Свадьбы и карты

Вместо бродяги ответил я:

– Я заплачу за съеденную сардельку и закажу ему еще десять!

– Дело не в сардельках, – ответил бродяга. – Твои сардельки у меня поперек горла станут. Сегодня ты обожрал меня, завтра еще кого-то ограбишь. Надо вызывать полицию.

– Полицию так полицию, – согласился официант. – Вы пострадавший, вам и решать.

Дело принимало нежелательный оборот. Не хватало еще оказаться в участке, где примутся устанавливать мою личность, снимать отпечатки пальцев и обвинят в воровстве сардельки. Более унизительную ситуацию трудно представить! Я – знаменитый игрок, можно сказать, виртуоз карточной колоды, скатился до того, что стащил обед у голодного оборванца.

– Мужики, – сказал я, – давайте поступим иначе. Да, я виноват. Черт меня дернул! Сам не знаю, как получилось. Помутнение разума. Клептомания. Взял и зачем-то сожрал чужую сардельку. Меня не в полицию, а в больницу надо, где я состою на учете. Но и туда мне не хочется. Я готов заплатить…

– Сколько? – по-деловому спросил оборванец, утратив свой недавний гнев.

– У меня сто долларов…

– Мало. Давай двести.

– Извините. Я бы и рад, но это все что у меня есть, – соврал я, не моргнув глазом. На самом деле в моем кармане лежало две тысячи долларов. Но отдавать двести баксов за несъеденную сардельку не хотелось.

Официант вопросительно повернулся к «пострадавшему». Бродяга наморщил лоб, а потом великодушно махнул рукой:

– Так и быть. Где мое не пропадало.

Я достал сотенную, лежащую в отдельном кармане, ибо я с детства не привык демонстрировать лопатник посторонним. Бродяга взял купюру, небрежно засунул ее в задний карман, словно мелкую сдачу, и распорядился официанту:

– Ростбиф, бутылку вина и кофе.

Вскоре он с невозмутимым видом принялся уплетать принесенное.

– Выпьешь? – спросил он, кивнул не бутылку.

– Спасибо, воздержусь.

Я все еще негодовал по поводу того, как этот мерзавец развел меня на сто баксов.

– Когда охотишься за сардельками, – сказал я, – сначала изучи обстановку и убедись, что на окнах установлены сетки.

– Я и так знаю.

– Что знаешь?

– Что они там стоят.

– Ты хочешь сказать… что знал… видел сетку?!

– Не близорукий.

– Погоди! Но ты орал на весь зал, что тебя птицы ограбили.

– Мало ли что я орал. Главное, что ты подыгрывал мне. А добрые дела, земляк, всегда должны наказываться.

Оборванец допил вино, вынул из кармана на удивление чистый носовой платок и, нисколько не стесняясь меня, вытер бровь и щеку под глазом. Его шрам и синяк бесследно исчезли. Надо ли говорить, что я еще раз был потрясен артистизмом, с которым этот прохвост развел меня на деньги. Когда я пришел в себя, то спросил:

– И давно ты практикуешь «ресторанный бизнес»?

– Нет, не очень.

– Это никуда не годиться – можешь нарваться на неприятности. Не все так охотно расстаются с деньгами.

– Согласен, не все. Но в тебе я не сомневался. Ты не захочешь оказаться в участке из-за ворованной сардельки.

– Берегу свою честь?

– И не только… – как-то неопределенно ответил жулик, лицо которого к этому времени сделалось почти интеллигентным. Дрожь в его руках исчезла, и вовсе не от выпитого вина. Только теперь я догадался, что алкогольная вибрация тоже была спектаклем.

Честно признаюсь, в тот момент я зауважал собеседника и обратился к нему с деловым предложением. Но сначала представился:

– Зовут меня Иван Густолес.

– Вениамин Филюк, – ответил мошенник.

– Очень приятно. Вениамин, я давно подыскиваю себе напарника. Чем занимаюсь, объясню позже. Но мое дело намного прибыльней твоего. Ответь мне сразу, согласен или нет?

– Сразу ответить не могу, мне надо посоветоваться с товарищем.

– С каким товарищем?

– С Прохазкиным, – уловив мой недоуменный взгляд, он добавил, – ты его видел. Который изображал официанта.

– Что?! Он… не официант?

– Какой официант! Здесь самообслуживание, а не ресторан.

– Так вы… вы вместе?..

– Странный вы народ, – благодушно ответил собеседник. – Полные карманы денег, а в этой жизни ничего не понимаете.

Я вновь восхитился, узнав, что меня разводили вдвоем. Но вместе с тем откуда-то появилась и обида. Обида не за потерянные деньги, а за скромную оценку моих способностей.

– Это я ничего не понимаю в жизни?!

– Разумеется. Иначе бы не отдавал деньги. Зачем отдал?

– А затем, что посмотри вон туда, – я указал на висевший под потолком датчик пожарной сигнализации. – Знаешь, что это такое?

– И знать не хочу.

– Напрасно. Это видеокамера с микрофоном. Я давно за вами охочусь. И все, что вы здесь устроили, записал этой штуковиной.