Далёкий Друг

Так произошло наше знакомство.

– Жизнь прекрасна! – некоторое время он растирает затёкшие руки. – Вот козлы! – плюёт в сторону трупов, – надо уходить.

– Надо, – теперь уже я смотрю в его глаза. – Иди!

– Не понял? Пора уходить! Уходить всем! Не дай бог менты на место этой бойни доберутся – не развяжешься. Даже я при всём желании тогда помочь не смогу. Пошли со мной.

Поразмыслив, поднимаюсь, протягиваю руку.

– Виталий – больше ничего в голове не задержалось. Я на самом деле не помню ничего.

– Гена, – коротко бросает в ответ спасённый, – подробности по дороге.

Бредём вдвоём – избитые, пораненные, но живые. Новый знакомый, а сейчас просто единственный, Геннадий Васильевич Бочаров, крупный бизнесмен из Владивостока. А мы в подмосковном лесу – это первое, что я узнал. Легче не стало: что здесь, что в джунглях Амазонки – разницы никакой.

– Виталя, странно всё это, хотя, судя по всему, ты не врёшь, – прерывает мои думки Гена, пытаясь подолом рубахи хоть немного привести в порядок лицо. – Неужели ничегошеньки не помнишь?

– Вообще. Но зато я знаю, как такое заболевание называется – амнезия. Знаю ещё много, наверное, нужных вещей. Могу водить автомобиль, помню правила дорожного движения. Могу, да много чего могу – главное не это, главное – я потерял свою прошлую жизнь. Это страшно. Утешает только то, что такое бывает и в наказание, и во благо. Хотя наказан я или спасён – тоже не ясно. Может, меня свои ищут, но кто они и где?

– Слушай, Виталь, а может, и тебя тоже хотели убить, а ты спасся?

– Не знаю. Но вряд ли, иначе придётся предположить, что две разные банды одновременно мочат неугодных людей да, к тому же, в одном месте. Согласись, такое маловероятно.

Наш путь через лес занимает приличное время, темно, хоть глаз выколи. Шагаем, постоянно спотыкаясь на неровностях лесной дороги. Мой спутник запомнил направление, откуда его везли, и сумел вывести нас к какой-то деревеньке. Кучка домов, появившаяся из темноты, кажется залитым неоном Бродвеем – цивилизация все-таки.

Дальнейшее – дело техники. Геннадий, выпросив на пару минут у местной старушки телефон, вызывает своих. Результат: через пару часов мы уже едем в комфортабельном микроавтобусе.

Глава 26

Ближнее Подмосковье: скромный по тамошним меркам трёхэтажный особняк из красного кирпича в стиле древнего караван-сарая. В просторных солнечных апартаментах есть места покушать и отдохнуть, в наличии сауна и спортзал. Некоторое время отдыхаю, не думая ни о чём. Рана, хоть и не опасна, но очень болезненна и сильно раздражает. Местный доктор, светило отечественной медицины, правда, чуть погасшее от постоянных алкогольных возлияний, чисто по-человечески стремится помочь. Его усилия не пропадают даром, и через пару-тройку дней я уже на ногах. С уходом вездесущей физической боли в голову по-хозяйски вползают непрошеные мысли. Их основной лейтмотив вполне понятен: кто я? Эта загадка не даёт покоя ни днём, ни ночью. Практически перестал спать и сильно осунулся, но доблестный доктор Айболит прописывает некие микстуры, которые заметно притупляют остроту темы.

Большую часть дня нахожусь в одиночестве и, чтобы хоть чем-то заняться, брожу по гулким модерновым коридорам. Совершенно неожиданно начинаю обращать внимание на бьющие в глаза недостатки в электропроводке особняка. Видимо, я был приличный специалист в этой теме. А попавшая на глаза сложнейшая электросхема некого аппарата служит лучшим тому доказательством. Её я прочитываю, словно старшеклассник первые страницы букваря. Чуть позже возвращаются все приобретённые навыки, вот только без привязки к месту их получения. Как-то, выйдя прогуляться на свежий воздух, оказываюсь в центре перепалки охранников. Главные ворота перестали функционировать: с корнем вырван кабель управления.

– Мужики, хорош кричать, тащите паяльник, пока шефа нет. – Мою просьбу исполняют на раз.

Я сам поражаюсь выверенности и автоматизму собственных движений. Не проходит и пятнадцати минут, как створки начинают подчиняться командам с пульта. Это вызывает ажиотаж, и я выслушиваю много добрых слов о собственном профессионализме. В качестве приза по доброй русской традиции предлагается бутылка, но я прошу ограничиться сигаретой, так как свои оставил, как барин, – на рояле.

Несмотря на благодарность, за отремонтированные ворота меня не пускают. Я не в обиде; не владея информацией, ничего не понимающий, сам не знаю, как поступил бы на месте Геннадия. Спаситель, без памяти, взявшийся невесть откуда, – это сопоставимо с пришествием Христа. Благодарность человеку, который может оказаться засланным казачком, здесь выдавать не торопятся. И правильно. Видимо, проверяют. Надеюсь, найдут что-нибудь и обо мне. Несколько дней проходят в ожидании. Я понимаю, что меня, даже при моих заслугах отпустить на волю, пока не закончится проверка, никто не решится, и поэтому просто жду.

Утром четвёртого дня, когда я, не спавший всю ночь, слипающимися глазами пялился в экран телевизора, в комнату вошёл Геннадий. Со времени нашей встречи он значительно изменился, превратившись из полуживого бродяги в полноправного представителя бизнесаристократии. Синюшное после побоев лицо надёжно прикрыто толстым слоем грима, кудрявые волосы уложены в элегантную причёску. Серо-голубые глаза смотрят на мир уверенно и спокойно. Грохнув о стол бутылкой (наверняка, коньяк) и поставив парочку хрустальных напёрстков, он приглашает:

– Виталий, присаживайся поближе! Есть тема.

Не заставляю просить себя дважды и, прихватив почти полную окурков пепельницу, располагаюсь напротив в удобном кожаном кресле.

Проглотив по пятнадцать капель спиртного, дружно закуриваем.

– Ещё раз благодарю за спасение. Не скрою, Виталь, мы всё это время проверяли тебя. Крутили и так, и эдак: и у полицаев, и миграционной службы, «Интерпол» – и тот нехило потрудился. В сухом остатке пустота. Проверка так и не пройдена. Такого биологического индивида (я имею в виду тебя) на Земле не существует; мало того, и не существовало никогда. Короче, ни в одной базе данных о тебе ничего нет, – слова звучат как похоронный марш.

– Да, дядя Гена, обрадовал, ничего не скажешь, – я пытаюсь сострить, но получается неважно.

– Есть в этом и положительная сторона, – хозяин, видя моё состояние, пытается успокоить. – Ты не существовал и не существуешь теперь, а значит, свободен на сто процентов.

– Знаешь, я как-то слышал песню, слова в душу запали, что-то типа: «Если ты свободен, значит, ты не нужен никому». Хотя, спасибо, конечно. Свобода – она стоит дорого. Только к чему она мне?

– Виталий, у меня к тебе предложение. Послушай. Как в твоей песне? Ты никому не интересен. А раз так, где будешь жить – без разницы. Поэтому приглашаю: едем со мной во Владивосток. – Пауза, Гена смотрит мне в глаза. – Ты только не спеши с ответом – всё обдумай. – И уже почти уговаривает – Там у меня и возможности пошире, да и связи, причём не только среди российских чиновников. Покумекаем, как найти твоих родных, если они и вправду у тебя есть.

– Мне всё равно. Пусть будет Владивосток, – соглашаюсь, даже не удосужившись подумать.

– Правильное решение. Ты пойми, тебе главное себя найти, а место жительства роли не играет.

Пролетело несколько дней. Апатия улетучивается как дым: недаром же говорится – время лечит. Я включаюсь в ритм новой жизни, вот только от ночных думок никуда не деться. Сплю по два-три часа в сутки. Как-то незаметно затянул настольный теннис. Могу часами с охранниками стучать шариком. Получается неплохо, но иногда в голове перемыкает, и я на несколько минут впадаю в ступор, который проходит без каких-либо последствий. Амнезия – так её растак!

Геннадий после непродолжительной активности сотворил мне документы. Причём, как понимаю, вполне настоящие. Теперь я Виталий Иванович Трошин. «Существо Трошин – человек без прошлого» – чувство юмора у меня не пропало, в отличие от памяти. Да, прошлое будем вспоминать, а вот будущее надо строить. И предложение лететь в Приморье я теперь принимаю осознанно.

Роскошный борт до Владивостока. Полдня в воздухе совсем не утомляет, и я с некоторой грустью пристёгиваю ремни, когда самолёт идёт на посадку. Колёса мягко касаются бетонки города Артёма – воздушных ворот Приморского края.

Сразу по встрече в аэропорту понимаю, что Бочаров – бизнесмен, и серьёзный. Такое скопище телохранителей я видел разве только в кино. Раз так, то и недругов у него должно быть предостаточно. Только конкуренты в этот раз напрасно потратились. Как он с ними будет разбираться, мне не интересно, но шаги по поиску и наказанию недругов он предпринять просто обязан. К моему удивлению, решение проблемы заняло менее суток: это стало видно по резкому уменьшению количества охраны, сопровождающей Геннадия.

* * *

Привыкать к новому месту жительства мне не нужно, оно у меня (на моей-то памяти!) – всего лишь второе. Огромная квартира на Посьетской, до моря рукой подать. Незаметно в развлечениях и хозяйственных хлопотах, пролетает неделя. Гена просто болеет морем, поэтому всё, что с нами происходит в эти дни, можно описать несколькими словами: море развлечений на море. Мне пришлось серьёзно переговорить с ним, чтобы остановить нескончаемый поток благодарностей.

– Всё, шеф, давай завязывать с гульбой. Ты меня через всю страну сюда тащил не водку жрать, давай работу!

– Виталя, это серьёзный разговор. Я обеими руками за.

Разговор случился на борту прогулочной яхты, бороздившей воды Амурского залива.

– Семёныч, давай к берегу! – Наш капитан тут же начинает выполнять приказ.

На следующее утро в полдевятого я, побритый, постриженный, в новеньком костюме, прибываю в офис. Не скажу, что коллектив принял меня с распростёртыми объятиями, но я не в обиде (всё ж таки новый человек, да ещё и с непонятными полномочиями). С головой окунаюсь в работу.

Производственная тема на удивление знакома и понятна – ремонт судового электрообрудования. Некоторое время присматриваюсь: надо по возможности точнее понять, что мне по душе, а главное, по силам. Вскоре все понимают, что я электрик-электронщик чуть ли не от бога. Одним словом – спец! Только вот поточнее определить уровень способностей никак не получается. Поступаю проще: начинаю работать на побегушках, практически у всех. Пытаюсь поймать Его Величество Случай. Он решает очень многое: общеизвестно, что экстремальные условия будят в сознании человека скрытые возможности – так вот, мои проявились именно так.

В рубке сухогруза в промежутках между пайкой бесчисленных проводов периферийной пожарной системы я наблюдаю за настройкой основного оборудования специалистами фирмы Бочарова и вдруг понимаю, что если они не изменят программу, контролирующую балластные танки судна, то оно может перевернуться при загрузке. Бегать вокруг техников с высоко поднятым знаменем я не стал, но, улучив момент, серьёзно проговариваю свои опасения Геннадию Васильевичу. Тот не собирается церемониться, так как опасность при моём правильном диагнозе враз отодвигает всевозможные внутрикорпоративные склоки на второй план. Стоит ли упоминать, что предчувствие меня не подводит, и ошибка в программе, которую я заметил, на самом деле могла привести к катастрофе. В этот день я заслуживаю ещё одну благодарность. И лишь с большим трудом мне удаётся отговорить Гену от нового загула. Теперь я понимаю, что в прошлой жизни моё основное занятие было связано с компьютерным программированием технологических процессов. А как иначе я бы углядел такую вроде бы и не явную ошибку?

* * *

Так, в работе и холостяцких развлечениях, прошло несколько лет. Я совсем освоился в прекрасном городе у моря. Задалась и карьера: теперь я зам Бочарова. Мы подружились с ним, и наша дружба выдержала проверку временем. И если с его стороны это может быть ещё и благодарность за спасение, то я искренне считаю его другом. Мужик он что надо. Солидный и уважаемый в городе человек. Я много слышал о нём от разных людей, их отзывы объединяло одно – все они были положительными.

Так бы всё и шло, если бы не командировка на Урал…

Глава 27

Командировка организовалась неожиданно.

– Виталий Иванович, вам нужно срочно вылететь в Челябинск для заключения контракта, – неожиданно официальным тоном объявляет гендиректор в самом конце совещания.