Пётр второй

– «А ты што ж?» – на этот раз почти чисто по-русски спросил Пётр Васильевич.

Парфений удивлённо взглянул на брата и, не смотря на скрытый упрёк, чуть улыбнулся, и невольно успокоившись, вызвал ответное удивление:

– «Так я и говорю, что награда меня обошла! Ведь такой же наградой наградили ещё троих моих коллег!?» – Видя вопросительные выражения лиц родственников, Парфений Васильевич продолжил.

– «Такой же наградой наградили и секретаря акцизного управления Хрущёва и ещё двоих помощников их надзирателя» – добавил уже почти упавшим голосом совсем было поникший Парфений Васильевич, который вдруг именно сейчас отчётливо почувствовал свою ущемлённость.

– «Дядь Парфений, а как там наш Шебеко поживает?» – неожиданно пришёл ему на помощь племянник Пётр.

– «Так он же с февраля уже губернатор Москвы! Сейчас у нас Гродненским губернатором в изгнании какой-то Крейтон, Да и то, говорят, он почти всё время в Петрограде ошивается. У нас, в Калуге, он только в апреле и побывал-то».

– «А чего это он там всё время делает?» – опять поинтересовался самый младший и самый любознательный.

– «Так, говорят, занимается вопросами предстоящего возвращения на родину!» – чуть ли не заговорческим шёпотом сообщил дядька Парфений.

– «Ну, а Калужским-то кто?» – ревниво влез с вопросом Борис.

– «А Калужским? Так Ченыкаев Николай Сергеевич и остался же!?» – чуть удивлённо ответил дядя племяннику.

За ужином Парфений Васильевич заметил Петру Васильевичу:

– «Брат, по всему выходит, что пора вам всей семьёй в город перебираться! Земли у вас всё равно нет и здесь никогда не будет! Когда будет компенсация, и будет ли – неизвестно. Да и размер её может слишком малым оказаться – новую не купишь. А сынкам твоим учиться надо. И ты со своим столярным ремеслом нигде не пропадёшь, сможешь там устроиться, столяром работать! А потом, глядишь, и на нашу родину все вместе вернёмся!».

– «Так, брат, ты збянтэжыв (озадачил) мяне. Па усим (по всему) атрымливаецца (получается) – твая прауда! Трэба нешта прыдумаць».

– «Дядь, – попытался перехватить инициативу Петя – и я вспомнил! Ведь Шебеко ещё в пятнадцатом году за отличие в мобилизации был награждён орденом Святого Станислава, но первой степени!».

– «Да, да, помню!» – отмахнулся от него, как от назойливой мухи, отставной унтер-офицер, задумчиво взглянув на брата.

– «Кстати! Хорошо, что ты напомнил мне – с улыбкой повернулся он к младшему племяннику – Помните, я рассказывал вам о моём командире – капитане Александре Арефьевиче Успенском? Я ещё был воспитателем у его сыновей. Так вот, недавно узнал, что он за свои воинские подвиги представлен к ордену Святого Георгия 4-ой степени! Интересно, где он сейчас, и где его семья?! Надо будет разыскать!».

– «А нам трэба будзе за лета гэтае (этот) наш пытанне (вопрос) вырашыць (решить) – сынкам дзесьци (где-то) вучыцца трэба!» – подвёл общий итог Пётр Васильевич.

Пытались решить свой вопрос и войска Западного фронта.

На начало июня в его состав входили:

Базировавшаяся в районе Нарочи злосчастная 2-ая армия генерала от инфантерии В.В. Смирнова в составе шести армейских корпусов: 27-го (генерала от инфантерии Д.В. Баланина), 34-го (генерала от инфантерии В.П. Шатилова), 15-го (генерала от инфантерии Ф.И. фон Торклуса), 37-го (генерала от инфантерии Н.А. Третьякова), 1-го Сибирского (генерала от инфантерии М.М. Плешкова) и 5-го резервного (генерала от инфантерии П.С. Балуева);

Базировавшаяся под Сморгонью 4-ая армия генерала от инфантерии А.Ф. Рагозы в составе пяти армейских корпусов: 20-го (генерала от инфантерии А.И. Иевреинова), 24-го (генерала от инфантерии А.А. Цурикова), 35-го (генерал-лейтенанта П.А. Парчевского), 3-го Сибирского (генерал-лейтенанта В.О. Трофимова) и 2-го Кавказского (генерала от артиллерии С.Б. Мехмандарова);

Базировавшаяся в районе Крево 10-ая армия генерала от инфантерии Е.А. Радкевича в составе пяти армейских корпусов: 38-го (генерал-лейтенанта В.В. Артемьева), 44-го (генерал-лейтенанта Н.А. Бржозовского), 3-го Кавказского (Генерала от артиллерии В.И. Ирманова), 1-го Туркестанского (генерала от кавалерии С.М. Шейдемана) и 7-го кавалерийского (генерала от кавалерии князя Г.А. Туманова);

Базировавшаяся в районе Барановичи 3-я армия генерала от инфантерии Л.В. Леша в составе пяти армейских корпусов: 9-го (генерала от инфантерии А.М. Драгомирова), 25-го (генерала от инфантерии Ю.Н. Данилова), 31-го (генерала от артиллерии П.И. Мищенко), Гренадерского (генерал-лейтенанта Д.П. Парского) и 6-го кавалерийского (генерал-лейтенанта А.А. Павлова). Но уже 10 июня управление этой армией и 31-ый корпус были переданы в состав Юго-Западного фронта;

Кроме того, в резерве фронта находился 23-ий армейский корпус генерала от инфантерии А.В. Сычевского.

К тому же в Белоруссии размещались и резервы Ставки Верховного Главнокомандования – 1-ый и 2-ой Гвардейские, 4-ый Сибирский и 1-ый Гвардейский кавалерийский корпуса.

А.Е. Эверт считал, что наступление его фронта должно проходить южнее, но подчинился директиве Ставки и выделил для наступления по утверждённому плану лишь один Гренадерский корпус генерал-лейтенанта Д.П. Парского из 3-ей армии.

При этом ни сам командир этого корпуса, ни главком 3-ей армии Л.В. Леш, никак не возразили главнокомандующему Западным фронтом. И общее направление удара гренадеров Парского было выбрано на деревню Столовичи, расположенную в четырех километрах восточнее Барановичей.

В состав этого корпуса входили 1-ая и 2-ая гренадерские дивизии общей численностью двадцать шесть тысяч штыков при ста двадцати пяти орудиях.

На этом участке фронта русским войскам противостояли германские из 22-ой пехотной бригады 4-ой ландверной (территориальной обороны из резервистов) дивизии общей численностью девять тысяч штыков при шестидесяти орудиях.

Войска противостоящих сторон занимали укреплённые позиции по холмистым берегам реки Щары.

А передовые окопы немцев находились в двух километрах друг от друга.

Но окончательное решение отказаться от Виленского направления Командующий Западным фронтом Алексей Ермолаевич Эверт принял только 2 июня 1916 года. Он сообщил в Ставку, что из-за ухудшения погоды на фронте – дожди, туман – затруднена артподготовка и подвоз боеприпасов, а район Полесья стал практически непроходимым.

Поэтому он и отвергает идею удара на Пинск и Вильно и предлагает усилия его фронта сейчас сосредоточить в направлении на Барановичи, перебросив на помощь его фронту до трёх корпусов из-под Молодечно.

Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал-адъютант Михаил Васильевич Алексеев ответил согласием на предложение командующего Западным фронтом генерал-адъютанта А.Е. Эверта, и 3 июня появилась директива Ставки:

– «Хотя войска Запфронта и готовы к удару, но ввиду крайне тяжёлой работы войск при чрезвычайно сильно укреплённом фронте неприятельских позиций и лобовых ударах, обещающих лишь медленное и с большим трудом развитие операции, – Запфронту атаковать не на Виленском, а на Барановичском направлении.

Атака откладывается на 18 дней с соблюдением полнейшей скрытности подготовки».

И уже в тот же день Алексей Ермолаевич издал свой приказ по Западному фронту:

– «Атаку 4-ой и 10-ой армий на Виленском направлении отменить.

Атаки Гренадерского корпуса под Барановичами и 31-го армейского корпуса под Пинском отложить до распоряжения.

Всем корпусам 4-ой армии, ныне занимающим фронт, перейти в состав 10-й армии. Управление 4-ой армии перебросить в Несвиж.

С 24.00. 21.6.1916 – образовать новую 4-ую армию в составе: 25-го армейского, Гренадерского, 35-го армейского, 9-го армейского корпусов, 11-ой Сибирской стрелковой дивизии, 2-ой Туркестанской казачьей дивизии и Уральской казачьей дивизии на фронте Делятичи – озеро Выгоновское.

Армии спешно готовить исходные плацдармы для атаки.

Расположенной правее её 10-ой армии в новом составе продолжать пристрелку батарей и работы для привлечения внимания противника.

Левее, 3-ей армии основательно подготовить к 19.6. удар под Пинском, дабы взять его, во что бы то ни стало, согласуя действия с Юго-Западным фронтом».

А для успокоения взволнованного Брусилова 5 июня Алексеев по телефону вновь сообщил ему, что по данным Эверта «против его ударного участка собраны громадные силы противника и многочисленная тяжёлая артиллерия» и атака на выбранном месте не может быть успешной.

Алексеев также сообщил, что Эверт получил разрешение от государя на перенос атаки к Барановичам.

На это Алексей Алексеевич сокрушённо заметил Михаилу Васильевичу:

– «Случилось то, чего я боялся, то есть, что я буду брошен без поддержки соседей и что, таким образом, мои успехи ограничатся лишь тактической победой и некоторым продвижением вперёд, что на судьбу войны никакого влияния иметь не будет.

Неминуемо противник со всех сторон будет снимать свои войска и бросать их против меня, и, очевидно, что, в конце концов, я буду принуждён остановиться.

Считаю, что так воевать нельзя и что даже если бы атаки Эверта и Куропаткина не увенчались успехом, то самый факт их наступления значительными силами на более или менее продолжительное время сковал войска противника против них и не допустил бы посылку резервов с их фронтов против моих войск».