«Злой» ангел

Алексей с приятелем долго стояли у проходной, глядя вслед удаляющимся Феде и Борису Александровичу. Они молчали, видимо каждый думал о чём-то своём.

– Ты же говорил, что дело плёвое, что сопляк нам пузырь поставит. И чего я в такую даль ехал? – Бомжеватый мужичок смотрел в глаза Алексею, на его лице было написано глубокое разочарование.

– Не переживай, Егорушка! Федя мне и так пузырь поставит. Я эту бутылку завтра из Феди выколочу. А сегодня я тебя угощу. Я обещал, я и угощу.

Алексей с Егором также молча пошли через дворы к трамвайной остановке. Настроение у Алексея было плохое.

Как только они подошли к трамвайной остановке, громыхая по рельсам, подъехал трамвай четвёртого маршрута. Это удивило и обрадовало Алексея. Меньше всего ему сейчас хотелось бы стоять на остановке и ждать трамвай. Его весь день мучила жажда. Хотелось выпить, как никогда в жизни.

– У меня нет денег на проезд, – шепнул Егор. – Пока я тебя ждал, мне пришлось выпить бутылку пива.

– Проедем так, без билета. На этом маршруте контролёры редко появляются.

–А куда мы едем? – поинтересовался Егор, дыша в лицо Алексея запахом пива и гнили.

– Поедем ко мне. Машка должна дома быть, она нам пожрать чего-нибудь сварганит.

У Егора загорелись глаза, когда он услышал слово «пожрать». Он не помнил, когда ел в последний раз, но зато помнил, что вчера он пил со Степанычем, а сегодня утром у него было похмелье.

«Остановка Восточная», – послышался хриплый голос водителя.

– Пошли, – Алексей дёрнул Егора за рукав и мужики вышли из трамвая.

Алексей жил в коммунальной квартире. Он делил свою комнату с сожительницей Марией. Она была младше Алексея на десять лет, хотя в свои тридцать Мария выглядела на пятьдесят, Алексей ласково называл Марию «моя молодушка».

Мужики подошли к железной двери подъезда, Алексей достал из кармана брюк большой ключ, вставил его в замочную скважину, надавил на дверь. Замок с громким щелчком открылся. Алексей подошёл к квартире с номером «3», нажал на кнопку звонка.

– Ты же на втором этаже живёшь! – с удивлением в голосе произнёс Егор.

– Да. Здесь мой сосед живёт. Нужно сказать ему пару ласковых словечек.

Алексей давил на кнопку звонка. Егор слышал, как надрывается звонок за дверью, но открывать никто не торопился. Егора это удивило. Он только открыл рот, чтобы что-то сказать Алексею, но за дверью послышались шаркающие шаги, дверь открылась. На пороге стоял небритый сутулый мужчина в рваной тельняшке и в дырявых трико.

– Ты чего трезвонишь? – спросил мужик, глядя на Алексея красными глазами.

– Ваня, выручай! У меня у крестника сегодня день рождения, а я подарок ему не купил. Нас вот пригласили…

– Ты у меня на прошлой неделе занимал, говорил, что вчера отдашь. Я думал, ты мне деньги принёс…

– Ваня! Я с получки тебе отдам. Получка завтра. Завтра я тебе всё верну. Вот тебе истинный крест, – Алексей перекрестился.

– Это правда? – Иван вопросительно посмотрел на Егора. Тот утвердительно кивнул головой.

– Вот! Это всё, что есть, – Иван протянул комок смятых купюр. – Если завтра не вернёшь долг, я твой глаз тебе на жопу натяну! Ты меня понял?

– Спасибо, Ваня! Я верну!…Выручил, блин! – Алексей дрожащими руками разгладил смятые купюры и пересчитал. Запихнув деньги в карман, он вышел из подъезда.

–Ты куда, Лёха? – спросил Егор, на ходу закуривая папиросу.

– В магазин. У меня ведь у племянницы сегодня день рождения, нужно отметить!

–Ты ему сказал, что у крестника…

–Ну, и у крестника тоже! – Алексей засмеялся.

Мужики дошли до магазина.

– Подожди меня здесь. Я сейчас приду.

– Хорошо, но …– Егору не хотелось стоять на улице.

– Стой здесь! – резко сказал Алексей и зашёл в магазин.

Алексея не было минут пять-семь. Всё это время Егор стоял у входа в магазин и переминался с ноги на ногу.

«Когда же Лёха выйдет из магазина? Он что, уснул там, что ли?» – думал Егор, закуривая очередную папиросу. Прохожие старались обходить Егора стороной, некоторые кидали в его сторону неодобрительные взгляды.

– Чего смотришь? – спросил Егор у женщины, которая вела за руку мальчика лет пяти и смотрела на Егора с плохо скрываемым пренебрежением. Егору никогда не нравились такие косые взгляды. Женщина ничего не ответила, только сильнее сжала руку мальчишки, от чего тот вскрикнул, и пошла быстрее.

Из магазина вышел улыбающийся Алексей. В руке он держал большой пакет с ручками, сквозь который проглядывали очертания водочных бутылок.

– Что купил? – спросил Егор, глядя на пакет, который, судя по виду Алексея, был тяжёлый.

– Четыре пузыря водочки, шоколадку.

– А шоколад тебе зачем? Лучше хлеб купил бы – удивился Егор.

– Шоколад для Маньки. Бабам главное что? – Алексей вопросительно посмотрел на Егора. – Бабам внимание нравится, забота. Купишь ей шоколадку, а она, дура, радуется.

– А что водки так много взял? Я думал, по пузырику на рыло и шабаш.

– Нас ведь трое. А чего по сто раз бегать? Кстати, что-то рука устала. Возьми пакет, понеси до подъезда. Только не неси за ручки, оторваться могут. Вот, молодец!

Егор одной рукой взял пакет, второй рукой он поддерживал пакет снизу. Меньше всего сейчас ему хотелось разбить бутылки. Он даже под ноги себе смотрел, чтобы не упасть.

Мужики дошли до коммунальной трущобы. Алексей достал из кармана ключ, открыл железную дверь, и они поднялись на второй этаж. Подойдя к двери своей квартиры, Алексей трижды постучал кулаком. Егор только сейчас заметил, что дверной звонок отсутствовал. Словно поняв его мысли, Алексей гоготнул и сказал: – Система-ниппель.

Дверь открылась. На пороге стояла Мария в старом рваном халате, который застёгивался только на одну пуговицу, и с лиловым синяком под глазом. Глядя на Марию, Егор вспомнил слова Алексея: «Бабам внимание нравится, забота».

– Посторонись! – Алексей ввалился в коридор, отодвинув Марию рукой в сторону. – Проходи, Егор!

– Какой сегодня праздник? – осипшим голосом спросила Мария, испуганно хлопая глазами.

– Никакой! Просто я обещал набухать этого хорошего человека, я обещание сдержу!

– А на какие деньги? – спросила Мария, придерживая рукой ворот халата.

– Не важно…Ты это, сходи и переоденься во что-нибудь приличное. Я же тебя предупреждал, что ко мне гости вечером придут.