«Белый шум» Сэма Джойса

«Белый шум» Сэма Джойса
Александр Прокудин

Вернувшийся с того света зомби, бывший при жизни мелким питтсбургским уголовником, не помнит обстоятельств собственной смерти. Простреленное сердце говорит об очевидном насилии, но кто именно нажал на курок? Зомби Сэм Джойс вынужден расследовать дело о собственном убийстве. И лучше бы ему поспешить: за совершённое преступление вот-вот казнят его родного брата Теда…

Содержит нецензурную брань.

Александр Прокудин

"Белый шум" Сэма Джойса

37-я капсула

Кто я? И где?

В жизни не бывал в солярии, но, наверное, похоже. Только попросторнее. Я хоть и треснулся о потолок головой, а всё-таки места достаточно, чтобы вытянуть грабли в обе стороны – наполовину, а то и больше. Да и ноги можно согнуть в коленях почти до конца. Освещение тусклое, зато не бьёт по глазам. Опа! На большом пальце ноги – бирка. Прочитать, что на ней, не могу, так близко ногу не подтянуть. Ладно, потом.

Что тут ещё? Верчу башкой, как сойка, потерявшая жёлудь.

Ага. Стакан-непроливайка с надписью «ВЫПИТЬ СРОЧНО!». Окей, выпью. Почти без вкуса, вязкая, скользкая хрень, но глотаю её с жадностью. Прямоугольная кнопка над головой, большущая, с надписью «НАЖАТЬ ПО ПРОБУЖДЕНИЮ» – как я её не заметил сразу, не понимаю?

Но я вообще мало что понимаю. Нажал. Ничего не происходит.

Удивительно, но я спокоен. Не психую. Хотя, может и надо: кто я такой и что тут делаю – это же непонятно до сих пор?

Лежу, тусклый свет выключается. Двигаюсь – включается снова. Ясненько. Значит, реле. Что такое «реле», кстати, я знаю, и понимаю, как оно действует. Но больше в голове ничего.

Жутковато.

Жму на кнопку снова. «ВАШ СИГНАЛ ПРИНЯТ, ЖДИТЕ» написано.

Ну, жду.

Слышу, как открывается дверь, с гудящим звуковым сигналом, низким и крикливым, как будто трахнуло током пожилого альбатроса. Замок, стало быть, электромагнитный, на кнопке или с ключом-картой – это я почему-то понимаю тоже.

Два мужских голоса. Спорят. Первый вежливый и низкий. Пробует в чем-то кого-то убедить:

– Я бы не был настолько уверенным, Хосе, но они всегда прибавляли в конце сезона. Статистика говорит, что шансы неплохи.

– Статистика, док, говорит то, что поможет букмекерским конторам меня поиметь, – не соглашается второй. Этот голос моложе и… попроще что ли? Типа «с улицы». – Скорее моя бывшая позвонит сказать, что ждёт меня вместе со всей своей грёбаной семейкой на Рождество, чем они выйдут из группы. Как тебе такие шансы?

Не врубаюсь, о чем именно разговор, но понимаю, что скорей всего о бейсболе или какой-то другой спортивной херне.

Обсуждали они её, впрочем, не долго.

– Ничего себе! – громко удивляется второй, которого назвали Хосе, аж присвистнув. – 37-я! Гони десятку, Картрайт!

– После зарплаты, если позволишь, – отвечает первый, Картрайт. – Доставай ключи.

– Я?

– А кто же, Хосе? Тебя назначили старшим санитаром, несмотря на… да ладно. У меня только пропуск от дверей.

– Я не виноват, что правила такие, – Хосе по ходу в чем-то оправдывается. – Проработаешь тут с моё, тоже поднимешься.

– С моё? Ты шутишь? Я отпахал тут с ординатуры…

Они будут болтать так до бесконечности. Наверное, стоит что-то сделать.

– Эй! – ору. – Что, мать его, происходит?

Это я так говорю, что ору. На самом деле голос у меня тихий. И хриплый, будто из пробитой покрышки выходит воздух. Слышно ли его вообще там, снаружи?

Поэтому дополнительно молочу кулаками по пластиковым стенкам и потолку.

Помогло.

– Сэр… … – первый называет имя, которое мне кажется знакомым. Но не настолько, чтобы я повторил его с первого раза.

– Я за ключами! – слышу я голос Хосе и то, как он снова открывает дверь с электромагнитным реле.

– Всё нормально, сэр, всё под контролем, – продолжает тот, которого назвали Картрайтом. – Мы приняли ваш сигнал и скоро вас выпустим. Не больше двух минут!

Две минуты можно подождать. За них я успеваю заметить на себе татуировки. На кистях рук, на предплечьях. Их довольно много, но, как и когда я их себе сделал, ни малейшего понятия, хоть убей.

Вот и ключ. Меня отпирают и вытаскивают наружу. То, на чем я лежал, оказывается чем-то вроде носилок на полозьях. Их выкатывают, фиксируют и помогают мне подняться до сидячего положения.

– Добро пожаловать, мистер Джойс! Сэм? Как вы себя чувствуете? – спрашивает первый.

Он опять произнёс это имя. Ноль.

Неопределённо мотаю головой. Я действительно не знаю, что сказать.

– Всё позади, чувак. Ты снова с нами, – говорит второй, тот, что Хосе, и скалится.

– Что? – спрашиваю я, потому что действительно не понимаю. – Что позади?

Я откровенно таращусь на них. Они оба кажутся мне странными.

– Всё ясно, – произносит Картрайт. Он постарше и выглядит посолиднее. – «Белый шум». Посмотри его карту, Хосе, у него серьёзная травма мозга.

Хосе берет в руках планшетку с бумагами. Пялится в них, потом обходит меня, чтобы взглянуть на мой затылок.

Моя голова. Я ощупываю её. Кроме того, что я почти не чувствую её под пальцами, все мои мышцы как будто замёрзли и одеревенели, на затылке, за левым ухом, глубокая щель – как в треснувшем арбузе. Пальцы свободно входят туда на целую фалангу.

– Вы ресургент, мистер Джойс, – говорит Картрайт, объясняя. – Вам ничего не говорит это слово?

Мотаю головой.

– Ты зомби, чувак, – поясняет Хосе, скаля зубы. – Хотя и подзадержался. Мы даже на твой счёт поспорили.