Пуансон

– Знаешь, – заговорил Ажан, – я где-то это слышал, да не помню где, – замолчал и далее, собравшись с духом, продолжил, – я ведь нигде, кроме Земли, и не бывал, разве вот только здесь – на Пуансоне.

– Кошки, расположившиеся под окном пилюли в полном составе, – предыдущая экспедиция?

Ответ Ажана тройным кивком с прикрытыми глазами удовлетворил мое любопытство.

* * *

По первости я не придал значения точке, зародившейся на обзорном экране. Тем не менее она стала развиваться и довольно быстро, миновав состояние эмбриона, переросла в перламутровый шарик размером с Луну. Тут я опомнился, растолкал Ажана, а тот в свою очередь тиснул кнопку общего сбора.

Следом за топотом бегущих ног в рубку ворвался Ион: – Что у вас здесь стряслось? – Ответ он заметил сам.

Следующим прибыл замотанный простыней, словно швабра тряпкой, Кадастр, последней впорхнула Ню.

Ажан, обернувшись вполоборота к экипажу, зачитал данные, зафиксированные приборами пилюли: матовый шар, зависший на расстоянии прыжка атлета с шестом от поверхности планеты диаметром метров пятьдесят, не агрессивен. Взгляд пробежался по присутствующим: – А где «Малыш»? Ладно, замечательно… сейчас, ну-ка…

* * *

Теперь мы видели глазами «Малыша». Ведомый Ажаном робот примкнул к группе кошек из литературного кружка, и не случайно от места дислокации последних до шара – рукой подать.

Далее увиденное поразило воображение, будто лапку лабораторной лягушки током. В шаре сформировалось отверстие, и два существа, внешне приличные люди, увенчанные затейливыми ореолами, плавно опустились на планету. Затем компанию пополнила столь же невесомая девушка.

На появление троицы инопланетян бурно отреагировали приборы, зафиксировав всплески полей, неотличимых от ранее внесенных в реестр средств межпланетных коммуникаций за десятизначным номером как кошачий язык.

Вокруг матового шара явно затевалось неординарное событие. Так и произошло. Кошки, разом взлетев, закружили, словно мусор, подхваченный воронкой смерча, эпицентром которого служил образовавшийся на вершине корабля пришельцев провал.

– Уводи «Малыша»! – выкрикнул Ион.

– Момент, – отреагировал первый пилот и приступил к маневрам, только напрасно, от прохода не осталось и намека, да и шар начал удаляться от места погрузки.

– Дык ить уходит ведь, ить уходит, а? – Кадастр потрясенно выпучил глаза. – Там ить робот наш, это ж казенное имущество… давай ить за ним.

Связь с «Малышом» прервалась и восстановилась лишь тогда, когда пилюля миновала плотные слои атмосферы Пуансона. Кошачьи тела, плавающие в белесой субстанции, заполняющей внутреннюю сферу, как оказалось, полого шара, находились в бесформенном состоянии, частично раздавленные, будто по ним топтались слоны, шеи свернуты, конечности переломаны. Любоваться воплощением бредовых идей садиста желающих не нашлось, и Ажан отключил «Малыша».

* * *

Несмотря на предельную для пилюли скорость, инопланетный корабль продолжал отрываться. Вскоре матовый шар стало невозможно наблюдать невооруженным взглядом, и лишь на сетке радара светилось пятнышко с бузяку размером.

Тянулась вторая неделя полета, экипаж успел смириться с бесконечностью погони, вот только запасы топлива утверждали обратное, и с этим не поспоришь. На фоне непроглядного круглого пятна, неожиданно возникшего по направлению движения, шар вновь стал заметным, и это означало буквально следующее – он тормозил. Минута, другая – и, соприкоснувшись с космической аномалией, тот вдруг исчез, растворившись, словно обручальное кольцо в стакане с царской водкой, без остатка, вместе с данным обетом. Часом позже экран пилюли, перестав улавливать свет от каких бы то ни было внешних источников, отказался от рисунка звездного неба, и мы закружили по орбите черной дыры, а на разведку отправился зонд.

Открывшийся для наблюдения астероид повторял форму куриного яйца. Впрочем, как оказалось, это и не натуральное космическое тело вовсе, а явно искусственное творение. Атмосферой объект не располагал. Зрительный обман приближающегося горизонта не являлся таковым и наполовину, обратная сторона пребывала строго в серых тонах.

Ион демонстративно свел глаза к носу и произнес весьма замысловатую фразу о причине полного отсутствия понимания.

– В этом нет ничего страшного, – успокоил его Ажан, – люди и не с тем живут, и нормально.

– Это вы про чего, дык?

– О границе цветов, командир, – ответил я, – вы посмотрите, как она в совершенстве делит планету на две части, серую и белую.

– Вы это, того, метко, точно про мозг, – похвалил, – ну и какое, так сказать, будет это, предложение, значит?

– Очень простое. Понаблюдать за серой стороной.

– А это почему, ить, не за белой? – вопросил Кадастр.

– Серое нам как-то более к лицу, – грустно усмехнулся Ажан.

– Пилот шутит, командир, он просто хочет сказать, что объект, ради которого мы сюда прилетели, тоже здесь, нам же стоит отправиться на белую половину, взять под контроль ситуацию в целом.

– Ну что ж, если экипаж не против, то я того, «за» значит, – Кадастр удовлетворенно зевнул.

Тщательно проанализировав, выяснили, что серая поверхность всецело покрыта паутиной лабиринта, состоящего из бесчисленного количества стенок и барьеров, сбегающихся и разбегающихся линий, замысловатых узоров хитроумных тупичков. Казалось, какой-то всемогущий и сверхкропотливый безумец воплотил в жизнь уникальную затею, глядя на которую, начинаешь отчетливее понимать слово «бесконечность». Но изумляло иное. Необъяснимо, каким образом стенки сооружения не отбрасывали теней, притом что высота зачастую превышала рост человека. Оптический фокус лабиринта, определенно нарушая здравый смысл, располагался на расстоянии трех километров от его центральной зоны, обозначенной невеликою залысиной. Ровно из названной точки именно в указанную область и двигался матовый шар, вдруг неожиданно застывший в метре от поверхности.

Следующий трюк космического корабля можно описать одним словом – «вывалил», как наиболее скромным синонимом произведенного действа. Вследствие чего истерзанные кошачьи тела короновали серый полюс своеобразной меховой тюбетейкой. Шар, продолжая оригинальничать, начал светиться, становясь все ярче и ярче.

Ажану пришлось установить на минимум яркость экрана, что не особо спасало от ослепительного света. Я вздрогнул, от съеживающегося головного убора разбегались человеческие тени. Искусственное солнце, не прекращая свечения, начало восхождение. Тени метались по лабиринту, но чем дальше они удалялись от эпицентра, тем выше поднимался безжалостный мучитель, настигая жертвы палящими лучами.

Мы не понимали значения развернувшейся трагедии.

– Что делать будем?

– Откуда я-то знаю, Ион? Можно шар сопровождать, пока он не предъявляет к нам никаких претензий, – выдохнул я.

– Когда начнет предъявлять, боюсь, поздно будет.

На белом полушарии до поры до времени ничего не происходило, но перемен долго ждать не пришлось. Из-за горизонта появились первые тени, те самые – человеческие, приземистые и смешные. Мы стали свидетелями неудержимого желания черных силуэтов добраться до невесть откуда взявшегося под пилюлей колодца. Все попытки теней, сопровождаемые растягиванием туловища, обрекались на неудачу. Длинные руки плохо цеплялись, а коротенькие ноги безнадежно скользили. Неудачников прибывало, новообразование черной лентой опоясало экватор.

Наблюдаемый нами шар упорствовал в светимости до тех пор, пока последняя тень не одолела лабиринт. Затем он молниеносно остыл и, перед тем как покинуть пределы крематория, нанес землянам очередной материальный урон. От резкого перепада температур пришел в негодность потерявший управление зонд.

– Ну, как дела, мальчики?

– Тьфу, дьявол, – выругался Кадастр при виде подоспевшей Ню, – вы это бросьте, ну, это… ну того… а то я энтого… не баба, а что…

Я посмотрел на командира: – Будем домой собираться или еще полетаем?

– По мне так вообще того… хоть не возвращайся. Зеро потерял. Две ценных машины, это, ну, угробил, пилюля на кота похожа. Меня ить того, по шее, не простят. Дык ить вы…

– Значит, домой? Да что же еще?

Теперь мы наблюдали два объекта сразу. Первый – шар, второй – посылка, лежащая на месте исчезнувшего колодца. Космический корабль падал сверху, словно с крыши кирпич, фанерный ящик лежал под нами. Вероломно нарушив закон аэродинамики, вроде бы падающий ловко обогнул пилюлю и, подобрав посылку, вознамерился смыться.

– Рискнем?

– По-моему, мы только этим и занимаемся, словосочетание "не суй свой нос", видимо, не наш девиз.

– Тогда давай.

– Послушайте, – Ион нахмурился, – не понимаю, почему они так упорно не обращают на нас внимания? Мы столько времени уже маячим прямо у них перед носом, что просто грех нас не заметить. Может, они роботы?