Дубовый дым

– Как это? Ты что? Это ж документ! Страна у нас что – не одна, что ли?

– Документ-то документ, но он, кажется, по месту жительства только. Будет тебе «страна».

– Да брось ты! Некогда мне разговаривать. Все. Время вышло. – И он выскочил. Жена с крыльца вдогонку кричала:

– Миш! У Елисеевых дочь приезжала из Москвы – так ее не приняли. Мне Вера говорила.

– А! Ладно тебе! Я ж с острой болью! – И с места дал «по газам».

Пока ехал, боль все стучала, будто изнутри долбила голову, но ему уже некогда было думать о ней – главное успеть. У въезда в райцентр гаишник махнул палкой.

– От ведь, как назло! – тормозил Михаил и уже доставал документы. – Еще прицепится за что-то. Земляк! – лишь открыв дверь, крикнул подходившему гаишнику. – Видишь – ремень на мне, не пью два года. Я в поликлинику, у меня на полдвенадцатого – зуб вырвать!

Гаишник подошел не спеша, чуть приподняв руку, пробурчал:

– Сержант Морев. Ваши документы.

Михаил сунул права.

– Та-а-к. А…

– Страховка – вот она! – предупредил Михаил. Гаишник рассматривал каждую бумажку, крутил ее и вслед за ней и голову.

– Зуб у меня, я в поликлинику…

Сержант сложил документы, чтобы отдать их, но заглянул в машину:

– А это что у вас? – И он показал на заднее стекло, на котором Михаил зачем-то прикрепил плакатик с портретом президента.

– Это? – Михаил обернулся. – А это президент. Наш.

Сержант замялся:

– А… Он вам обзору не мешает?

– Кто? Президент? Пока нет.

Сержант подумал, повертел головой, оглядывая салон, потом выпрямился, протянул документы и нехотя козырнул:

– Поосторожнее…

– Вас понял! Вот так-то, – уже весело сказал Михаил, глядя в зеркало на удалявшегося сержанта.

У поликлиники глянул на часы. Оставалось еще две минуты. «Успел! – Он влетел в поликлинику. У окошка, держась рукой за щеку, стояла тетка. – Хоть тут-то повезло». Кинулся перед очередью к окошку регистратуры.

– Дочка, вот полис. Еще две минуты.

Девушка глянула на часы, взяла приготовленный талончик, перевернула полис.

– Вам его где выдавали?

– Как где? На работе.

– А вы в Москве работаете?

– Да. У нас же, как совхоз разогнали, работы нет уже четыре года. Ездим вахтой – две недели стройка, две недели дома.

– Нет. – Девушка положила полис на стойку. – Полис действует только по месту жительства. – И протянула талончик тетке: – Идите в четвертый кабинет.

– Это где?

– Второй этаж направо.

Тетка пошла, и Михаил все смотрел ей вслед, пока она не повернула.

– Девушка?

– Да. Что вам неясно?

– У меня ж челюсть сейчас разорвется. Я для чего мотался туда-сюда? Чего ж тут вы понапридумывали с этими бумажками?

– Кто придумал – я? Вон инструкция о правилах приема в поликлинику на стенке. Почитайте.

– Да чего мне читать-то! Мне не читать надо, а… У меня – зуб! – зуб, действительно, так ныл – до слез.

Он понял: спорь, кричи тут, хоть оборись – все бесполезно. Жизнь так поменялась, что он за ней не уследил. Теперь, хоть болей, хоть помирай – никому дела нет до простого человека. Даже лезь ты сейчас на стенку – ничего не поможет. Есть даже инструкция. И он, стараясь быть спокойным, спросил в окошко:

– Девушка… Ну как же так? Ведь не может же быть, чтобы в больнице больному не могли помочь? А? Ну, ладно – инструкция, но ведь человеку-то как-то надо помочь? Вы ведь какую-то клятву даже давали.

Он говорил, а девушка спокойно смотрела на него, положив руки с ноготочками на тетрадку. «Она наверное, отличница была в школе, точно так же сидела и слушала неинтересный ей урок», – подумал Михаил.

– Мне же больно, – сказал он. Сил просто не было терпеть. – Вы ж сами говорили – острая боль.

– Можете не волноваться. У нас есть альтернатива. Для острой боли предусмотрены платные услуги.

– То есть как?

– С четырнадцати будет работать платный стоматолог.

– Да?

– Да. Могу вас к нему записать. На четырнадцать к Хомутову.

– Это как – лечить?

– Нет, только удалять.

– А если он еще целый, зуб-то? Его ж тогда можно вылечить.