насильно под венец волокли…