Звёздная пыль

Татьяна засмеялась и протянула мне руку:

– Тогда взаимно: я тоже не люблю, когда меня называют на «вы».

На репетицию ансамбля «Синяя Гора» собралось столько народа, что музыкалка трещала по швам. Кроме участников ансамбля пришли их родственники, знакомые и друзья, было видно по всему, что ребята эти пользуются здесь уважением и славой. Я поздоровался со всеми, представился, вследствие чего сорвал аплодисменты. Меня это несколько смутило, всё же я попросил всех не курить (сам я никогда не курил) и вести себя немного тише.

Ребята играли неплохо, хотя и не очень стройно, попадались, правда, «левые» ноты у соло-гитариста и были проблемы с гармонией, но их это нисколько не смущало и, видя моё одобрение, старались изо всех сил. Пели в унисон, вторых голосов практически не было. Я сидел молча, не вмешиваясь в творческий процесс. Правда, когда заиграли битловскую «A Hard Day’s Night»[2 - A Hard Day’s Night (ночь после тяжёлого дня англ.) – заглавная песня из третьего студийного альбома британской рок-группы The Beatles], не выдержал, остановил ребят и стал им показывать гармонию. Никто из них не обиделся, наоборот, как мне показалось, все были очень рады. Я сел за «Матадор», и репетиция продолжалась уже в другом качестве.

В самый разгар репетиции пришла Юлька. Та самая, о которой я был уже достаточно осведомлён. Она, как мне показалось, выглядела чуть старше своих лет – высокая, чуть полноватая для своего возраста, с замысловатой причёской тёмных, почти чёрных волос, с большими карими глазами. Одета она была в тёмно-вишнёвое платье, короткое до критического состояния, плотно облегающее её округлые формы. На ногах красовались туфли под цвет платья на высоченном каблуке-шпильке.

Она прошествовала через весь зал, совершенно не обратив на меня внимания, одарила Светлану лёгким поцелуем и, обратившись к ребятам, озорно взмахнула рукой.

– Привет всем!

За всех ответил барабанщик:

– Здравствуй, Уголёк! Всё хорошеешь?

Юлька задорно крутнулась на носках своих роскошных туфлей и, словно случайно заметив меня, сделала удивлённое лицо.

– У нас новый руководитель?

Подойдя ко мне, она протянула свою руку и с чуть заметным поклоном произнесла:

– Юля.

– Саша, – ответил я. – О вас я уже наслышан.

– Почему о нас? Это касается лично меня или всего ансамбля?

– Лично вас.

– Тогда почему во множественном числе? – с озорным смехом поправила она меня, давая понять, чтобы мы говорили друг другу «ты».

– Ну, да, – принимая её условия, ответил я, – о тебе. Причём в самых похвальных выражениях.

– Я польщена, – сделав лёгкий реверанс, пропела она.

И уже обращаясь ко всем (хотя смотрела на барабанщика), зазывно крикнула:

– Ну что, попоём?

В перерыве ребята представились мне. Это была традиционная тогда «битловская» четвёрка: Андрюха Запольский – гитара-соло, Боря Иванченко – гитара-ритм, Серёга Клименко – гитара-бас и Серёга Шумский – барабаны. Последний из них, по всей видимости, был лидером, причём, не только этой четвёрки, но и, очевидно, всей поселковой молодёжи. Он мне так и сказал:

– Ты знаешь, Сань, у нас тут традиция «прописывать» новеньких, но ты никого не бойся, тебя никто не тронет.

– Что значит «прописывать?», – спросил я его.

– Ну, это хорошенько отметелить, особенно, когда он с нашей девчонкой.

Репетиция закончилась поздно. Когда мы вышли из дома культуры, на нас навалилась душная летняя ночь. Отчаянно пахла ночная фиалка. Некоторое время шли молча.

– Ну как тебе наши ребята? – спросила Света.

– В общем, не плохо, но с ними надо работать.

– А Юлька тебе понравилась?

– В смысле пения? Да, поёт она хорошо, но и с ней тоже надо потрудиться. Она подражает тем, чьи исполняет песни. Ей нужно найти свой стиль и оставаться с ним всегда. Скажу тебе честно, больше всех мне понравился твой голос. Это действительно открытие! Тебе нужно учиться, и я помогу тебе в этом, я тебе обещаю.

Проходя через парк, мы услышали звон гитары и хриплый голос, как видно, подражавший Высоцкому.

– Здесь всегда собирается молодёжь, они до утра могут здесь сидеть, – пояснила Света.

Внезапно пение прекратилось, и тот же хриплый голос спросил:

– А завтра вы придёте?

Потом меня окружили мальчишки и наперебой стали расспрашивать о том, можно ли записаться в ансамбль, как научиться играть на гитаре, и по каким дням я буду работать. Я сказал им, что буду каждый день, и что буду рад видеть их всех, и оптом, и в розницу в поселковом доме культуры.

Мы шли со Светой, держась за руки. Редкие фонари вполне заменяла выплывшая луна. Внезапно Света сжала мою руку и тихо спросила:

– Саша, ты сможешь сделать для меня то, о чём я тебя попрошу?

– Конечно. Всё что угодно.

– Тогда слушай. Позади нас идут две девчонки, – она снова сжала мою руку, – только ты не оглядывайся.

– Ну и что?

– Ты мог бы меня понарошку поцеловать, чтобы они это видели? Например, вон у того фонаря?

– Почему только понарошку? А если по-настоящему?

Света тихо засмеялась.

– Ну… по-настоящему… но только один раз…

Мы подошли к желанному фонарю и остановились. Я осторожно обнял Светлану за плечи и так же осторожно, едва касаясь, поцеловал её в раскрытые губы. Меня снова, как и в первую встречу с ней, накрыла волна нежности, горячая и душная, казалось, что сердце сейчас остановится, или выпрыгнет из грудной клетки. Что же это такое? Что происходит? Ведь всего несколько часов назад свела нас судьба, а такое чувство, как будто мы были давно знакомы, и всё это уже происходило с нами. Ведь я уже не мальчишка, мне двадцать два года, у меня были девчонки, одно время я был даже готов расстаться со свободой и жениться на одной из однокурсниц, которую, как мне казалось, очень любил, но, к счастью для нас обоих, мы вовремя поняли несостоятельность этого решения. После этой неудачной попытки обрести счастье в семейной жизни, я твёрдо решил больше не завязывать серьёзных отношений, и все мои последующие связи были кратковременны и мимолётны. Но то, что происходило со мной сейчас – такого я не испытывал никогда. Боже, как пахнут её волосы! Как кружится голова… Осторожно и нежно я прижал девушку к себе и, касаясь губами её уха, прошептал:

– Я нашёл тебя, Светлячок…

– Меня папа так называл… Светлячок…

– Я тоже так буду называть тебя. Можно?

Вместо ответа она кивнула головой и тихонько прижалась ко мне.

Я снова поцеловал её. Она стояла, закрыв глаза, чуть запрокинув голову. Девчонки, хихикнув, прошли мимо нас, и мы остались одни в душной летней ночи, под тусклым фонарём, под покровом звёздного неба, объятые трепетным и нежным чувством…