Молодость

– Нет, не был. Раньше ты был добрее ко мне, но после того случая…

– Какого случая?

Катерина, наконец, посмотрела в глаза Сальваторе без всякого принуждения. В ее глазах стояли слезы, но смотрела она зло:

– Ты хочешь, чтобы я произнесла вслух?! Думаешь, что я недостаточно терзаюсь этим?! Хорошо, Тото! После того, как я убила нашего ребенка, чтобы спасти свою жизнь! Все?! Доволен?!

– Боже… Неужели я превратил твою жизнь в ад, обвиняя в этом?

– Да что с тобой такое сегодня?! Обычно ты просто меня не любишь, но сегодня ты решил еще и помучить меня…

Сальваторе с трудом поднялся на ноги и обнял ее, несмотря на вялое сопротивление. Катерина плакала.

– Я больше не хочу, чтобы это мешало нам, слышишь? Больше никакой ненависти, никаких обид, никакого осуждения. Не хочу больше этого! Не хочу! Не хочу!..

– …Синьор, вы живы?

Кастеллаци с трудом открыл глаза. Он лежал на спине, прямо на холодной земле рядом с могилой Катерины. Над ним стоял мальчик лет восьми.

– Ты кто?

– Карло… Карло Д'Амато, синьор.

– Что ты делаешь на кладбище, Карло Д'Амато?

– Мы с мамой пришли к моему отцу… Вы ведь не мертвец, синьор?

– А как ты думаешь?

– Думаю, что нет.

– Почему ты так решил?

– Ну, вы похожи на мертвеца, но вы ведь умеете говорить…

– А ты думаешь, что мертвецы не умеют разговаривать?

Карло посмотрел на него с ужасом, к которому, правда, примешивался искренний интерес:

– А они умеют, синьор?

– Еще как! Я вот, например, все никак не могу заставить их замолчать.

Мальчик серьезно кивнул. Сальваторе же не отказал себе в улыбке, когда представил, что приключится с матерью юного Карло, когда он расскажет ей о том, что мертвецы умеют разговаривать. Улыбка почему-то получилась очень болезненной.

– Вам не холодно, синьор?

– Холодно. Очень холодно.

– Может быть, это из-за того, что вы лежите на земле?

– Да, скорее всего из-за этого…

Сальваторе попытался подняться. Он не знал, сколько пролежал на голой земле, но его спина уже не говорила ему за это спасибо. «Хорошо хоть пиджак не сильно испачкал – земля сухая, к тому же вся в опавших листьях…»

– Вам помочь, синьор?

– Не стоит, Карло. Беги-ка лучше к маме, пока она не начала тебя искать.

Карло послушался, однако отойдя на пару десятков шагов, повернулся, судя по всему, чтобы проверить, что Сальваторе смог встать. Кастеллаци кивнул мальчику, показывая, что у него все в порядке и лишь после этого Карло убежал к женщине, одетой в траур, которая была видна между могил. Сальваторе оглянулся – он был один среди мертвецов. После этого Кастеллаци посмотрел на скульптуру на могиле Катерины. Как же ему хотелось откинуть эту искусно вырезанную мраморную вуаль и поцеловать ее в последний раз. Сальваторе погладил холодную щеку Катерины, потом не удержался и все же поцеловал холодные губы прямо через вуаль. Сделав это, Кастеллаци пообещал себе не оглядываться, уходя с кладбища, и исполнил это обещание. Над Верчелли начинался легкий, первый в этом году снегопад.

Глава 19

Предательство

Чиро Бертини вдохнул прохладный ночной воздух и закрыл глаза. Он чувствовал себя совершенно несчастным. Маленький красивый мирок, который он успел выстроить в своем разуме, был смят тяжелым молотком реальной жизни. Все попытки Бертини наладить отношения с Сандрой разбивались о стену равнодушия, которую она возвела вокруг себя. И с каждой минутой девушка отодвигала эту стену все дальше и дальше, вытесняя Чиро из своей жизни.

Сегодня она весь день старательно избегала его взгляда. Под конец смены это настолько надоело Бертини, что он твердо решил дождаться Сандру на проходной, взять за плечи и заставить посмотреть себе в глаза – это была бы совершенно отвратительная сцена, но Чиро было все равно. Ему безумно надоела эта отчужденность, и он не собирался сдаваться без боя.

Каким-то удивительным образом Сандре удалось выскользнуть с завода, миновав Чиро – молодой человек вновь чувствовал себя обманутым и разочарованным. Домой не хотелось совершенно, и Бертини отправился шляться по вечернему городу. Через час молодой человек обнаружил себя, кидающим камешки в Тибр.

«Пора кончать с этим! Если Сандра больше не хочет быть со мной, пусть так и скажет. Или пусть хотя бы скажет, что мне нужно сделать, чтобы вернуть ее расположение… Две недели, Чиро! Как ты ухитрился настолько сильно вляпаться за какие-то две недели?..»

Урвав букет в уже закрывавшейся лавке, Бертини направился к дому, в котором жила Сандра. В течение всего пути Чиро не покидало какое-то неприятное чувство. Молодому человеку казалось, что он увяз в болоте и медленно уходит в грязную воду. Он почти готов был поддаться этому странному влечению вниз, но заставил себя воспрянуть духом, покрепче схватился за букет весьма уставших роз и поспешил к длинному несимпатичному дому, который сейчас казался ему самым прекрасным из дворцов Рима.

Перед домом все было как обычно, кроме одной детали: прямо на дороге был совсем неаккуратно припаркован роскошный автомобиль. Новехонький темно-синий кабриолет Альфа Ромео 2600 буквально вызывал на бой всех хулиганистых подростков рабочего квартала. Он был смел и упивался собственным великолепием, отметая все обвинения в своей неуместности.

Дверь подъезда открылась, и на улицу вышел Фабриццио Пикколо. Чиро мгновенно и совершенно определенно понял, зачем он здесь. Молодой человек отступил в тень и стал наблюдать. Как и ожидал Бертини, кабриолет принадлежал Пикколо. Фабриццио устроился на водительском сидении и завел двигатель. На улице было довольно прохладно, поэтому крыша была поднята. Пикколо включил в салоне свет и придирчиво осмотрел свое лицо в зеркале заднего вида. «Чертов павлин!..»

Дверь подъезда вновь отворилась, и случилось то, чего Чиро ждал, но во что отчаянно не хотел верить – на улицу вышла Сандра. Бертини обессилено привалился к стене. Чувствовать себя обманутым ему тоже уже приходилось, но, как и все остальное с Сандрой, сейчас он испытывал это чувство как будто впервые. Девушка не была похожа на себя. Идиотские туфли с высоким каблуком, нелепая наигранная томность жестов, искусственный смех, которым она сопровождала едва ли не каждую фразу Фабриццио. Сандра очень хотела понравиться этому франту.

Автомобиль слегка дернулся и сорвался разгонять ночную тьму. Альфа Ромео уносил двоих в мир дорогих ресторанов и роскошных драгоценностей, морей шампанского и полной бессмысленности. А Бертини остался в дремлющем рабочем квартале, укрывшись в густой тени, как какой-нибудь ночной грабитель. Сандра уехала из его жизни и никогда не вернется – Чиро очень хорошо это понял. Он поднес букет к лицу, чтобы почувствовать запах роз – розы пахли ничем. Вопреки всему, молодой человек улыбнулся.

Следующие несколько часов он блуждал по городу, пытаясь не думать ни о чем. Подарил букет какой-то изможденной женщине, которая попыталась развести его на «развлечения за небольшую плату». Нарвался на какого-то смешного парня, который все крутил у него ножом перед носом, но совершенно не был готов к тому, чтобы пустить нож в дело. В третий раз в жизни закурил и в третий раз в жизни вывернулся наизнанку от одной сигареты. Таким Рим перед Чиро еще не представал. Город как бы пытался изнасиловать сам себя, а молодой человек посматривал на это немного свысока и смеялся.

Неожиданно Бертини обнаружил себя у двери квартирки Комиссара. Теперь у него не было причин отказываться от предложения Бородача, зато было желание уменьшить количество двуличных мерзавцев в городе. Чиро постучал. Через время послышался голос:

– Войдите.

Бородач стоял в позе стрелка и целился в молодого человека из пистолета.

– Добрый вечер, Бородач.

– Что тебе нужно?

– Я передумал насчет твоего предложения.

– Это так не работает, Чиро – откуда мне знать, что ты не передумаешь снова, когда дойдет до дела?