Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 2

Историков всегда волновала вековая тайна: действительно, небольшая сельская усадьба на крутом берегу Москвы-реки в силу своей незначительности в первые сто лет существования ни разу не была стольным градом, столицей хотя бы небольшого княжеского удела. Только при правнуках Всеволода Большое Гнездо, по смерти Александра Невского, в Москве в 1263 году появился свой князь – малолетний сын Невского Даниил. Так было положено начало Московскому княжеству и династии московских князей.

Причина загадочности первых успехов города Москвы заключается в том, что древние памятники нашей истории отметили далеко не первые шаги на пути его роста, а уже крупные внешние приобретения, каких добилась Москва после долгих и незаметных подготовительных усилий. Но уцелели некоторые косвенные указания, в которых вскрываются таинственные исторические силы, работавшие над подготовкой успехов Московского княжества, с самого начла его существования. Действие этих сил выражалось, прежде всего, в экономических условиях, питавших рост города, а эти условия вытекали из географического положения этого края в связи с ходом русской колонизации волжско-окского междуречья.

Московский период воспринимается историками сквозь призму становления «централизованного Русского государства». Взгляд верный, но недостаточный. Он указывает лишь на общий вектор, а не на то, чем люди жили в те времена. Московский период – это время становления «Святой Руси», грандиозного национального проекта, в который были вложены огромные силы и средства, в который включились лучшие люди России того времени. Речь идет о фантастической по смелости попытке национального перемещения на Небеса.

56.4. Московское княжество. Московская княжеская династия

Московское княжество. Становление Москвы и Московского княжества было медленным. Сменились три поколения потомков Юрия Долгорукова прежде, чем Москва вышла из тени древних городов Владимиро-Суздальской Руси, и начала приобретать черты крупного города, играющего важную роль в жизни русского государства. Свое самостоятельное существование Московское княжество начало со второй половины XIII века, после того, как великий князь владимирский Александр Невский посадил на Москве своего младшего сына Даниила. Его сыновья и внуки, умные, талантливые политики, не брезговали никакими средствами для достижения своих целей. В их арсенале, к сожалению, были и такие, как: хитрость, коварство, лесть, подкуп. В борьбе с соседними княжествами московские князья присоединяют к Москве все новые и новые земли. В союзе с ордынцами московские войска нанесли поражение своему самому сильному сопернику – Тверскому княжеству.

Первоначальную территорию Московского княжества в XIII веке можно с вероятностью определить так: на западе граница его начиналась при впадении p. Рузы в р. Москву, поднималась по Рузе к северо-западу, затем круто поворачивала на сев.-восток по водоразделу правых притоков Волги, рек Ламы и Дубны, с одной стороны и левых притоков Москвы и Клязьмы с другой; перейдя речку Шерну, приток Клязьмы, граница поворачивала на юг, между речками Гжелкой и Перской пересекала Москву и, дойдя на юге до водораздела правых притоков Москвы и левых притоков Оки, направлялась на запад по самому водоразделу, упиралась в речку Нару (приток Оки) и, повернув к северу, подходила к устью Рузы. Таким образом, в состав Московского княжества XIII века входили теперешние уезды: московский, звенигородский, рузский, южная часть дмитровского, богородский, бронницкий и подольский. Небольшое это княжество занимало важное стратегическое и, отчасти, торговое положение. Оно граничило с княжениями: рязанским, смоленским, тверским, переяславским и владимирским. Через Москву пролегали наиболее удобные пути из южной и западной Руси и земли рязанской в землю ростово-суздальскую. По Оке, Москве-реке, ее притоку Сходне, Ламе, Волге и Тверце шел водный торговый путь из южной Руси к Новгороду.

Московское княжество было удельным в составе великого княжества Владимирского, поэтому московский князь не мог питать надежды дожить до старшинства и по очереди занять старший великокняжеский стол. «Чувствуя себя бесправным, точнее, обездоленным среди родичей и не имея опоры в обычаях и преданиях старины, он должен был обеспечивать свое положение иными средствами, независимо от родословных отношений, от очереди старшинства. Благодаря тому московские князья рано вырабатывают своеобразную политику, с первых шагов начинают действовать не по обычаю, раньше и решительнее других сходят с привычной колеи княжеских отношений, ищут новых путей, не задумываясь над старинными счетами, над политическими преданиями и приличиями. Это обнаруживается как в их отношениях к другим князьям, так и в ведении ими внутренних дел своего княжества. Они являются зоркими наблюдателями того, что происходит вокруг них, внимательно высматривают, что лежит плохо, и прибирают это к рукам» [Ключевский В.О.: Том 2. , S. 21405].

В продолжение большей части XIII века князья в Москве появлялись лишь на короткое время, и все это были младшие сыновья своих отцов. Во все это время в Москве не было заметно постоянного княжения. Как город новый и окраинный она досталась одной из младших линий Всеволодова племени. Первым московским князем стал шестой сын Всеволода III Большое Гнездо – Владимир, который сидел в Москве несколько месяцев в 1213 году, захватив город у своего старшего брата, владимирского князя Юрия. Вскоре, однако, московская волость вернулась в состав владений великого князя владимирского, а Владимир Всеволодович был переведён в более престижный Переславль-Южный. Примерно в 1236 году великий князь владимирский Юрий Всеволодович выделил Московское княжество в удел одному из младших сыновей Владимиру. Во время нашествия Батыя Москва была разграблена и сожжена 20 января 1238 года, а защищавший её Владимир Юрьевич был захвачен татарами и убит 3 февраля 1238 года.

После убийства великого князя Ярослава Всеволодовича в Орде в 1246 году произошёл очередной раздел Владимиро-Суздальской земли. Первые московские князья по выражению В.О. Ключевского выступают смелыми хищниками. Недаром один из них, Михаил Ярославич, перешел в потомство с прозванием Хоробрита, т.е. забияки. Этот самый Михаил Хоробрит – младший из сыновей Ярослава Всеволодовича, владел Москвой в 1246–1248 годах (этот факт упомянут не во всех летописях, а потому считается спорным). Однако он оказался не удовлетворён второстепенным положением своего удела. В 1248 году Михаил Ярославич врасплох напал на стольный город Владимир. И вопреки всякому праву согнал с владимирского стола своего дядю великого князя Святослава Всеволодовича, и занял великий стол в отсутствие старших братьев Александра и Андрея. Правил Михаил Ярославич Хоробрит совсем недолго, 15 января 1248 года он погиб в битве с литовцами на берегу реки Протвы. Его останки были перенесены в Успенский собор Владимира. Михаил Хоробрит стал последним русским великим князем, погибшим в бою. По его смерти опять много лет не заметно в Москве особого князя. По некоторым сведениям, после смерти Михаила остался его малолетний сын Борис, который и владел Московским княжеством с разрешения своего дяди, Александра Невского. Умер Борис Михайлович незадолго до 1263 года, не достигнув зрелого возраста.

Московская княжеская династия. Родоначальником московской княжеской династии принято считать младшего сына Александра Невского – Даниила, которому по завещанию князя Александра, Московское княжество было выделено в удел в 1263 году. Первый московский князь Даниил, взявший в свои руки управление княжеством, активно занимался расширением своих земель.

По рассказу летописца, князь Даниил врасплох напал на своего рязанского соседа князя Константина, победил его «некоей хитростью», т.е. обманом, взял его в плен и отнял у него Коломну (1301). Сын Даниила Юрий в 1303 году, напав на другого соседа, князя можайского, также взял его в плен и захватил можайский удел в самых верховьях р. Москвы, потом убил отцова пленника Константина и удержал за собой Коломну: теперь вся Москва-река до самого устья стала московской.

За несколько лет правления Даниила его княжество значительно увеличилось и стало одним из самых крупных и могущественных на северо-востоке Руси. За потомками князя Даниила Московское княжество закрепилось в наследственное владение. С тех пор Москва становится стольным городом особого княжества с постоянным князем. С момента утверждения в Москве княжеского стола, и роста ее авторитета, большое внимание уделялось увековечиванию памяти основателя Москвы Юрия Долгорукого. Московские князья, начиная с Даниила, давали своим старшим сыновьям имя Юрий, а Иоанн III сделал Георгия Победоносца – ангела Юрия Долгорукого, гербом Московского княжества.

В Москву, как в центральный водоем, со всех краев Русской земли, угрожаемых внешними врагами, стекались народные силы благодаря ее географическому положению. Еще прежде, чем город Москва начинает играть заметную роль в судьбе Северной Руси, в него с XIII века со всех сторон собираются знатные служилые люди из Мурома, Нижнего, Ростова, Смоленска, Чернигова, даже из Киева и с Волыни. Так, еще к князю Юрию Даниловичу приехал на службу из Киева знатный боярин Родион, ставший родоначальником фамилии Квашниных, и привел с собой свой двор в 1700 человек, стоивший изрядного укрепленного города.

Татарский разгром надолго, на весь XIII век, поверг народное хозяйство Северной Руси в страшный хаос. Но с XIV века расстроенные отношения здесь начали улаживаться, народное хозяйство стало приходить в некоторый порядок. После того, как в 1319 году сын князя Даниила Юрий получил великое княжение, он переехал в Новгород, а княжеский престол в Москве перешел к его брату Ивану I Данииловичу, прозванному Калитой, который был князем-собирателем Руси. Он сыграл важную роль в процессе политического и экономического укрепления Московского княжества. В 1327/1328 году он получил ярлык на великое княжение Владимирское, и использовал свое положение для укрепления Московского княжества. Набожный человек и разумный хозяин, лишенный «молодеческих замашек», и, в то же время, жестокий и расчетливый, он сумел вывести Москву на новый уровень, поставив ее вровень с влиятельными городами того времени. Москва стала городом всероссийского значения, таким, какими раньше были Киев и Владимир. Почти 40 лет Московское княжество не подвергалось ордынским набегам. Москва в период его правления стала центром постоянного пребывания в ней князя, что еще более укрепило авторитет московских князей перед правителями остальных русских земель.

Большое значение в обретении Москвой статуса главного русского города сыграло перемещение резиденции митрополита Русской Церкви из города Владимира в Москву (1326). После того, как в середине XV века Константинополь был захвачен турками, русских митрополитов стал возводить на престол не Константинопольский патриарх, а Собор русских иерархов.

Иван Данилович, когда стал великим князем владимирским, получил поручение собирать ордынскую дань со многих, если только не со всех, князей и доставлять ее в Орду. Это полномочие послужило в руках великого князя могучим орудием политического объединения удельной Руси. Не охотник и не мастер бить свою братию мечом, московский князь получил возможность бить ее рублем. Этот союз, сначала только финансовый, потом стал на более широкое основание, получив еще политическое значение. Простой ответственный приказчик хана по сбору и доставке дани, московский князь сделан был потом полномочным руководителем и судьёй русских князей. Иван Даниилович продолжил дело своего отца по расширению территории своих земель. В его руках были обильные материальные средства, которые он и пустил в выгодный оборот. Тогдашние тяжкие экономические и политические условия заставляли землевладельцев продавать свои вотчины. Вследствие усиленного предложения земли были дешевы. Московские князья, имея свободные деньги, начали скупать земли у частных лиц и у церковных учреждений, у митрополита, у монастырей, у других князей. Иван Калита купил целых три удельных города с округами: Белозерск, Галич и Углич, оставив, впрочем, эти уделы до времени за прежними князьями на условиях зависимости от Москвы. Преемники его продолжали это мозаичное собирание земель. К началу XIV века небольшой наследственный удел московских князей неизмеримо вырос в результате присоединения других земель – через «купли» Ивана Даниловича Калиты, который покупал села и деревни в чужих уделах. При Калите и его сыновьях земельные приобретения совершались путем частных полюбовных сделок, обыкновенно прикупами; но потом на подмогу этим мирным способам снова пущен был в ход насильственный захват с помощью Орды или без нее. Димитрий Донской захватил Стародуб на Клязьме и Галич с Дмитровом, выгнав тамошних князей из их вотчин. Можно различить пять главных способов, которыми пользовались московские князья для расширения своего княжества – это были: скупка, вооруженный захват, дипломатический захват с помощью Орды, служебный договор с удельным князем и расселение из московских владений за Волгу.

С XIV века можем следить за ходом хозяйственного домостроительства московских князей по длинному ряду их духовных грамот, начинающемуся двумя завещаниями третьего московского князя из Александрова племени – Ивана Калиты. В каждой следующей московской духовной грамоте перечисляются новоприобретенные села и волости, о которых не упоминает предшествующая грамота. Новые «примыслы» выплывают в этих грамотах один за другим неожиданно, выносимые каким-то непрерывным, но скрытым приобретательным процессом, без видимого плана и большею частью без указания, как они приобретались. Эти грамоты объясняют нам, почему к половине XV века в Северной Руси привыкли смотреть на московского князя как на образцового хозяина, на Московское княжество – как на самый благоустроенный удел.

Князь Иван Данилович сделал первый шаг на пути преобразования Московского княжества в централизованное Московское государство. Дело государственного строительства продолжили его сыновья Симеон Гордый (годы правления 1340–1353) и Иван Красный (годы правления 1353–1359), присоединивший к Московскому княжеству Стародубские и Дмитровские земли, Кострому и Калугу. Летописец рассказывает, что, когда дети Калиты по смерти отца в 1341 году явились к хану Узбеку, тот встретил их с честью и любовью, потому что очень любил и чтил их отца, и обещал никому мимо них не отдавать великого княжения. Старшему сыну Семену, назначенному великим князем, даны были «под руки» все князья русские. Летописец прибавляет, что Семен был у хана в великом почете и все князья русские, и рязанские, и ростовские, и даже тверские, столь подручны ему были, что все по его слову творили. Семен умел пользоваться выгодами своего положения и давал чувствовать их другим князьям, как показывает присвоенное ему прозвание Гордого. По смерти Семена (1353) его брат и преемник Иван получил от хана вместе с великокняжеским званием и судебную власть над всеми князьями Северной Руси: хан велел им во всем слушаться великого князя Ивана и у него судиться, а в обидах жаловаться на него хану.

Последующие годы были для Москвы нелегкими. Войскам Дмитрия Донского пришлось защищать Москву от нападения литовского князя Ольгерда. Ужасный пожар почти уничтожил Москву в 1365 году. Почти вся Северная Русь под руководством Москвы стала против Орды на Куликовом поле и под московскими знаменами одержала первую народную победу над агарянством. Это сообщило московскому князю значение национального вождя Северной Руси в борьбе с внешними врагами. Так Орда стала слепым орудием, с помощью которого создавалась политическая и народная сила, направившаяся против нее же. После того, как в 1380 году на Куликовом поле русское войско одержало победу над полками татарского темника (военачальник «тьмы», 10 тыс. воинов) Мамая, появилась возможность освободить Русь от татаро-монгольского ига. Однако, спустя 2 года, в 1382 году, хан Тохтамыш из Золотой Орды обманным путем смог захватить Москву, уничтожил множество москвичей, и сжег Кремль дотла. Но, несмотря на все трудности, Москва продолжала расти и крепнуть.

С усилением Москвы верхнее Поволжье стало безопаснее и с новгородской и с татарской стороны. Это давало возможность избытку долго скоплявшегося в междуречье населения переселяться за Волгу в просторные лесные пустыни тамошнего края. Первопроходцами в этом переселенческом движении явились с конца XIV века монахи центральных монастырей, преимущественно Троицкого Сергиева. Пробираясь в костромские и вологодские дебри, они основывали по речкам Комеле, Обноре, Пельшме, Авенге, Глушице обители, которые становились опорными пунктами крестьянских переселений. В последующие годы по этим рекам возникали волости с десятками деревень.

К половине XV века удельный москворецкий князек, который полтораста лет назад выступал мелким хищником, из-за угла подстерегавшим своих соседей, приобрел значение хозяина Земли Русской. Московские князья, начав свое дело беззастенчивыми хищниками, продолжили его мирными хозяевами, скопидомными, домовитыми устроителями своего удела. Они заботились о водворении в нем прочного порядка, заселяли его промышленными и рабочими людьми, которых зазывали к себе из чужих княжеств. Они толпами покупали в Орде русских пленников и на льготных условиях сажали их на своих московских пустошах, строили города, деревни, села, слободы.

Политическое следствие приобретения московским князем великого княжения состояло в том, что московский князь, став великим, первый начал выводить Северную Русь из состояния политического раздробления, в какое привел ее удельный порядок. До тех пор удельные князья, несмотря на свое родство, оставались чуждыми друг другу, обособленными владетелями. При старших сыновьях Александра Невского, великих князьях Димитрии и Андрее, составлялись союзы удельных князей против того и другого брата, собирались княжеские съезды для решения спорных дел. Но это были случайные и минутные попытки восстановить родственное и владельческое единение. Направленные против старшего князя, который по идее как названный отец должен был объединять младших, эти союзы не поддерживали, а скорее ослабляли родственную связь Всеволодовичей. Вокруг Москвы со времени великого княжения Калиты образуется княжеский союз на более прочных основаниях, руководимый самим московским князем. В княжение Ивана сына Димитрия этот княжеский союз с Москвой во главе, готовый превратиться в гегемонию Москвы над русскими князьями, еще более расширился и укрепился, получив национальное значение.

На старшего московского князя привыкли смотреть как на народного вождя Руси в борьбе с внешними врагами. А на Москву – как на виновницу первых народных успехов над неверной Литвой и погаными агарянами. Наконец, в московском князе Северная Русь привыкла видеть старшего сына Русской Церкви, ближайшего друга и сотрудника главного русского иерарха, а Москву считать городом, на котором покоится особенное благословение величайшего святителя Русской земли, и с которым связаны религиозно-нравственные интересы всего православного русского народа.

«Как скоро из среды удельных князей поднялся один с такими средствами, какими обладал, со стремлениями, какие проводил преемственный ряд великих князей московских, вокруг него начали сосредоточиваться политические помыслы и народные интересы всего северорусского населения. Это население ждало такого вождя, и это ожидание шумно проявилось в усобице. Здесь фамильные усилия московских великих князей встретились с народными нуждами и стремлениями. Первоначальной движущей пружиной деятельности этих князей был династический интерес, во имя которого шло и внешнее усиление их княжества, и внутреннее сосредоточение власти в одном лице. Но этот фамильный своекорыстный интерес был живо поддержан всем населением Северной Руси с духовенством во главе, лишь только почувствовали здесь, что он совпадает с «общим добром всего нашего православного христианства», как писал в одном послании тот же митрополит Иона» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 58. История России, С. 21451].

ГЛАВА 57. Этнополитические процессы

57.1. Формирование русского суперэтноса – единства великороссов, малороссов и белорусов

Древняя Русь стала исторической колыбелью великорусского, украинского и белорусского народов. В Древней Руси существовала единая древнерусская народность, которая стала основой возникновения и развития трех народов – великороссов, малороссов и белорусов, которые образуют единый русский суперэтнос, т.е. единую русскую нацию. Исторические связи между народами нашей страны сыграли важную роль в национальном возрождении после татаро-монгольского нашествия, в процессе образования Русского централизованного государства, в борьбе за свержение иноземного господства, воссоединения всех восточнославянских земель и превращения России в крупнейшую державу Европы и Азии – Российскую империю.

Великороссы, малороссы и белорусы, произошли от единой древней славяно-русской народности, сложившейся еще в VI–XIII веках из восточнославянских племен. По мнению многих историков, наименования «русские», «великороссы», «Русь», «Русская земля» восходят к названию одного из славянских племен – родиев, россов, или руссов. Но чаще всего предки использовали иное самоназвание: «русские», «русичи». Из Среднего Поднепровья название «Русь» распространилось на все Древнерусское государство, в которое вошли, кроме славянских, и некоторые неславянские племена. Названия «Великая Русь» в применении к землям, населенным великороссами, «Малая Русь» – малороссами, «Белая Русь» – белорусами, появились в XV веке.

В XX веке границы русских земель охватили все территории Сибири и Дальнего Востока, Средней Азии, Кавказа и некоторых других территорий, населенных нерусскими народностями.

57.2. Выход на историческую сцену русского суперэтноса

В удельные века путем колонизации в Центральной и Северной Руси образовалась новая народность – великорусская. Русская нация складывается именно в этот период, и именно с Владимиро-Московской Руси начинается история современной России. В области Верхней Волги с XII века сосредоточивались наиболее крепкие народные силы, и там надобно искать завязки основ и форм народной жизни, которые потом получили господствующее значение. Колонизация края словенами новгородскими и кривичами, начавшаяся в конце X века, привела к обрусению мери. Здесь, в междуречье Волги и Оки, образовался новый очаг народной жизни, сформировалось великорусское ядро. В этой исторической области происходило формирование великорусской народности. В Приволжском крае из смеси русского и инородческого народонаселения еще в XII веке успело сформироваться крепкое великорусское племя, которое более всех других племен оказало влияние на обрусение инородцев. В начале XIII века русская колонизация по Волге остановилась в Нижнем Новгороде. В пределах этого города русские вступили в долгую борьбу с воинственной мордвой, в резерве у которой стояли сильное черемисское племя и волжские булгары. В половине XIII веке мы уже вовсе не слышим здесь о существовании старого племени мери. Все Поволжье до самых селений мордвы было уже чисто русское и православное, кроме разве каких-нибудь лесных захолустий. Паисий Ярославов в своей летописи Спасо-Каменного монастыря на Кубенском озере в XV веке имел в виду именно эти XIII и XIV века, когда писал, что тогда еще не вся Заволжская земля была крещена и много было некрещеных людей: он хотел сказать, что скудно было там русское христианское население.

В XIV веке произошла кристаллизация основы нации, сложился среднерусский тип, представляющий собой нечто общее между северянами и южанами, сплавивший многие восточнославянские племена в единую общность, давший им единый язык. В этот период, по мнению Л.Н. Гумилева, вступил в историю по сути новый «суперэтнос». Великорусская ветвь в лесах верхнего Поволжья сохранила свои силы и развила их в терпеливой борьбе с суровой природой и внешними врагами. Благодаря этому она смогла сомкнуться в довольно устойчивое боевое государство. С северо-востока, востока и юга скоплявшееся в междуречье русское население задерживалось господствовавшими там инородцами, мордвой и черемисой, а также разбойничавшими за Волгой вятчанами и, наконец, татарами. На запад и юго-запад русское население не могло распространяться, потому что с начала XIV века там стояла уже объединившаяся Литва, готовясь к своему первому усиленному натиску на Восточную Русь. Таким образом, масса русского населения, скучившись в центральном междуречье, долго не имела выхода отсюда. Москва и возникла в средине пространства, на котором сосредоточивалось тогда наиболее густое русское население, т.е. в центре области тогдашнего распространения великорусского племени. Значит, Москву можно считать если не географическим, то этнографическим центром Руси, как эта Русь размещена была в XIV веке [Ключевский В.О.: Том 2, С. 9. История России, С. 21402].

Московское государство было создано русским населением, сосредоточившимся в самой средине восточноевропейской равнины, в ее гидрографическом узле, в области верхней Волги. В этом государстве под рукой Калитина рода великорусское племя и объединилось как политическая народность. Если Киевской Руси в итоге многовекового процесса политических проб и ошибок удалось собрать и скрепить племена и земли в целое государственное образование, то Владимиро-Московская Русь «переработала» все это разнообразие в единую нацию. Московский государь правил объединенной Великороссией с помощью московского боярства, составившегося из старинных московских боярских родов, из бывших удельных князей и их бояр. Государственный порядок все решительнее переходил на основу тягла, принудительной разверстки специальных государственных повинностей между классами общества.

После татарского погрома более столетия, до первого Ольгердова нападения в 1368 года, Московская страна была, может быть, единственным краем Северной Руси, не страдавшим или мало страдавшим от вражеских опустошений. За все это время за исключением захватившего и Москву татарского нашествия 1293 года, здесь не слышно, по крайней мере, по летописям о таких бедствиях. Столь редкий тогда покой вызвал обратное движение русской колонизации из междуречья с востока на запад, из старых ростовских поселений в пустынные углы Московского княжества.

На общей территории формируется единый великорусский язык. Люди и раньше говорили по-русски, но существовали диалекты, которые в удельных княжествах резко отличались друг от друга. Отныне начал складываться единый русский разговорный язык – что для москвича, что для рязанца, что для жителя далекой новгородской окраины. Этому способствовали укрепляющиеся торговые связи между различными русскими землями.

В.О. Ключевский отмечал: «Но до половины XV века эта народность оставалась лишь фактом этнографическим, без политического значения: она была разбита на несколько самостоятельных и разнообразно устроенных политических частей; единство национальное не выражалось в единстве государственном. Теперь вся эта народность соединяется под одной государственной властью, вся покрывается одной политической формой. Это сообщает новый характер Московскому княжеству. До сих пор оно было одним из нескольких великих княжеств Северной Руси; теперь оно остается здесь единственным и потому становится национальным: его границы совпадают с пределами великорусской народности. Прежние народные сочувствия, тянувшие Великую Русь к Москве, теперь превратились в политические связи. Вот тот основной факт, от которого пошли остальные явления, наполняющие нашу историю XV и XVI веков» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 150. История России, С. 21543]

Вплоть до знаменитого «Жития» Аввакума быть православным христианином означало быть «русским». Становление великоросской народности проходило сложно и неоднозначно, но роль Православной Церкви была определяющей в сплавлении кривичей, вятичей и дреговичей в единый этнос. В западнорусских землях, находившихся под политическим влиянием разных европейских государств, распространилось католичество, а на малорусских территориях с XVI века – униатство (от лат «уния» – союз), созданное как компромисс: верующие догматически и церковно подчинялись римскому папе, но обрядовая сторона оставалась прежней, внешне православной. И если говорить о Речи Посполитой, то в ней, несмотря на официальную веротерпимость, религии находились в разном статусе: католики (и униаты как те же самые католики) находились в привилегированном положении, а простонародье было во многом православным. Именно простой православный люд именовался со стороны польской аристократии бранным словом, сегодня расширившим свои границы: «быдло».

В XVI–XVII веках русское население появилось в Среднем и Нижнем Поволжье и в Сибири. Великорусы вступали здесь в тесный контакт с другими народами, оказывая на них экономическое и культурное влияние, в то же время сами воспринимали лучшие достижения экономики и культуры других племен и народов. В XVIII–XIX веках территория государства значительно расширилась. Присоединение ряда земель в Прибалтике, Восточной Европе, Причерноморье, Средней Азии сопровождалось расселением великорусов на этих территориях. В XX веке границы русских земель охватили все территории Сибири и Дальнего Востока, Средней Азии, Кавказа и некоторые другие, населенные нерусскими народностями.

Н.А. Бердяев так говорит о русском народе и противоречивости его национального характера: «Русский народ есть в высшей степени поляризованный народ, он есть совмещение противоположностей. Им можно очароваться и разочароваться, от него всегда можно ждать неожиданностей, он в высшей степени способен внушать к себе сильную любовь и сильную ненависть. Это народ, вызывающий беспокойство народов Запада. Всякая народная индивидуальность, как и индивидуальность человека, есть микрокосм и потому заключает в себе противоречия, но это бывает в разной степени. По поляризованности и противоречивости русский народ можно сравнить лишь с народом еврейским. И не случайно именно у этих народов сильно мессианское сознание. Противоречивость и сложность русской души, может быть, связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории – Восток и Запад. Русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Востоко-Запад, она соединяет два мира. И всегда в русской душе боролись два начала, восточное и западное[2 - Бердяев Н.А. Русская идея. Миросозерцание Достоевского – Москва: Издательство «Э», 2016. С. 9–10.].

И далее Н.А. Бердяев говорит о стихийной силе русского национального характера его необъятности: «Есть соответствие между необъятностью, безграничностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физической и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безграничность, устремленность в бесконечность, как и в русской равнине. Поэтому русскому народу трудно было овладеть этими огромными пространствами и оформить их. У русского народа была огромная сила стихии и сравнительная слабость формы. Русский народ не был народом культуры по преимуществу, как народы Западной Европы, он был более народом откровений и вдохновений, он не знал меры и легко впадал в крайности. У народов Западной Европы все гораздо более детерминировано и оформлено, все разделено на категории и конечно. Не так у русского народа, как менее детерминированного, как более обращенного к бесконечности и не желающего знать распределения по категориям. В России не было резких социальных граней, не было выраженных классов. Россия никогда не была в западном смысле страной аристократической, как не стала буржуазной. Два противоположных начала легли в основу формации русской души: природная, языческая дионисическая стихия и аскетически-монашеское православие. Можно открыть противоположные свойства в русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; эсхатологически-мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт»[3 - Там же. С. 10–11.].

57.3. Малороссия малороссы. Украина украинцы

Малороссия расположена на юго-западе европейской части России. Малороссия неоднократно подвергалась оккупации со стороны Польши и Австро-Венгрии. Название «Малая Русь» появляется в XIV веке в период раздробленности Русского государства, когда оно распалось на Северо-Восточную, Юго-Западную и Западную Русь. Юго-Западная Русь стала называться Малороссией, включая в себя Галицко-Волынскую землю и Приднепровье. Топоним «Украина» изначально имел не этническую, а чисто географическую характеристику, обозначавшую «окраину», или «украйну» Древнерусского, Польского, а затем и Российского государства. Название «Украина» применительно к Малороссии относилось к приграничным территориям, окраинам Русской земли. В частности, так называлась окраина Галицкой земли между реками Южный Буг и Серет, а также приграничные земли Галицко-Волынского княжества возле Западного Буга.

С приходом к власти большевиков используемое столетиями историческое название «Малороссия» исчезает из официальных документов, заменяясь искусственно придуманным наименованием «Украина», а малороссы начинают рассматриваться как особый народ – «украинцы».

Ю.Ф. Самарин не соглашался с основной мыслью «Повести об украинском народе» П.А. Кулиша, что Украина могла сделаться самостоятельной, если бы не измена дворянства и не владычество Москвы, убившей ее народность. Ю.Ф. Самарин полагал, что главной причиной бессилия Украины был деспотизм дворянства, невыносимое положение народа, недостаток оседлости. Чтобы спасти Украину, необходимо было «упрочить быт народа». Сами «герои Малороссии» сделать этого не могли, а потому «нужна была посторонняя, внешняя власть, самодержавная, неподсудная – власть государя»[4 - Самарин Ю.Ф. Сочинения: В 12 т. М., 1877–1911, т.1. С. 294.]. Должна была «выступить Москва», так как народ был против «союза с Польшею и неверными». Итак, «Украине, предоставленной самой себе, предстояла бедственная будущность»[5 - Там же. С. 296.].

Общий вывод о «Повести об украинском народе» Ю.Ф. Самарин делал такой: «Пусть же народ украинский сохраняет свой язык, свои обычаи, свои песни, свои предания; пусть в братском общении и рука об руку с великорусским племенем развивает он на поприще науки и искусства, для которых так щедро одарила его природа, свою духовную самобытность во всей природной оригинальности ее стремлений; пусть учреждения, для него созданные, приспособляются более и более к местным его потребностям. Но в то же время пусть он помнит, что историческая роль его – в пределах России, а не вне ее, в общем составе государства Московского, для создания и возвеличения которого так долго и упорно трудилось великорусское племя, для которого принесено им было так много кровавых жертв и понесено страданий, неведомых украинцам; пусть помнит, что это государство спасло и его самостоятельность; пусть, одним словом, хранит, не искажая его, завет своей истории и изучает нашу»[6 - Там же. С. 298.].

57.4. Белоруссия белорусы

Белая Русь – название белорусских земель до XVIII века. Происхождение названия «Белая Русь» точно не выяснено. Возможно, оно обозначало западные земли Руси, не зависевшие в XIII–XIV веках ни от татаро-монголов, ни от литовских оккупантов. Позже это название распространилось на все западные земли Руси.

Белорусы, одна из трех ветвей русского народа, проживающая в Белоруссии. Древней этнической основой белорусской ветви русского народа были восточнославянские племена дреговичей, юго-западных кривичей (волочане и смоленские кривичи), радимичей и отчасти соседних древлян, северян и волынян. Восточнославянские предки белорусов частично ассимилировали летто-литовские племена (в частности, ятвягов). В IX веке они вошли вместе с другими восточнославянскими племенами в Киевскую Русь. В рамках единого политического объединения восточнославянских племен завершилось формирование древнерусской народности. В XIV веке белорусские земли были оккупированы Литвой, а в XVI веке по Люблинской унии 1569 захвачены Польшей. В условиях порабощения и ожесточенной борьбы за независимость происходит формирование белорусской ветви русского народа (XIV – XVI века), основным ядром которой были западные группы древнерусской народности. В XVIII веке в результате трех разделов Польши (1772, 1793 и 1795) Белоруссия была возвращена России.

ГЛАВА 58. Период обострения борьбы геополитических центров за лидерство в цивилизационном процессе XIV столетие

58.1. Расстановка сил в цивилизационном процессе