Змеюка

Аркадий с интересом слушал себя, погружался в свои мысли, развивал их, спорил с собой. Ему было интересно как никогда. Потому сильно вздрогнул и с неудовольствием услышал, как хлопнула дверь. В комнату величаво вплыла Василиса.

Ссора

Редко такое бывало с Аркадием, чтобы его так сильно распирало от желания рассказать о чем-то другому. А другой Аркадий строго приказывал молчать.

Василиса стояла напротив, самый подходящий момент, чтобы доложить о своем сне, но Аркадий-второй крепко держал язык за зубами.

– Нас приглашают на пресс-конференцию, – сказала Василиса. – Ты готов?

– Я готов, – ответил Аркадий, совершенно не понимая, о чем речь.

Василиса вышла на улицу. Аркадий последовал за ней. Все уладится, успокаивал себя, будто совершил страшное преступление, которое следует скрывать.

Чувство вины было столь сильным, что хотел остановить Василису и тут же ей все рассказать. Наверное, она что-то подозревает, вяло подумал Аркадий. Ну и пусть.

Во вновь отстроенном конференц-зале было полно народу. На сцене величаво сидел Пилявский и кучерявый молодой ученый. Подкрепление из центра. Какой-нибудь специалист по ящерам и змеюкам, подумал Аркадий.

Как быстро, однако, разносится молва. И все потому, что произошла настоящая сенсация – Змеюка вышла на берег и произвела разрушения, а потом пропала Василиса, которую нашли благодаря усилиям их поисковой группы.

Теперь на берегу стоял блок-пост из военных и пожарных с водометом. Решили, если Змеюка попробует еще раз атаковать, оглушить ее напором воды и шумом.

Люди, сидящие в зале, явно были крупными специалистами. Одних лысин Аркадий насчитал штук пятнадцать. Они тускло светились в сумрачном свете.

Увидя парочку, Миша замахал руками да так интенсивно, что лысины повернулись тут же в их сторону.

– Он зовет нас на сцену, – подтолкнул Аркадий Василису вперед.

Василиса повернулась и зло посмотрела на Аркадия.

– Ты чего, больно ведь!

Они вышли на сцену, сели рядом с Пилявским.

– Вы наши главные «доповидачи», – сказал он, сложив правую руку рупором и направив его в ухо Аркадию.

– Мы не готовы, – ответила Василиса, обладательница великолепного слуха, – надо предупреждать.

– Ничего, сымпровизируете, вы еще совсем молодые.

Получается, тут же запустил процесс думания Аркадий, молодые могут импровизировать, а более старшим это уже не дано?

– Товарищи, – встал Пилявский, – мы начинаем нашу конференцию. К нам приехало много известных ученых и специалистов. Все хотят знать подробности происшедшего.

Мы пережили настоящую научную сенсацию. История не помнит случая, чтобы реликтовый ящер выходил на берег. Он и в море появлялся довольно редко. А тут – нате вам, пожалуйста! Я так думаю, что во многом на этот шаг его подвинули наши совсем юные ученые, которые впервые приехали отдыхать в лагерь.

Так что, прошу задавать вопросы. Или, может, просто дать им слово?

– Дать слово! – зашумел зал.

– Хорошо, даем слово. Кто из вас, – повернулся Пилявский к парочке, – начнет первым?

– Пусть он, – громко сказала Василиса, указывая головой на Аркадия.

Вишь хитрая, себя считает главным героем, а я просто так. Мысль взбудоражила своей несправедливостью. Аркадий зажмурился. Он еще ни разу не выступал на такой представительной и солидной научной конференции. Это надо говорить на их языке, а он им не владеет…

Что произошло дальше, Аркадий объяснял, как следствие высокомерного поведения по отношению к нему Василисы.

Она вынудила его срочно искать тему и сюжет, а Пилявскому было все до глубокой лампочки.

Пилявский отдыхал, довольно поглаживая уже начавший округляться животик.

В голове Аркадия метался тигр, он рычал, хотел разорвать клетку. Но понимал, что это не удастся сделать.

Зал начал затихать, раздавались возгласы «ну, давай!», «чего молчишь!».

– У меня есть свидетельство, что это не сон, – вдруг сказал Аркадий, доставая бейджик, который вручил им на Материке сразу по прибытии Натан Иванович, чтобы проконтролировать в дальнейшем численность гостей.

Сегодня утром бейджик Аркадий обнаружил в кармане брюк, когда проверял их перед надеванием.

Этот факт только сейчас выстрелил в его голове, сформулировав первое предложение.

– Да, – повторил Аркадий, – это серьезное свидетельство того, что то, о чем я расскажу, не сон.

И он начал рассказывать. Причем самым настоящим литературным стилем, как Ираклий Андроников, которого ему удалось увидеть недавно в старом фильме.

Один Аркадий говорил литературным стилем, а другой его слушал и диву давался. Откуда все берется! Эта смелость изложения, легкость и одновременно логичность. Ментальный Аркадий, который кружил вокруг материального, вдруг обнаружил, что теряет с ним связь.

На сцене выступал совершенно другой Аркадий, за плечами которого было много лет плодотворной работы на благо отечественной и мировой науки. Этот Аркадий в своих исследованиях переплюнул даже общепризнанных исследователей.

– Я увидел, – говорил ровным научным голосом Аркадий, – большое видовое разнообразие динозавров. Одни из них передвигались на двух ногах, другие были четвероногие, а такие, как AMMOSAURUS и ИГУАНОДОН, могли легко передвигаться как на двух, так и на четырех лапах (тут же зажужжал зуммер опасности: «лапы» – слово ненаучное).

Но Аркадий несся дальше.

– Многие из них обладали характерными особенностями, такими как костяная броня (анкилозавр) и роговые пластины (стеогозавр) по всему туловищу, рога (трицератопс) или гребни на головах (паразауролоф).

Аркадий вдруг поймал на себе возмутительно- восхищенный взгляд Василисы, и в груди у него потеплело. «А вот тебе, а вот тебе» – радостно заклокотало. А голос еще более окреп и усилился.

Теперь лысые и плешивые, вытянув шеи, строчили в свои блокноты, записывая слова, которые произносил, как его тут назвал уничижительно Пилявский, юный ученый.

И откуда эта ученость взялась? Раньше он долго бы тренировался, чтобы произнести эти трудно произносимые названия реликтов. А теперь шпарил с легкостью рассказчика анекдотов.

Пилявский привстал со стула, налил себе из желтого графина стакан воды. В дальнем углу Аркадий увидел камеру Романа Аскакова, рядом с ним Витаса.

Витас, склонив голову, разглядывал явление на сцене. Но Георгий Сергеевич ведь был с ним на Материке, он-то чему удивляется? А в том, что знания Аркадия поразили и этого человека, которого чем-либо поразить просто невозможно, видно было и невооруженным взглядом.

Или он там не был?

Аркадий гордился собой, подхлестывая: еще быстрее, еще больше учености. И с языка слетали такие перлы, что даже в толстых монографиях от них пробило бы разрядом высокого напряжения.