Тайна скорбящего ангела

– Ты не ответил Генрих, на мой вопрос, —сказал майор.

– Пока нас Вальтер, не попёрли русские на Запад, со скоростью курьерского поезда, нам надо подумать, как выйти из этой войны с приличным личным состоянием. Потом будет поздно бегать по миру в поисках укромного места и денег на поддержание достойного уровня жизни.

Майора словно ударило током.

– Ты знаешь Генрих, а ведь ты прав! В твоих словах есть истина! Ни кто не будет заниматься ни политикой, ни войной, на голодный желудок. Ни какие благородные идеи не будут реализованы, пока народ Германии досыта не набьет своё брюхо свиными ножками и гороховой похлёбкой.—Мартин, козья морда, ты решил своего господина заморить голодом? —закричал Шперрер на денщика.

– Айн момент, господин майор, —прокричал из кухни Грассер.

– Я вижу Вальтер, у тебя шустрый малый. Тебе повезло с денщиком. Скажу честно, он мне импонирует! Беда, что любит спать, а не служить великой Германии, как служат сотни тысяч её верных сынов.

Майор щелкнул подтяжками, и взяв из пепельницы дымящуюся сигару, продолжил с каким—то наслаждением втягивать в себя ароматный дым и выпускать кольца.

– Ты слышал Мартин, что сказал господин полковник? Если ты не накроешь немедленно стол, я через минуту доберусь, до твоей задницы и ты отведаешь, настоящей порки. Где наш гуляш, где наш шнапс!? —завопил майор.

Из кухни выскочил перепуганный солдат с большим серебряным подносом. Как и прошлый раз, он был накрыт белоснежной накрахмаленной салфеткой. Через левое предплечье солдата было перекинуто чистое полотенце, как это делают профессиональные кельнеры. Денщик слегка наклонившись в поясе, поставил поднос на стол. Как заправский официант, скинув салфетку, сказал:

– Господа офицеры, кушать подано! Хорошего вам аппетита!

Как по волшебству, на столе появилась фарфоровая гуляшница с крышкой. Денщик снял её, и комната наполнилась приятным запахом специй, который исходил от гуляша, который подавали только офицерам штаба армии. Солдат артистично разделил блюда на порции, и подал вареный картофель, обильно полив его ароматной подливой. На другой тарелке лежал тонко нарезанный сыр, и аккуратные колечки финского салями, которое поставляли вермахту союзники по коалиции.

– Ну как тебе это —сказал майор, хвастаясь сервировкой стола.

– Великолепно Вальтер, —ответил полковник. —У тебя я вижу все столовые предметы из фамильного серебра.

– Фаберже какой—то, —равнодушно ответил майор, рассматривая вилку.

– Фаберже? Да ты невежда, – сказал Генрих, поднимая рюмку. —Фаберже это бог ювелирного искусства в России.

– Ты же знаешь Генрих, что на фронте любой день может стать последним. Поэтому мне хочется жить, окружив себя дорогими и шикарными предметами. Давай лучше выпьем за нашу победу, и отведаем этот прекрасный гуляш. Что—то я успел проголодаться.

Офицеры чокнулись. Майор на этот раз выпил залпом коньяк.

– Ты Вальтер, очень изменился. Когда мы с тобой были молодыми лейтенантами, ты умел пить коньяк.

Майор улыбнулся, и взяв бутылку, разлил остатки напитка.

– Хватит Генрих, этих аристократических замашек. Не надо экономить на том, что завтра может тебе уже не понадобиться.

Взяв коньячный бокал, майор приподнял его, и сказал:

– Цум воль Генрих…

– Цум воль, —ответил улыбаясь полковник.

– Чему ты так улыбаешься?

– Ты старик, хлещешь этот чудесный «Камю», словно это напиток из Франции, а домашняя водка…

– Меня научили пить эти чертовы «иваны». Они очень непредсказуемы. Ты не успеешь поднять бокал, как на твою голову начинают сыпаться мины и снаряды. Поэтому время для смакования подобных букетов на фронте просто нет, —ответил майор.

– Ты наверное прав, —сказал полковник, и выпил коньяк. —Закусив выпивку сыром, он продолжил разговор: —Твой холоп Вальтер, не прост. Это ты научил его этим аристократическим штучкам, —спросил Генрих, —Заметь продукты на твоем столе не из общей офицерской кухни..

Майор завалился на диван с сигарой, и пуская в потолок кольца дыма, сказал:

– Ты, Генрих прав! Этот щенок, один из лучших мародёров нашей дивизии. Он боится, что я отправлю его на передовую, поэтому старается в поте лица. А еще личный повар генерал— полковника Вальтера Моделя его земляк и возможно будущий родственник. Со слов моего денщика, он мечтает стать его швагером, – пробормотал майор.

Полковник развалился в кресле напротив, и закинув ногу на ногу, пригубил коньяк из пузатого бокала. Рассказ майора на какое—то время отвлек его от основной темы. Он решил дослушать эту историю до самого конца.

– Швагером? Это как? Ты расскажи мне подробней. Чувствую здесь ситуация пикантная.

– Это надо спросить у самого денщика, —сказал майор: —Эй, солдат, —проорал он.

– Слушаю вас господин майор! Что изволите, —ответил денщик.

– Ты как—то мне рассказывал про своего будущего швагера, которого охмурила твоя сестрица Марта. Можешь это рассказать барону, мы хотим посмеяться.

– Слушаюсь, господин барон, —ответил солдат. —В общем, дело было так: у меня господин полковник, есть родная сестра. Её звать Марта. Мы живем в маленьком городке Цоссен. Это земли Бранденбург, в тридцати километрах от Берлина.

Майор перебил денщика, и махая в воздухе сигарой, словно указкой сказал:

– Это Генрих, такое захолустье рядом с нашей школой отдела восточной пропаганды особого назначения в Дабендорфе. Вотчина полковника Гелена.

Полковник сбил пепел в пепельницу и вновь приложившись к бокалу, сделал глоток.

– Я понял! Эта дыра рядом с Цеппелином, —сказал полковник. —Я был там неделю назад, перед тем, как лететь на восточный фронт. Если бы я раньше знал твою сестру Марту, я бы передал ей привет. Ну давай солдат, не тяни кота за яйца —продолжай. Что там было дальше…?

– Новый повар нашего генерал —полковника Моделя, еще полгода назад работал в ресторане «Бранденбургский виноград» в Цоссене. Там моя сестра Марта по протекции работала посудомойкой. Так вот этот боров напоил мою сестренку каким—то бренди, и влез ей под юбку. У него очень удачно получилось. Марта сразу залетела и родила ему маленького поварёнка. Если бы она заявила в полицию, то Адольфа сразу бы посадили в тюрьму. Ей не было семнадцати лет.

– Адольфа —переспросил полковник.

– Адольф Браухер – так зовут повара, —отрапортовал солдат. Офицеры засмеялись, вводя денщика в краску.

– Давай дальше про своего Браухера, —сказал майор. —Уж больно история твоя занятная.

– Марта решила, что будет рожать для рейха истинного воина. Она не стала заявлять в полицию. В конце сорок первого, они уже собирались обручиться. А тут случилось это несчастье.

– Какое несчастье, —спросил полковник, снова разлив по бокалам коньяк.

– В то время у командующего девятой армии Вальтера Моделя во время операции под Смоленском, от обжорства умер его личный повар. Он с ним по всем фронтам, еще с тридцать шестого года служил.

– И что же с тем поваром случилось, —спросил полковник. Солдата после этих слов даже передернуло от воспоминаний.

– Насколько я знаю, из писем от Марты, старый повар генерала в его родовом поместье кашеварил и знал все привычки и вкусы генерала.

– Ты мне расскажи солдат, как этот стряпчий мог умереть от обжорства, —спросил полковник, заинтригованный рассказом.

– Зимой генерал улетел в ставку в Берлин, принимать девятую армию. Повара он оставил на фронте. Тот самовольно подался в близлежащую деревню. Говорили, он искал курочку. Стряпчий хотел к приезду шефа подать мясо курицы по—французски, запеченное с картофелем под соусом «Голландез». А солдаты говорят, он хотел пощупать русскую молодуху—теперь бог тому свидетель. В одной из большевицких деревень, где работали наши интенданты, он нарвался на «иванов». Они выходили из окружения. Большевики не стали его убивать. Заставили сожрать курицу с потрохами и перьями. Повар подавился перьями и умер.