Тайна скорбящего ангела

– Да, думаю о чем доложить на военном совете. —Генрих фон Риттер допил кофе и затушив в пепельнице окурок, сказал: —Ну что Вальтер, мне пора. После доклада я навещу тебя. Нам есть о чем поговорить. За последние дни я чертовски устал, и хотел бы пару часов поспать. А уже после, мы могли бы отметить нашу встречу, как подобает друзьям детства. У меня в кофре есть первоклассный французский коньяк.

– Я дождусь тебя, —сказал Вальтер.

Когда Генрих вошел в конференц зал, то он уже был полон. Запах хромовых сапог, дорогого одеколона и сигарного табака ударил в нос. Да —несомненно, так могли пахнуть только настоящие германские аристократы подумал Генрих, и найдя свободное место, присел. В какой—то миг грянул марш и весь зал с грохотом отодвигаемых стульев поднялся по стойке смирно. В зал в сопровождение начальника штаба и отдела стратегического планирования девятой армии вошел генерал —полковник Вальтер Модель.

– Хайль Гитлер, господа генералы и офицеры, —сказал адъютант Моделя.

В зале дружно трижды повторили:

– «Зик хайль»…

– Вольно! Прошу внимание господа, —сказал Модель.

Расположившись возле карты боевых действий, генерал— полковник начал военный совет:

– Господа генералы и офицеры! В преддверии событий на южном направлении, по решению оперативного отдела ставки, театр военных действий этим летом переносится на Юг. К месторождениям кавказской нефти. Фюрер нам дал приказ, часть наших войск в районе Орла, передать в распоряжение командующего группой армий «Юг», под командование генерал – полковника Монштейна. 15 апреля фюрер, подписал пан операции «Блау» о наступлении наших войск в направлении Волги. По решению ставки нам отведена ответственная роль в этой пьесе. Мы не переходим к оборонительным мероприятиям, а наоборот приступаем к дезинформационным мероприятиям с целью ввести противника в заблуждение. Наша задача на период летней кампании состоит в том, чтобы создать у нашего противника иллюзию проведения подготовительных работ для наступления на Москву. Сталин должен поверить нашим маневрам, с целью переброски своих резервов к самой столице. Танкам Монштейна предстоит взломать оборону противника в районе Харькова и Донбасса. По планам ставки к осени этого года мы должны выйти на рубеж Дона и Волги в районе Сталинграда и закрепиться там. Приказываю: По всей линии фронта соприкосновения с противником, нарастить вал радио дезинформации. Произвести демонстративную аэро—фоторазведку на рубежах Калинина, Москвы, Московской области, Владимира, Иванова. Этот приказ ставки размножить, и разослать его в штабы войск, вплоть до боевых рот включительно… Генерал – полковник Модель сделал многозначительную паузу. Он улыбнулся своим подчиненным и добавил с долей иронии:

– Господа офицеры и генералы, непременное условие которое ставит фюрер перед нами. Этот приказ, обязательно должен попасть в руки нашего противника. Русские обязаны знать, что мы готовимся летом взять Москву. Об этом позаботится командир «209 абвер—группы» «Пехфогель», майор Шперрер. Ставкой приказано создать иллюзию крупнейшей переброски войск, в зону дислокации армии «Центр». У русских должно выработаться ощущение о концентрации нашей боевой группировки на центральном направлении —на рубежах от Великих Лук до самого Орла. Это необходимо сделать с целью, оттянуть основные их силы Красной армии от южного направления, чтобы обеспечить армию «Юг», успешным наступлением на город Сталина. Мы должны вернуть стратегическую инициативу, и обеспечить выполнение мероприятий по плану операции «Кремль». Приказываю: Генштабу, взять под жесткий контроль, намеченные ставкой мероприятия. Безжалостно карать расстрелом, лиц повинных в срыве этого приказа. Хочу вам господа, представить офицера специальных поручений полковника Генриха фон Риттера…

Полковник привстал с кресла, и кивнув головой, представился.

Генерал —полковник продолжил:

– Адмирал Канарис, поручил полковнику Риттеру важную задачу. Мы обязаны разместить на подконтрольной нами территории в прифронтовой полосе, сеть резервных баз агентурного обеспечения. Базы агентуры «Абвера» предприятия «Цеппелин» формируются на случай внезапного наступления русских и незапланированного отхода нашей армии с занятых рубежей. Мы обязаны оставить за спиной большевиков, армию головорезов. Им будет поручено проводить акции диверсий, саботажа и всевозможные террористические акты в тылу большевиков, —сказал командующий девятой армией Вальтер Модель. —Полковник Генрих фон Риттер, доложит офицерскому собранию план «Абвера».

Генрих встал со стула и вышел в центр зала, где висела оперативная карта. Он взял со стола указку и подошел к ней.

– В свете проведения операции «Кремль», руководство разведки отдела «Абвер—2» приняло решение разместить под этот шумок на подконтрольной нами территории сеть баз для обеспечения нашей разведывательно —диверсионной агентуры в тылу противника. Подобные базы будут созданы в полосе действия группы армий «Центр», чтобы быть ближе к сердцу России. В случае оставления наших рубежей под напором наступления Калининского фронта, в тылу у русских будет задействовано до двухсот диверсионных групп. Каждой группе уже поставлена задача проведения диверсионных мероприятий с целью дестабилизации обеспечения фронта перед нашим наступлением на Кавказ.

Полковник Риттер несколько минут рассказывал о том каким образом будет проводится тайная война в тылу русских. Офицеры и генералы внимательно вникали в хитросплетения задач «Абвера» и, не нарушая доклада, делились между собой впечатлениями о предстоящем походе в сторону кавказского хребта.

Генрих фон Риттер разложил по полочкам планы командования, и закончив доклад вернулся на свое место. Он больше не вступал в дискуссии, а лишь грезил о том как побыстрее вернуться в квартиру Вальтера, чтобы выпить алкоголя и завалиться спать на белоснежные простыни. Путешествие из Берлина вымотало его за последние сутки так, что он был готов заснуть прямо здесь —в конференц зале. Как только военный совет закончился, он как подобает военному разведчику незаметно скользнул в самую гущу офицеров вермахта, и растворившись в их массе поспешил к выходу. Полковник скорым шагом покинул здание штаба и вышел на высокое крыльцо. Генрих осмотрелся по сторонам, и достав из кармана кителя сигареты, блаженно закурил.

Он несколько раз затянулся, и выпустив дым, не спеша направился в сторону дома своего стародавнего приятеля с которым он был дружен еще с детства.

Двигатели автомобилей, стоявших на парковке невдалеке от штаба армии, запустились, почти одновременно. Всё пространство городской площади пришло в четкое и хорошо организованное движение, которым руководил высокий фельдфебель военно —полевой жандармерии.

Он словно дирижер симфонического оркестра свистел в свисток, махал жезлом, задавая автомобилям правильный алгоритм движения. Первыми убывали в свои расположения офицеры высшего звена. Генералы в хорошем расположении духа, под впечатлением доведенных до них приказов и формуляров, доставленных Генрихом фон Риттером, курили, ожидая свои: Вандереры», «Опели» и «Кубельвагены», которые друг за другом начали подъезжать к штабу.

По окончании военного совета офицеры управления покидали Сычевку, убывая в свои дивизии, корпуса и полки, чтобы исполнить приказ ставки. Армия «Центр», насчитывавшая пятьдесят дивизий, согласно приказа, должна была быть разделена на две равные части. На рубеже от Орла до Харькова двадцать пять дивизий, передавались для усиления армии «Юг», которая рвалась к Сталинграду.

Полковник Риттер пройдя несколько сот шагов по центральной улице, оказался рядом с домом, который занимал майор. Он открыл скрипучую дверь, и поднялся по деревиной лестнице на второй этаж.

– Проходи Генрих, я уже было хотел вздремнуть, —сказал майор. —Ну и как прошла аудиенция?

Полковник повесил фуражку на вешалку, и сняв портупею, бросил её небрежно на спинку стула.

– У тебя старина, жутко скрипит дверь, —сказал полковник. —Прикажи своему денщику её смазать машинным маслом, чтобы она так отвратительно не завывала.

– Как говорят русские —в чужой монастырь со своим уставом не ходят Генрих. Я специально не смазываю петли этих дверей, чтобы Мартин мог слышать, когда я поднимаюсь домой.

– Понятно теперь, —сказал полковник, и подойдя к своему чемодану открыл его. Он пристально осмотрел содержимое, и достав бутылку выдержанного коньяка «Камю», захлопнул крышку. – Долг платежом красен, —сказал полковник, и поставил её на стол.

Майор из любопытства взял в руки бутылку, и прочитав этикетку, сказал:

– Давно барон, я не пил такого чудесного бренди. Сегодня Мартин принес из офицерской столовой превосходный гуляш с картофелем. Ты будешь завтракать?

– Неплохо было бы подкрепиться, —ответил полковник, и открыл бутылку. —Давай, выпьем за наше…

– Победу, —сказал майор, предвосхищая события.

– До победы Вальтер, еще ой как далеко. Даже если все русские уйдут за Урал – это не говорит, что мы их сможем победить. В 1812 году эти дикари сожгли собственную столицу, чтобы заморить войска Наполеона голодом и холодом. А история: как ты знаешь, имеет свойство повторяться. Давай лучше выпьем за то, что бы мы хотя бы просто остались живы на этой войне и встретили смерть дома в постели, в кругу своих детей и внуков.

– Прозет, —спросил майор, и лишь слегка пригубил напиток, стараясь продлить удовольствие.

– Прозет, —ответил полковник, и в отличии от Вальтера, отпил половину.

– Генрих, я хотел сказать тебе одну вещь, —сказал майор, глядя в глаза своему другу. —Ты знаешь, что я на восточном фронте с самого начала войны. Мои парни вошли в Россию за три дня до того, как фюрер отдал приказ вермахту перейти границу большевиков. За этот год проведенный в боях и рейдах, я понял только одно —мы зря ввязались в эту авантюру. Меня терзают сомнения, что мы вообще выйдем из этой передряги живыми и здоровыми.

– Не только ты, так думаешь, —сказал Генрих, и сделал еще маленький глоток. —Многие офицеры из управления «Абвера» склонны к таким как у тебя сомнениям. Ты как разведчик, должен это чувствовать более остро, чем эти недоумки из СС. Нет, Вальтер, они не говорят это в открытую. Но судя по настроениям, царящим в «Абвере», не все одобряют решение фюрера идти на Москву. Глава второго отдела майор Гросскурт говорит, что его до психического расстройства беспокоит положение, когда в ставке скрытно ведутся фривольные разговоры о нашей восточной кампании. Эти скоты, словно страусы прячут голову в песок, не желая даже мыслить о том, что уже в будущем вермахт ждет настоящая катастрофа.

– Я Генрих, потому и не стал полковником. Меня тоже бесит вся эта мышиная возня в управлении, особенно когда в дружном офицерском коллективе появляется крот, работающий на Мюлера, или Гейдриха, —сказал майор, допивая свой коньяк.

– Да ты Вальтер, прав: Гейдрих —это еще та хитрая лиса, он прекрасно знает о положении дел у нас в «Абвере» через своих людей внедренных в систему еще за долго до того. Нам давно известно, что у нас в штабе есть крытый агент из с гестапо. Он то и докладывает обо всем своему шефу, что твориться у нас в разведке.

– И кто это, —спросил майор Шперрер, и потянулся за сигарами.

– Это друг Рейхарда Гейдриха —Альбрехт Венс.

Полковник легким движением долил в рюмки коньяк и продолжил:

– Вальтер, клянусь всеми богами, у нас есть с тобой шанс выйти из этой игры с положительным сальдо.

– Ты что планируешь сдаться русским, —с ухмылкой спросил майор, и протянул Генриху сигару.

– Я планирую просто для начала выйти из этой игры… Выйти с положительным сальдо!

– Ты хочешь нарушить присягу, —спросил майор.

– Я Вальтер, немецкий офицер! Я барон, аристократ и потомственный военный. Я быстрее пущу себе в лоб пулю, если я захочу предать свое отечество, или нарушу данную присягу.

– Тогда что же…, —спросил Вальтер, закуривая сигару.

– Тогда…

Полковник задумался. Он как доверенное лицо адмирала Канариса владел информацией о том, что уже чрез месяц в Лондоне состоятся переговоры большевиков с Рузвельтом об открытии второго фронта.

– Наша агентура Вальтер, не дремлет. Я, старик Канарис и этот полковник Маурер из первого отдела «Абвера» знаем то, что еще не знает фюрер. Скоро русские заключат договор с американцами об открытие второго фронта. Как передает наш источник с генштаба русских, янки через Ла—Манш войдут во Францию и ударом с тыла займут Германию, пока мы будем барахтаться здесь в русских болотах под Москвой.