Тайна скорбящего ангела

– У тебя воды нет, спросил он Русакова. Бля… у меня в горле «кошки насрали». На какой—то миг он закрыл глаза, стараясь проглотить ком из кирпичной пыли, пороха и тротила.

– Нет воды…

– Что ты хотел, —спросил он, плюнув на раскалившийся ствол…

– Чё —чё, звезду на плечо! Прикрой твою мать… Спущусь на первый за БК… Ты про каких—то двухсотых говорил. Что уже забыл?

Виталий закинул в рот жвачку. Ловким движением он вывернул пулеметный ствол, и поставил его остывать к стене.

– Во видал, как «балалайка» раскалилась, хоть «тушенку» грей -сказал «Ташкент», стараясь проглотить слюну.

Он вставил новый ствол, подтянул к себе коробку с новой лентой, и зарядил пулемет. Передернув затвор, невозмутимым голосом спросил:

– Ну, что отдышался? Ну, тогда пошли работать!?

– А быстрее работать можешь…?

– Спешка Саша, нужна при ловле блох. На край, когда чужую жену трахаешь…

Виталий поднялся со стула, и выплюнул жвачку.

– Ну вот, я готов – что дальше?

– Будь у меня в тылу, и прикрывай мой зад! Я спускаюсь на первый и мародерю по двухсотым, —сказал Русаков. —А ты смотри, чтобы меня «чехи» в подхвостье гранату не вставили. И наши, чтобы тоже с перепугу не подстрелили… У нас уже у всех магазины пустые… Патронов нет. Еще пять —десять минут, и побежим, как сайгаки по степям Казахстана.

Виталий в знак одобрения хлопнул друга по плечу.

– Действуй! —сказал он. —Твой папа тут и он тебя любит…

– Только без лирики, – ответил «Химик».

Русаков присев на четвереньки, скользнул по школьному коридору в сторону лестничного марша. Вытащив из подсумка гранату, выдернул кольцо, и бросил её между пролетов.

– Пехота, берегись —граната, —проорал он во весь голос.

– Береженого Бог, бережет, —за его спиной пробормотал «Ташкент», и вслед швырнул зажженную дымовую шашку.

Взрыв грохнул в фойе школы. Клубы черного дыма и цементной пыли поднялись клубами вверх.

– Я пошел…

Вдоль стены броском Русаков прыгнул, в цементно – дымовую пелену. Спустившись в предбанник, замер. Осмотрелся. Сквозь висевшее цементно —дымовое марево, лейтенант увидел двух «двухсотых», которые лежали на полу. Запекшаяся кровь растеклась по площадке большой лужей.

Русаков на коленях и ползком скользнул по мрамору и, сходу, прикрывшись стеной, вцепился в «калаш» мертвого чеченца. Дернул —освободив ремень. Отщелкнув магазин —есть патроны. На душе отлегло. Стягивая «разгрузку» с магазинами, перевернул тело и обмер. На него, из солдатского вещевого мешка смотрело несколько бутылок

«Советского шампанского». Русаков от удивления даже присвистнул. Тут до него дошло – до нового года считанные часы.

– «Ташкент», ты меня слышишь, —сказал он по рации.

– Говори —что хочешь…

– Ты против шампанского что-то имеешь?

– Хочу так, аж скулы сводит, —ответил с шипением ресивер. —Горло хочется промочить…

– Ты брат, не поверишь, но тут два жмура, и два десятка пузырей с «шампунем». «Бармалеи» в нору тащили, чтобы новый год встретить. А теперь по твоей милости, не дожили до этих радостных минут. Брать будем, или оставим пехоте, —сказал Русаков, с присущим ему сарказмом.

– Спрашиваешь! Давай хватай, и вали оттуда! Здесь разберемся, —прошипела ресивер.

Первый уровень, с его огромным коридором простреливается насквозь. Русаков, попрятав магазины в разгрузку, накинул на шею трофейное оружие, и, схватив мешок, крикнул:

– «Ташкент», будь готов -цыганочка с входом —иду…

Русаков прыгнул в сторону лестничного марша, в самое облако дыма, который расползся по всему этажу. В этот миг на улице стало тихо. Было слышно, как потрескивал огонь, пожирая боевую машину, которая стояла напротив школы. Когда поднялись в класс, парни из группы покрытые слоем пыли, сидели вдоль стены на усеянном гильзами полу. Кто, закинув голову назад, блаженно курил. Кто —то дремал, прикрыв глаза.

«Химик» и «Ташкент» появились в дверях.

– Где вас носит, – спросил майор Евсеев.

– Тылы зачищали, – ответил Демидов.

– Ну, что приуныли -славяне? Принимайте подарок от дедушки мороза —сказал Русаков, стараясь поднять боевой дух.

– Саша, что за балаган, —спросил майор Евсеев.

– За БК ходили, товарищ майор. Да вот на гостинцы нарвались…

– Это что? – спросил Евсеев.

– Шампанское командир! Вероятно, что «бармалеи» себе к новогоднему столу перли, да «Ташкент» их к Аллаху определил.

За окном пока было тихо, лишь радиостанция голосом командира пехотного полка зажатого в «клещи», вопила на весь эфир. Он просил о помощи. Но это было где—то в районе вокзала. А здесь «духи» смиренно забились в подвалы, и зализывали раны. Русаков вытащил пару бутылок и поставил на школьную парту.

– Товарищ майор, может по глоточку, —обратился он к командиру, —сутки во рту воды не было. Разрешите… Без лютого фанатизма —в честь нового года…

– Ну —только по глоточку, и без лютого фанатизма, —сказал майор Евсеев.

Русаков ловкими движениями рук снял фольгу и раскрутил проволочку. Без «выстрела» открыл бутылку, и подал её командиру.

– Угощайтесь товарищ майор! В честь нового года, и за то, что мы пока без потерь!

– Сплюнь —накаркаешь еще…

Евсеев взял бутылку и влил вино себе в рот. Много пить не стал, а сделав всего лишь пару глотков, передал Демидову.

– Держи «Ташкент»…Два глотка и передай другому, —сказал он, обозначив максимум.—Так мужики, вином не злоупотреблять! По паре глотков – горло промочили, и хватит. Шампанское на голодный желудок – это как фугас под броней!

Несколько минут передышки, да капли влаги, на какое—то время восстановили силы. Настроение поднялось, и даже появился боевой кураж. Пили, молча, стараясь сохранить боевой настрой и чувство меры. В ту минуту было трудно определить, что их ждет через несколько минут. Каждый понимал, что эти спасительные глотки вина могут быть последними.