Из тьмы

Антон тяжело вздохнул.

«А я-то думал, что написал бестселлер», – подумал он и грустно улыбнулся.

Он открыл форзац и взглянул на приклеенную к нему библиотечную карточку. Всего три даты возврата, написанные синей ручкой библиотекаря; напротив последней даты стоял буквенно-числовой номер читателя. Всего три раза эту книгу брали домой. Всего три человека ее прочли, но, возможно, несли обратно, так и не дойдя до последней страницы.

Померкла и грустная улыбка. «Посмотри вниз» – единственный его роман, который так ни разу и не был переиздан. Всего три тысячи экземпляров с этой дурацкой обложкой, и все. Порой он думал, что стоило переписать его полностью, прежде чем, сдавать в редакцию. Но ему нравилось, как была написана эта история, хотя он и понимал, что она совершенно не дотягивала до его нынешнего уровня.

«Нынешнего, – пронеслось в его голове. – Нынешний-то уровень – ноль без палочки».

Он уже собрался поставить книгу на место, как заметил, выглядывающий листок между страниц ближе к концу повествования.

«Теперь я знаю, до какого момента дошел последний читатель».

Он открыл книгу на закладке, и свернутый вдвое, пожелтевший листок, упал к его ногам.

Что-то кольнуло в груди и отдалось слабым эхом в висках, когда он заметил проступающий рельеф от напечатанных на машинке строк. В некоторых местах точка пробивала бумагу насквозь.

Дрожащими руками, Антон поставил книгу на место и поднял листок с пола. Но разворачивать его не стал. У него не было сомнений, что это еще одно продолжение тех пожелтевших старых страниц, которые он нашел в своей квартире и на чердаке дома.

«Но откуда она здесь?» – подумал он.

Дрожь в руках стала тише, но по спине волнами пробегали мурашки, а предплечья покрылись гусиной кожей.

Боясь получить новую перегрузку сознания, он решил оставить прочтение этого текста на вечер, когда останется один в своей комнате. Поэтому он свернул листок вчетверо и запихнул его в задний карман джинсов.

Вернувшись к столу, он задумался о том, что этот листок служил кому-то закладкой. А значит, что этот кто-то мог что-то знать. Мог сам подкладывать их…

«И пробрался в мою квартиру и в мой дом, а еще просчитал, что я захочу зайти в библиотеку и обязательно увижу „Посмотри вниз“? Что я, в порыве глупой ностальгии, захочу взять ее в руки и увижу…» – это показалось ему бредом. Но бредом, не лишенным смысла. Вот он лист формата A4, с отпечатанным на машинке текстом, который был вложен в книгу. Он так же реален, как и остальные два. Только появление этого вполне можно было отследить.

Отследить!

Антон вновь подошел к стеллажу и взял свою книгу. Открыв форзац, он взглянул на приклеенный листок возврата. Листок, на котором обычно пишется только дата, когда читатель должен будет вернуть книгу обратно. И да, в первых двух строчках стояли только даты: 2.03.98. и 5.10.99. Но в третьей значилось: 16.08.00. Л-586.

«И кто же ты такой, Л-586? И почему вдруг тебя записали в этот лист?»

Заложив форзац указательным пальцем, Антон вышел на лестничный пролет и прислушался. Никаких звуков не было.

«А если поймает?» – пронеслось в его голове.

«Успею», – не слишком обнадеживающе подумал он, вернулся в зал и быстрым шагом обошел стойку библиотекаря.

У стены, примерно в полуметре от выдвинутого стула, стояли два шкафчика с маленькими выдвижными ящиками – архив карточек читателей в алфавитном порядке. Многие буквы дублировались несколько раз, и Антон надеялся, что ему не придется перебирать сотню другую карточек. Он лихорадочно перебегал взглядом с одной наклейки с буквами на другую (отметил, что в ряде случаев не везде они придерживаются алфавитного порядка). В груди громко ухало, а волосы на затылке готовы были встать дыбом. Он думал о ковре.

Лестницу устилал ковер, красный с серыми цветами. Довольно старый, местами полинявший, но все еще способный глушить звук проходящих по нему каблуков. Ковер упирался в зал. А зал был застелен своими коврами. И значило это только то, что он не услышит, когда библиотекарша вернется с подшивками старых газет. Он услышит только ее раздраженный, злой и циничный крик. Крик, обличающий его в выведывании не доступной ему информации. Возможно, она подумает о воровстве. Возможно, представит его как маньяка, выискивающего своих жертв по библиотечным карточкам. И последняя мысль не показалась ему такой уж глупой, – библиотекари тоже читают и не только русскую классику, но и зарубежные триллеры и прочую беллетристику о неуравновешенных личностях. А вспомнив свой вид в зеркале и произведенное на эту женщину впечатление, он точно не рассчитывал на похлопывание по плечу и предложение о помощи в его не легких поисках.

Он почувствовал, как промокла рубашка в районе подмышек, и пара ледяных струек пота неприятно скатились по коже. Его передернуло.

В гнетущей тишине ему показалось, что кто-то ступает по мягкому ковру читального зала. Крадется тихо, словно боится спугнуть его. Вот он уже обходит стойку. Еще шаг и он уже на расстоянии вытянутой руки от…

Антон обернулся. От резкого выброса адреналина его сердце с неистовой силой ударило о ребра, подпрыгнув до самого горла. А «Посмотри вниз» выпала из его рук и гулко упала на ковер.

Но в зале было по-прежнему пусто.

«Идиот», – подумал Антон, поднял книгу и вновь повернулся к шкафчикам.

Он уже не помнил, осмотрел ли первый шкафчик полностью или нет. Но решил не тратить на это времени (все равно большинство в алфавитном порядке), и направил взгляд на второй. И в первом же ряду он увидел искомую букву «Л».

«Слава Богу, он один».

Антон выдвинул ящик, вновь заглянул на форзац «Посмотри вниз» и принялся в спешке перечитывать карточки, ища №586.

Сердце продолжало громко биться в груди, но действие адреналина начало снижаться, и теперь его удары не так сильно отдавались в голове. Но и без того мокрые и липкие подмышки продолжали усиленно потеть, оставляя большие разводы на рубашке. Теперь он чувствовал свой запах. Запах страха. Запах непристойного поведения, когда тебя могут в любой момент разоблачить. Запах…

Антон вновь резко обернулся.

Но и сейчас он продолжал оставаться в зале один.

Однако, он уже был уверен, что библиотекарша вышла из архива (не такая уж и большая библиотека, чтобы иметь многоуровневое километровое хранилище). А значит времени оставалось все меньше.

Нет, его не оставалось совсем.

Антон вернулся к карточкам, лихорадочно перебирая их трясущимися пальцами. И, наконец, он получил свой приз.

«Ларин Сергей Петрович №586

12 мая 1920 г.р.

Советская ул., д. 130 д, кв. 5».

Он сунул карточку в карман, и чувствуя подступающую к горлу тошноту (он буквально слышал тихие, приглушенные красным ковром с серыми цветами шаги, поднимающихся по лестнице женских каблуков), задвинул ящик и бегом направился к стеллажу с книгами.

И уже протягивая руку, чтобы поставить свой роман на полку, боковым зрением заметил входящую в зал библиотекаршу.

– На любителя, – произнесла она, искоса посмотрев на книгу в его руках. Она прижимала к груди довольно тонкую подшивку старых газет. – Хотя, мне понравилась.

И пожав плечами, она положила подшивку на стоявший рядом стол.

Антон, все еще пытаясь отдышаться, слегка подрагивающими руками, поставил книгу на полку. И чувствуя, как его ноги становятся ватными (чуть не поймала, всего две-три секунды), опустился на стул и взглянул на газеты.

– Вам не хорошо? – не особо сочувственно спросила она, осматривая его взмокшее и слегка покрасневшее лицо.

– Нет, – с трудом выговорил Антон и добавил: – Все в порядке, просто, голова разболелась немного.

Он попытался улыбнуться, но его губы – словно вылепленные из воска и не живые, – совершенно не хотели растягиваться, и потому он даже не взглянул на стоявшую рядом женщину.

– Ну ладно, – бросила она и направилась за свою стойку.

4