Правда – хорошо, а счастье лучше

Платон. Я не вор.

Мавра Тарасовна. Так ты, миленький, не воровать приходил?

Платон. Да нет же, говорю я вам! На что мне ваши яблоки?

Мавра Тарасовна. Что ж вы на парня напали? За что его обижаете? Он не вор; он гулять в наш сад приходил, время провести. С кем же ты, миленький, здесь в саду время проводил?

Барабошев. От таких твоих променажей может быть урон для нашей чести. У нас каменные заборы и железные вороты затем и поставлены, что в нашей фамилии существует влюбчивость.

Мавра Тарасовна. Уж ты не утаивай от меня, я хозяйка. Коли есть в доме такие гулёны, так их унять можно.

Платон(решительно). Вяжите меня скорей! Я вор, я за яблоками, я хотел весь сад обворовать.

Поликсена(выходя из беседки). Не верьте ему! Он ко мне приходил.

Барабошев. Маменька, удар! Я даже разговору лишился и не имею слов. Обязан я убить его сейчас, на месте, или эту казнь правосудию предоставить? Я в недоумении.

Мавра Тарасовна. Погоди, миленький! Ничего я тут особенного не вижу; это часто бывает. Сейчас я все дело рассужу. Кто виноват, с того мы взыщем, а для чего мы девушку здесь держим? И не пристало ей пустые разговоры слушать, и почивать ей пора. Ну-ка ты, стража неусыпная!

Филицата. Кому что, а уж мне будет.

Мавра Тарасовна. Веди ты ее, укладывай почивать! Коли бессонница одолеет, сказочку скажи!

Поликсена(обнимая Платона). Бабушка, поздно вы хватились! Нас разлучить невозможно.

Мавра Тарасовна. Да зачем вас разлучать, кому нужно? Только не сейчас же вас венчать; вот уж завтра, что Бог даст. Утро вечера мудренее. А спать-то тебе надо, да и ему пора домой идти. Ишь, он как долго загостился. Иди-ка, иди с Богом!

Поликсена(целуя Платона). Прощай, мой милый! Я слово сдержу. Мое слово крепко, вот так крепко, как я тебя целую теперь.

Мавра Тарасовна. Ну, вот так-то, честь честью – чего лучше! Уж еще поцелуйтесь! При людях-то оно не так зазорно.

Поликсена целует Платона и уходит.

Небось хорошо, сладко?

Платон. Чудесно-с! Но ежели вы меня убивать – так сделайте ваше одолжение, поскорей!

Мавра Тарасовна. Погоди, твоя речь впереди! Чтоб не было пустых разговоров, я вам расскажу, что и как тут случилось. Вышла Поликсеночка погулять вечером да простудилась, и должна теперь, бедная, месяца два-три в комнате сидеть безвыходно, а там увидим, что с ней делать. Парень этот ни в чем не виноват, на него напрасно сказали; яблоков он не воровал – взял, бедный, одно яблочко, да и то отняли, попробовать не дали. И отпустили его домой с миром. Вот только и всего, больше ничего не было – так вы и знайте!

Платон. Очень, очень премного вами благодарен.

Мавра Тарасовна. Не за что, миленький.

Платон. Есть за что: рук не вязали, оглоблей не били. Только душу вынули, а членовредительства – никакого.

Барабошев. Красноречие оставь! Тебе оно нейдет.

Мавра Тарасовна. Не тронь его, пусть поговорит. Проводить успеем.

Платон. Вы разговору моему не препятствуете? И за это я вас благодарить должен. Все вы у меня отняли и убили меня совсем, но только из-под политики, учтиво… и за то спасибо, что хоть не дубиной. Уж на что еще учтивее и политичнее: дочь-девушку, богатую невесту, при себе целовать позволяете! И кому же? Ничтожному человеку, прогнанному приказчику! Ах, благодетели, благодетели вы мои! Замучить-то вы и ее и меня замучите, высушите, в гроб вгоните, да все-таки учтиво, а не по-прежнему. Значит, наше взяло! Ура!! Вот оно – правду-то вам в глаза говорить почаще, вот!.. Как вы много против прежнего образованнее стали! А коли учить вас хорошенько, так вы, пожалуй, скоро и совсем на людей похожи будете.

Действие четвертое

Лица:

Мавра Тарасовна.

Барабошев.

Поликсена.

Мухояров.

Платон.

Грознов.

Филицата.

Большая столовая; прямо стеклянная дверь в буфетную, через которую вход в сени и на заднее крыльцо; направо две двери; одна ближе к авансцене, в комнату Мавры Тарасовны, другая в комнату Поликсены; налево две двери: одна в гостиную, другая в коридор, между дверями ореховый буфет, посередине обеденный стол, покрытый цветной скатертью. Мебель дорогая, тяжелая.

Явление первое

Из средней двери выходит Филицата и Грознов.

Филицата. Вот это у нас столовая, Сила Ерофеич! Вот буфет: тут посуда, столовое белье, серебро.

Грознов. Много серебра-то?

Филицата. Пуды лежат, шкаф ломится: и старого, и нового есть довольно.

Грознов. Хорошо, у кого серебра-то много.

Филицата(у двери гостиной). Уж на что лучше. А вот это у нас комнаты не живущие: гостиная, да еще другая гостиная, а там зала.

Грознов. Как полы-то лоснятся!

Филицата. В год два раза гости бывают, а каждую неделю натирают – вот они и лоснятся. А вот комната Мавры Тарасовны! (Отворяет дверь.)

Грознов. Ишь ты, какой покой себе, какую негу нажила!

Филицата. И деньги свои, и воля своя – так кто ж ей запретит?

Грознов. А сундук-то железный – с деньгами, чай?

Филицата. С деньгами.

Грознов. Чай, много их там?