Знаменосец

Направление

Кулик сказал:

– Надобно помнить – не обязательно по прямой. А по прямой почти что никогда и не бывает.

Теорема

Кулик сказал:

– Если бы мне довелось составлять учебник физики или медицины, эпиграфом взял слова Сократа: «Я знаю, что ничего не знаю». Безо всяких добавок. Имеется в виду следующая добавка: «Но другие и того не знают». А, может быть, и сей аппендикс оставил бы. Хотя банально и гордыню выдает. Некоторую надменность. Не находите?.. С другой стороны, надоело робеть, стесняться. Сократу, например, однажды надоело скромничать, а я чем хуже?.. Мы с Сократом в известной степени братья. Да и времени не так уж много прошло, если рассматривать в исторической перспективе. Или в ретроспективе. По сути, одно и то же… Выходит, вы меня сразу узнали?

– Во всяком случае, ваше лицо показалось мне знакомым.

– Вот видите? Ничего не поделаешь. Офицеры в боевых условиях погоны снимают, чтобы оставаться неузнанными неприятелем. А лицо как поменять? Я пробовал: бороду отращивал, очки темные надевал. Все равно узнают. Да будь я и состоятельным человеком, поменяй внешность у эскулапа, пропади он пропадом, все равно узнали бы. Ибо не во внешности дело, но в содержании, точнее – в том самом знамени, которое выпало бережно хранить и с честью носить… На сей счет есть один очень смешной анекдот про дворника, двойника Маркса. Наверняка слышали.

– Я о Марксе думал.

– Зачем?

– Просто так.

– Достойный ответ… Анекдотов терпеть не могу. Квинтэссенция пошлости. А вы любите анекдоты?

– Не очень.

– Вот и я не люблю… Не скрою, по поводу узнаваемости своей тревожусь. С другой стороны, на миру и смерть красна. Так говорят?.. А многим ли приходилось принять такую-то смерть на миру? Единицам… Все что-то говорят. Говорят, говорят… Я тоже говорю, но стараюсь делать это осознанно, со смыслом. Точнее, так: говорю исключительно осознанно и со смыслом, отчего произвожу впечатление человека скучного и одновременно назойливого. В этом мы с вами похожи.

– Просто я неважно чувствую себя.

– Вы скучный и назойливый человек. Не спорьте.

– Со стороны виднее.

– Не спорьте и слушайте… Хотя можно не слушать. Если не интересно, если уму-разуму научиться не хочется, если все равно, что с вами и народом нашим станется – не слушайте… Есть такая мудрость: «Собака лает – караван идет». Оскомину набило, не спорю. Но метко, согласитесь… И тотчас великий шелковый путь вспомнился. Часто вспоминаю. А вы часто вспоминаете?

– Что?

– Великий шелковый путь.

– Нет.

– Верблюды вспомнились. Корабли пустыни. Тоже удачное сравнение… Любите верблюдов?

– Не задумывался.

– А ведь они нам в назидание даны.

– Возможно.

– Не хотите, чтобы я развил тему верблюдов? Не интересно вам?

– Отчего же?

– Если не интересно, не слушайте меня, и дело с концом.

– Интересно.

– А не интересно, так и не слушайте. Навязываться не стану.

– Интересно.

– Как знаете… Кража яблок – невинная кража. Быть может, единственная невинная кража из всех существующих. Ибо яблоко – это не курица и не кошелек. Яблок пруд пруди. Не обязательно в соседский огород лезть… А вот зачем лазят? В поисках приключений чаще всего. Шалость, баловство, не больше… Белый налив. Обожаю. Светятся изнутри… Так что, изволите видеть, нужды не испытываю. Не могу испытывать по определению. И не хочу. То есть, все сирое и убогое мне чуждо, если быть откровенным… А по мне не скажешь, да?.. Бродяжка, бомж. Да?

– Ну почему же?

– В самом деле, не знаю, что такое нужда. Почему? Скажем так – все могу. То есть, решительно все. Другое дело – этим не пользуюсь. Только в крайнем случае. Зарок себе дал. Знаете, как это мучительно, все мочь, и этим не пользоваться?.. Кому-то, может быть, и мучительно, да только не мне. Ха-ха… Живу и прошлым, и будущим. Не столько прошлым, сколько будущим. А будущее как раз в прошлом и содержится. Вот и замкнулся круг. Сколько их, кругов этих? Семь, говорите?.. Семь?

– Не помню.

– А давайте-ка перечислим. Гордецы, завистники, гневные, унылые, сладострастники… Кого забыли?.. Скупцы и расточители, чревоугодники… Семь?.. Те же трубы: первая труба, пятая труба, седьмая… Мало. Очень мало. Разве что каждый день по семь. А сколько в совокупности? Вот вам задачка… Это уж кто сколько проживет. А это только в прошлом обнаружить можно. Так что, как говорится, глаза на затылке. Ухо востро, а глаза на затылке. Этакий тянитолкай из детской сказочки. Всемогущий, но осторожный… Но всемогущий… Аргументов желаете?

– Нет.

– Умница. Аргументы можно к любой глупости подобрать. Ибо нет на свете ничего такого, чего бы уже не было… Мои умозаключения могут показаться тривиальными, как упомянутый выше корабль пустыни. Наверное, так оно и есть. Однако в данном случае имеет значение выбор и последовательность изложения. Мой выбор всегда внезапен и блистателен. И вам не раз придется в этом убедиться… Вот я вам сейчас скажу: объявляю банкротство. После трогательного тянитолкая вдруг какое-то банкротство. Зачем я это сказал, как думаете?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю пока. Но мысль уже вылетела и хвостик распушила. А мы с вами прекрасно знаем, что никаких случайностей в природе не бывает. Требует осознания, анализа. Стало быть, есть пища для ума. Стало быть, с голоду не помрем. Теорема доказана. Браво!.. Согласны со мной?

– Как не согласиться?

– Браво!

Часы

Кулик сказал:

– О часах часто думаю. Вроде бы не часовщик, а они, проклятые, то и дело в голову лезут. Неким напоминанием или упреждением. Ходики, баки, котлы, луковицы, склянки, тикалки… У вас есть часы?

– Есть.

– Выбросите их. Они счастья не приносят. Можете мне верить – я давно живу.

В случае Кулика проблема времени вообще и возраста в частности так и останется неразрешенной, ибо это не входит в задачи повествования.

Подобным образом ученые отвечают на неудобные вопросы. Когда у них нет ответа, говорят: «Изучение данной проблемы не входило в задачи исследования».

Мои друзья знают: стоит мне появиться на людях, тотчас рядом оказывается кто-то из пациентов. В столице на многолюдной станции метро, быть может, единственный в толпе вестовой тонких миров непременно сядет в тот же вагон, что и я.