Эра негодяев

Все расселись. Гончаров встал – он всегда докладывал стоя, хотя генерал в этом деле был либерал, у него в кабинете можно было излагать, и сидя в креслах – и хорошо поставленным голосом начал:

– Реальных игроков у нас тут двое – Германия и Штаты. До последнего времени – точнее, до албанских событий – немцы шли на полкорпуса впереди. Их креатура – хорваты – во-первых, сильнее в военном отношении, крепче духом, организованней всех остальных-прочих югославских народов; одно слово – европейцы. Опять же, накануне краха Югославии в девяносто первом большинство ключевых постов в союзных органах власти занимали хорваты – президент Месич, премьер Маркович, глава МИДа Лончаревич, командующий армией Кадиевич, главком авиации Юрьевич, глава разведки Мустич. Когда начался распад – немцы признали Хорватию и Словению мгновенно – и тут же начали им поставки оружия со складов бывшей ГДР. То есть где-то до осени девяносто шестого у них были все шансы бывшую Югославию подмять целиком – у них был неубиваемый козырь, полностью ими созданная Хорватия. Но оказались в немецкой позиции и очевидные слабости. После Дейтона хорватам от сербов уже рвать было нечего, они начали свою новоприобретенную самостийную родину обустраивать – и, как военно-политическая сила, превратились в немецких руках из козырных королей в лучшем случае в девяток. Правда, немцы немного поиграли в Боснии за мусульман – но это мелочи; босняки слабы, ненадежны, не имеют боевого духа и в целом для немцев больше едоки, чем боевики – извиняюсь за каламбур.

У американцев шансы крепче. Они на разные политические силы внутри Югославии решили особо не ставить – то есть, конечно, нынешний глава Черногории их парень, и в Белграде за них немало людишек играет, но главная их ударная сила все же вовне. И сила эта – шептары, сиречь – албанцы. Они, конечно, тоже не единое целое – южане, тоски, более христианизированы, северяне, геги – исламисты; но если речь идет о наживе – то тут они все одна шайка-лейка. Главное – что они агрессивны, воинственны, многочисленны – и эти их качества американцы отлично поставили себе на службу.

Джордж Тенет, сам, кстати, выходец из Южной Албании, в последние месяцы перед албанскими событиями четырежды приезжал в пределы некогда любезного Отечества. По-видимому, именно он организовал крах албанского государства и последовавшее за ним расхищение оружия албанской армии – албанцам Косова нужно было вооружиться. Сразу же после албанских событий Джордж Тенет стал директором ЦРУ, и уже в этом качестве возглавил игру на Балканах. Имейте в виду – в Албании разошлось по рукам что-то около двух миллионов единиц стрелкового оружия и неисчислимо боеприпасов. То есть, начиная с лета девяносто седьмого, УЧК становиться в Косово очень и очень серьезной конторой. Добавьте к этому контроль за наркотрафиком из Турции в Европу – и вы поймете, что у этих ребят есть люди, оружие и деньги – то есть все, что нужно, для начала хорошей войны.

В девяносто шестом юги начали суетиться. Поздно и недостаточно активно, но все же… Была уничтожена «семья» Адема Яшари, державшая половину наркотрафика в Германию, полиция и силы спецназначения начали рейды против УЧК – которые со временем переросли в настоящую войну. Но УЧК может себе позволить терять десяток своих боевиков против одного юга в форме – и будет считать, что побеждает. У них за спиной Америка – что утраивает их силы.

Немцы, надо заметить, эту американскую игру пытались перехватить – путем установления контакта с Руговой и премьером правительства Косова в изгнании Букоши – но финт не удался. Немцы решили ставить на умеренных – американцы приняли сторону крайних. Тенет все ж албанец, он отлично знает менталитет соотечественников. И американцы немцев на этом поле сегодня обыгрывают. В ближайшем будущем, я думаю, они полностью возьмут в свои руки управление албанским вектором разрушения Югославии – в том числе и ту его часть, что пока представляет из себя, если так можно выразиться, умеренное крыло. И заставят своих союзников включиться в грядущую войну – если, конечно, юги до того не сложат оружия и не поднимут кверху лапки. Думаю, что не подымут – следовательно, военный поход НАТО за свободу албанцев окончательно задушить сербов в Косово становиться неизбежным. План «десять – шестьсот один», принципиальная концепция проведения данной операции, был разработан еще летом, а сейчас он уточняется и конкретизируется. Правда, пока быкуют греки, но это недолго – рано или поздно, но их заставят согласиться с использованием их территории.

Гончаров закончил и вопросительно взглянул на начальство.

Калюжный кивнул.

– Хорошо, Сергей Владимирович, спасибо. Можете быть свободным. – И когда подполковник Гончаров вышел, продолжил: – Итак, надеюсь, все ясно? Румянцев, что вы думаете по поводу возможной операции «Обилич»?

Подполковник Румянцев немного помедлил, затем, прокашлявшись, скупо бросил:

– То, что у югов нет шансов – было ясно еще в девяносто первом. Сейчас у тех, что играют за чёрных, на театре боевой авиации где-то триста тридцать единиц; негусто, конечно, но, думаю, они еще накопят силёнок. Опять же, в район впервые посланы сто семнадцатые невидимки, началась переброска бомбардировщиков бэ-пятьдесят вторых с континентальной части Штатов на авиабазу Фэрфорд в Британии. Сейчас идёт переброска стратегических заправщиков типа ка-эс сто тридцать пять и ка-эс десять на испанскую авиабазу Морон. Всего ребятишки планируют использовать где-то двадцать авиабаз, расположенных в Италии, Германии, Венгрии, Франции, Великобритании, Испании, Боснии и Герцеговине и Македонии. В общем, думаю, операция наша поможет сербам, как мертвому припарки. А вот системы наши в деле проверить, изучить методику противодействия авиационному наступлению – это да, ради этого стоить ввязываться.

– Ну, это понятно. Подполковник Крапивин, как вы считаете, чего мы хотим добиться операцией «Обилич»?

Невысокий подполковник прокашлялся, а затем задумчиво произнёс:

– Ну, помочь югам мы этим, конечно, не поможем, в этом я с Дмитрием Германовичем согласен. Но заставить повздорить немцев и американцев… Обострить отношения внутри НАТО… Поставить под сомнение единство сил Запада… Наконец, нанести психологический удар по общественному мнению… Думаю, это реально.

– Молодца! Левченко, а ты что думаешь? Когда заваруха на Балканах начнётся?

– Войну следует ждать где-то к маю будущего года – может, раньше. Пока подготовятся, пока проведут психологическую подготовку населения, пока наберут фактов геноцида – тоже, между прочим, непростое дело, этот геноцид еще надо организовать и правильно подать! – в общем, осенью они поработают в ООН, зимой развернут силы НАТО, подтянут тылы – ну, а там все, крышка югам. Операцию нашу, если уже планировать – то где-то на апрель, чтоб был временной зазор. Югам мы, конечно, вряд ли поможем, это ясно, но все же косвенно поддержать – поддержим. А главное – объясним европейцам, что не надо им говорить «яволь» на любое американское желание.

– Совершенно верно. Поэтому где-то к февралю, началу марта мы должны иметь в районах развертывания всю необходимую технику и хотя бы половину людей. Подполковник Румянцев, что у вас по этому поводу есть сказать?

– Техника готова. Мы ее еще в девяносто первом опробовали, на дальнем юге – ничего, эффект есть. За эти семь лет мы ее по максимуму улучшили – так что, думаю, сбоев не будет. Всего мой отдел подготовил сорок восемь установок по сбою системы глобального позиционирования – двойной комплект – и шесть источников электромагнитных импульсов – с разной частотой – тоже хватит за глаза. Доставим как обычно, куда скажете. Предварительно в районы развертывания я хочу выслать своих людей – на месте сориентироваться по зоне действия и по источникам электроснабжения. Управление будем осуществлять из Закарпатья – там у нас уже развернут резервный пункт, в поселке Свалява. Сбой системы ориентирования крылатых ракет мы можем гарантировать в тридцати процентах пусков – больше и сам Господь Бог не сделает – и подавление связи с авиацией в пятнадцати процентах вылетов – если их будет не более ста в день – в первые три дня. В последующем процент упадет – они найдут противоядие. У меня все.

– То есть какое-то количество ракет уйдет с траектории и сможет захерачить по своим? – Генерал оживился.

– Ну, это вряд ли. У них для этого система самоликвидации предусмотрена. Но попадание по странам-соседям допускаю более чем.

– Хорошо. Готовьте отправку. Кто из людей поедет отдыхать в Карпаты?

– Капитан Федоров и капитан Панфилов.

– А прошерстить мягкое подбрюшье Европы?

– Подготовлю шесть офицеров из резерва. Есть у меня там толковые ребята, языкам обучены, подготовлены.

– К пятнадцатому октября у вас все будет готово? В части оперативного плана?

– Будет раньше.

– Раньше – не надо. К пятнадцатому мы определим позиционные районы, исходя из радиуса действия машинок и наших возможностей. Италия, Австрия?

– Италия. Австрия. Германия. Хорватия. Словения. Македония. Болгария. Греция. Может быть, даже Чехия.

– Гут, подготовим. Что у вас, Крапивин, с Митровичем?

Подполковник Крапивин, недовольно поморщившись, встал и уныло доложил:

– Паникует. У них там, в Белграде, полный раздрай. Одни хотят ложиться под американцев без войны, другие готовы биться до последнего; большинство же населения пассивно выжидает, надеясь неизвестно на что. Митрович еще из лучших…

– Реально он сможет обеспечить стрелков?

– Это – да. С тремя его ребятами я сам говорил, когда ездил в Мюнхен… туристом. Пять человек, еще с боснийской войны, на связи у Таманца. Да, будете смеяться – у меня сейчас в активной разработке – у Горца на связи – есть двое евреев из Израиля, только службу в ЦАХАЛе закончили – тоже готовы впрячься.

– А им-то что за интерес? – удивление генерала было нешуточным.

– А черт их знает. Но Горец ручается за них, как за себя.

– Стрелки должны быть в позиционном районе в срок плюс пять от момента начала войны. Когда думаете начать процесс?

– В первых числах января начну потихоньку дергать по одному.

– Авиационных баз, с которых югов будут разделывать на фрикасе, у нас под наблюдением двенадцать из двадцати возможных; действовать боевой авиацией они будут с шести, максимум – с семи. Значит, от нас требуется два стрелка основных, плюс два запасных. Итого двадцать четыре человека минимум, двадцать восемь – максимум. Двенадцать-четырнадцать труб. Хм… перебор. Ограничимся, пожалуй, четырьмя базами. Шестнадцать штыков у тебя будет, Крапивин?

– Будет.

– Тогда подготовь план их развертывания. Тоже – чтоб к пятнадцатому октября и план был готов, и народ оповещен. Гут?

– Яволь!

– Ну, теперь ты, Левченко. Но с тобой мы поговорим интимно, тет-а-тет. Товарищам офицерам предлагаю считать себя свободными. Работайте, коллеги!

Когда Крапивин и Румянцев покинули кабинет генерала, Калюжный задумчиво проговорил:

– Так ты думаешь, течёт где-то сверху?

– Нет, не думаю.

– Ясно. За честь мундира решил перед заезжим варягом постоять… Дело хорошее; но для этого случая немного лишнее. Гут, давай-ка ты мне подготовь практически капканчик на мелкого зверя – числу эдак к пятому – а потом проведи операцию «Чистые руки», такую, знаешь, локальную, можно сказать – камерную. А затем собирайся, голуба, в ближнее зарубежье.

– Навестить Одиссея?

– Его, родимого. Чует мое сердце, пришло время Одиссею покинуть Итаку… Тем паче – с Пенелопой он своей в контрах навсегда? Так, кажется, Тетрис докладывал?

– Так точно. В разводе. И наглухо.

– Ну, вот и славно; то есть ничего хорошего в разводе, конечно, нет, но, случись что с твоим крестничком – плакать по нему на одного человека народу будет меньше. Ладно, ступай, готовь пакость для внутреннего ворога.