Осквернитель

Затем кончиком языка прикоснувшись к клитору, превращая его в набухший розовый бутон.

И снова погрузил язык в плоть, уже отзывающуюся жаром на его ласки и источающую первые порции пьянящей влаги.

– Плоть моя – медовые соты, – тихо произнесла Эмма.

И Лео почувствовал, как её язык касается его мошонки.

Она нежно и осторожно перекатывала языком его яички.

А потом влажными губами поцеловала самый кончик его члена, слизав тягучую капельку с его головки.

Потом нежно пробежала пальчиками по члену, от основания до головки.

И несколько секунд играла с ним, словно с шаловливым зверьком.

А потом охватила губами, глубоко пропуская в рот, и продолжая между тем игру языком.

Лео в бешено-сладкой истоме едва контролировал себя, продолжая разжигать её плоть.

Он ждал и ждал, когда же начнёт она ритмичные движения навстречу рывкам его уже наполненного семенем члена, и, почти обездвиженный её плотью, тщетно пытался сильнее подать член навстречу её заглатывающим движениям.

А Эмма всё играла и играла с ним, то будто насаживаясь ртом на тянущийся к ней багровый комок мышц, то отпуская его и возобновляя игру пальцами по всей длине крайней плоти.

Она и сама достигла крайней степени возбуждения: Лео чувствовал, как жидкость влагалища стекает по его подбородку и ягодицы подруги всё сильнее прижимают его голову к тёмному граниту.

И вот Эмма, уже не в силах затягивать игру, начала те долгожданные движения, о которых мысленно молил её Лео.

И уже через несколько секунд, под плотный напором щёк, языка и губ член разразился бурным фонтаном спермы.

И ещё одним. И ещё.

Эмма жадно заглатывала потоки спермы, словно досуха стараясь высосать своего спутника.

Лео, кончая, выл от взрывающей его страсти и чувствовал, как огненное влагалище Эммы исходит жаром, накрывая его лицо.

А потом Эмма куда-то ушла, оставив лежать его на балконе.

«Это ещё не конец» подумал Лео, после коитуса проваливаясь в быстро подступающий туманный морок.

Он не мог понять, сколько пролежал он, голый и связанный, на террасе.

Гранит был на удивление тёплым и гладким, словно отшлифованным, и воздух всё никак не хотел становиться прохладным, так что ничто не мешало ему плавать в тёмном полусне.

Но вот Эмма вернулась.

Он не услышал её шагов: она всё ещё была босой, обнажённой.

Только кажется (туман ещё не покинул окончательно полусонную голову Лео) на ней было что надето.

Что-то на поясе…

Неожиданно-сильным и грубым рывком она подняла Лео.

– Пора тебя трахнуть, малышка, – нежно прошептала она, приблизив губы к его левому уху.

– А разве мы это ещё не сделали? – попытался подхватить игру Лео.

– Нет, сучка, нет! – крикнула Эмма.

И голос её стал вдруг жёстким и грубым.

Лео удивился тому, с какой мужицкой и властной силой потащила она его в комнату.

«Что происходит?» в смятении он спрашивал сам себя. «Что с ней произошло? Как она могла так измениться? Полно, да Эмма ли это?..»

Эмма (да, теперь, при свете включённого ею торшера можно было разглядеть её и убедиться, что это именно Эмма, хоть и странно и внезапно изменившаяся) бросила его на пол посреди комнаты.

И тут Лео отчётливо разглядел, что именно надето у подруги поясе: искусственный член, дилдо, чёртова мощная елда на плотной кожаной перевязи.

Для верности кожаные крепления были дополнительно зафиксированы кожаными чёрными подтяжками, которыми Эмма нещадно придавила свою пышную грудь.

Лео увидел, как Эмма несёт с террасы и на ходу скручивает в тугой кляп его же собственные трусы.

– Но это-то за,.. – едва успел он произнести.

Кляп глубоко вошёл ему в рот.

– Это что бы ты не кричала, сучка, – пояснила Эмма, присев ему на живот. – Я тебя изнасилую, гадина. И я буду насиловать тебя, голенькую и связанную столько, сколько захочу.

Привстав и протянув руку, она сняла с тумбочки у зеркала заранее приготовленную баночку с кремом.

И сказала, снова придавив его живот:

– Я трахну тебя в твою сладкую попку, малышка. Кстати, можешь и покричать, если получится…

И она ладонью плотнее вогнала кляп в рот.

– …Можешь позвать на помощь. Можешь попытаться вырваться. Меня это всё возбуждает. Заводит, грязь!

И она отвесила ему пощёчину.

Лео попытался привстать, но она снова прижала его к полу.

– Лежи, тварь, лежи! Встанешь ты только тогда, когда я этого захочу.

Она стиснула его грудь.

– Тебе нравится? Продолжить?