Змеюка

– Вот что, – сурово сказал Витас, вставая. – Мы сейчас наладим экран, а ты нам покажешь свои последние съемки до съемок сегодняшнего дня.

Решение правильное, отметил Аркадий, ведь Роман все время снимает, следовательно, если это был сон, то камера не покажет Материк и Натана Ивановича.

С этого момента Аркадий начал волноваться, будто сдавал экзамен. И чего нервы заиграли, разве он у кого-то что-то украл или кого обидел?

Он же честно сказал, что запутался. Так оно и было на самом деле. Но почему остальные были так неуверенны, они ведь все время работали – Аскаков снимая камерой, Астафьев снимая показания с ЭНИСКА?

Это они ведь должны помнить. А Георгий Сергеевич?

Этот человек с такой интуицией, и он заблудился? Или, может, на них всех так подействовала Змеюка, что они начали путаться? Вполне могло быть. Она ведь уволокла Василису и понятно куда – на Материк. Вон как убивалась Анна Николаевна, но ведь и она собиралась на Материк, Аркадий это хорошо помнил.

Пришел Роман, держа под мышкой магнитофон и камеру.

– Сейчас посмотрим, еще чуть подождите.

Он расположил свое хозяйство, начал возиться с коммутацией.

Слово «коммутация» Аркадий уже хорошо знал, Роман все время его повторял, что-то с ней постоянно у него не ладилось.

Витас занял место в первом ряду прямо перед экраном. Аркадий сел рядом. Экран зажегся.

Первым, что увидели, была Василиса. Она бежала по розовому песку, а за ней вприпрыжку мчался небольшой динозаврик. На дальнем плане были видны мирно беседующие Георгий Сергеевич и Натан Иванович.

Изображение подпрыгнуло.

– Это я споткнулся, – прокомментировал Роман, хотя не помню, чтобы это было на самом деле.

– Как это так? – удивился Аркадий, – споткнулся и не помнишь.

– Я даже не помню этот кадр, я ли его снимал?

– А кто же еще?

– То-то и оно, – загадочно произнес Роман. – Начисто не помню, хоть кол на голове чеши.

Следующие кадры вообще поразили всех. По берегу моря ходили люди-гиганты.

Что они гиганты, подчеркивали все те же Натан Иванович и Георгий Сергеевич, которые стояли и рьяно что-то обсуждали.

Один из гигантов, похожий на увеличенную копию русского боксера Валуева, подошел к беседующим и нагнулся. В камере раздался треск.

Натан Иванович задрал голову и улыбнулся гиганту, как доброму знакомому, а Георгий Сергеевич смотрел на увеличенного Валуева настороженно.

– И этих ребят я не помню, чтобы снимал, – нервно произнес Роман Аскаков.

– Как интересно! – сказал Семен. – Снимал и не помнит.

Аркадий посмотрел на Витаса, который сидел в позе статуи с острова Пасхи. На лице волнами проплывали отсветы от экрана. На мгновение Аркадию показалось, что Георгий Сергеевич начал быстро расти, и сам стал гигантом.

Аркадий тряхнул головой. Может, он снова спит? Иначе, как понимать слова главного снимальщика кино Ромы Аскакова, что он ничего не помнит?

Атланты, а это были они, оказались добродушными существами. Слышались их добрые совершенно не идущие их росту голоса. По интонации можно было понять, что гиганты очень удивлены малорослым пришельцам.

И вдруг Аркадий увидел себя. Он сидел на огромном верблюде, на голове была тюбетейка.

Аркадий подался вперед, едва не пошатнув монументально сидящего Витаса. Как это ему удалось забраться на такую гору, ведь даже стремян на верблюде не было? Разве верблюды были в те времена? Что-то он не мог припомнить, как ни напрягал память.

– Я ничего такого не снимал, – заявил Роман Аскаков, – хотя камера явно моя.

Фильм продолжался. С каждым кадром становился все интересней.

Аркадию очень понравилось озеро в глубине джунглей. В озере лежал огромный крокодил. Над крокодилом летала огромная птица, которая время от времени резко падала вниз и клевала голову реликта. Тот от удовольствия жмурился, поднимал свою жуткую морду кверху, призывая повторить.

Птица снова взлетала на высоту, снова падала камнем вниз.

Камера прекрасно показывала с верхней точки положение крокодила в озере. Можно было насчитать около десятка распластавшихся в воде крупных хищников.

– А они тоже едят траву? – спросил Аркадий, вспомнив, что на Материке хищников нет.

Словно отвечая на вопрос, камера совершила быструю панораму на поле, в котором крокодилы паслись, как коровы, пощипывая травку.

– Они совершенно безобидные, – сказал Роман, – но как я мог залезть на такую высокую точку? Тут точно без крана не обошлось, вы заметили?

– Действительно, ты ведь не мог залезть на баобаб высотой в пятьдесят метров. Наверное, и лазить не умеешь по баобабам, а тут еще камера.

– Про что я и говорю, – обиженно произнес Роман, бывший явно в растерянности.

Витас молчал. Он словно выпал из времени и находился за стеклянной перегородкой.

А, может, так оно и было?

Фильм продолжался сорок пять минут. Сразу было видно мастерство не только оператора, но и режиссера и монтажера. Это была первоклассная лента, которую не стыдно было показывать и в Голливуде, и на BBC.

Когда промелькнул последний кадр, в комнату ввалилась тишина. Было слышно жужжание мухи, бившейся об оконное стекло.

– И что это было? – подал голос Аркадий в надежде услышать, наконец, суждение Витаса.

– Это не мой фильм, он уже смонтированный, а у меня только рабочий материал, – возмутился Роман. – Каким образом он оказался здесь?

– Динозавры подкинули, – съязвил Аркадий. – Они умные.

– По-твоему, они умеют снимать кино? – еще больше возмутился Роман.

– Вот что, молодые люди, – встал Витас, сразу став еще выше. – Нас кто-то здорово одурачил. А я не умею быть одураченным. Вот что я вам скажу. Мне кажется, это штучки нашей девушки Василисы.

Я видел, как она смотрела на камеру Ромы.

– Но она ведь снимать не умеет, – совсем разобиделся Рома. – Она же девчонка!