На пути «Тайфуна»: На пути «Тайфуна». А теперь на Запад. Жаркий декабрь

– Это затруднит ремонт и обслуживание двигателя, – резонно возразил Куликов.

– Всегда чем-то приходится жертвовать, – философски заметил я. – Но уменьшение высоты танка принципиально важно! Во-первых, уменьшается вес корпуса, а во-вторых, низкий силуэт машины легче спрятать за неровностями рельефа, а значит, в него реже будут попадать снаряды.

Свои рассуждения я сопровождал карандашными эскизами, иллюстрирующими возможные варианты модернизации. Разумеется, не мог я обойти вниманием и излюбленную фишку попаданцев – командирскую башенку, частично компенсирующую недостаточную эффективность приборов наблюдения. Польза от нее несомненная, а менять технологический процесс почти не придется. К тому же башенку можно наваривать на уже изготовленные танки, например, во время их ремонта.

От бронетехники мы перешли к артиллерии. Хотя Куликов и курировал производство военной техники, но я смог его удивить сообщением, что самая лучшая пушка Второй мировой войны пока производится подпольно.

– ЗИС-3? – удивленно переспросил он. – Никогда о такой не слышал.

– И неудивительно. Когда конструктор Грабин продемонстрировал новинку маршалу Кулику, тот не захотел начинать ее производство. А ведь идея была замечательная. Трехдюймовый ствол устанавливается на лафет пушки ЗИС-2, и в результате такой стандартизации производство упрощается, а выпуск орудий увеличивается.

– Но почему же Грабин не обратился напрямую к товарищу Сталину? Я уверен, что он разрешил бы выпуск новой пушки.

– Все правильно, когда Грабин попросит Верховного провести демонстрацию ЗИС-3, тот согласится и даст добро на ее выпуск. Вот только, к сожалению, произойдет это лишь через несколько месяцев. Дело в том, что сейчас Грабин поставил перед собой задачу – к концу декабря увеличить выпуск орудий на заводе в пять раз, причем на том же оборудовании. Для этого его коллективу предстоит проделать огромную работу по упрощению конструкции, улучшению технологии и организации производства. Разрабатывать новые методы всегда непросто, а ведь внедрять их приходится без остановки производства. Выпуск пушек не должен прекращаться.

– Неужели Грабину удалось это сделать? – не мог поверить Куликов. – Меньше чем за полгода увеличить производство в пять раз, это просто фантастика!

– Конечно, удалось. Конструктор он гениальный, коллектив завода и КБ тоже подобрался замечательный. Но ему постоянно приходится отстаивать свои идеи по внедрению новых технологий перед начальством всех уровней, а это очень непросто. Поэтому сейчас не самый лучший момент, чтобы повторно предлагать новую пушку, которую один раз уже отвергли. Вот когда подведут итоги за год, и все увидят, что Грабин слов на ветер не бросает, тогда и представится удобный случай провести презентацию ЗИС-3. Сталину пушка очень понравится, он только попросит увеличить высоту щита на несколько сантиметров. А пока этот шедевр конструкторской мысли производят самовольно, без всякого разрешения. На самом заводе об этом сейчас мало кто знает. Единственная деталь, которая выбивается из общей номенклатуры производства – это дульный тормоз. Но он изготавливается в опытном цеху.

– Но как же военная приемка? Насколько мне известно, полковник Телешов, главный военпред этого завода, артиллерист опытный и хорошую новинку без внимания не оставит. Но без согласования с начальником ГАУ он просто не имеет права принять опытный образец.

– Ну, тут они с руководством завода все продумали: Главное Артиллерийское управление поставили перед фактом наличия готовых изделий, по всем показателям превосходящих Ф-22, и, естественно, их приняли и отправили на фронт. Грабин правильно рассчитал, что если по ленд-лизу мы получаем то, что дают, то от хорошего орудия тем более отказываться не будут.

Куликов настолько загорелся идей пушки, выпускаемой на конвейере, что снова достал шифроблокнот:

– Знаете что, я прямо сейчас пошлю радиограмму в Москву, чтобы вопрос с ЗИС-3 решили немедленно. Незачем такое сокровище производить подпольно.

* * *

Отрывок из книги В. Г. Грабина «Как мы ковали оружие Победы»

Все шло по графику. Вечером 20 сентября в опытном цеху собрали несколько пушек ЗИС-3 и самодвижущихся ЗИС-30. За ночь их тщательно проверили, а утром предъявили военной приемке. Приемщики пришли в смятение и не знали, брать их или отказываться, и доложили своему начальству. Старшим военпредом на заводе в то время работал военный инженер первого ранга Телешов. Будучи опытным артиллеристом, двадцать лет прослужившим в армии и заслужившим орден за бои с белокитайцами, он сразу осознал все преимущества новой пушки. Однако хотя никаких сомнений в полезности ЗИС-3 у Телешова не имелось, но принять новинку без согласования с начальником ГАУ он не имел права.

– Иван Федорович, позвоните Яковлеву сегодня же, как можно скорее, – попросил я его. – Это прекрасная пушка, превосходящая Ф-22 не только по весу и удобству обслуживания, в чем вы лично убедились, но еще и по экономическим показателям. ЗИС-3 менее трудоемкая в производстве, и это еще не всё…

Телешов слушал внимательно, но перечислить все достоинства пушки я не успел. Подбежавший ко мне инженер сообщил, что меня вызывает к телефону Москва. Мы с военпредом удивленно переглянулись, не понимая, в чем дело. Разговор пришлось отложить.

В кабинете директора я набрал номер Поскребышева, и тот почти сразу соединил со Сталиным. Спокойным тоном, как будто речь шла о чем-то давно решенном, он спросил, когда мы приступим к выпуску ЗИС-3. Не успев удивиться, я машинально ответил, что пробное производство запустили и сегодня как раз предъявили новые орудия военной приемке.

– Вот как, уже? – В голосе Сталине прозвучало неприкрытое изумление. – И как же военные представители о них отозвались?

– Очень положительно.

– Но принимать пушки без согласия начальника ГАУ не могут, так?

– Всё верно, товарищ Сталин, не имеют права.

Наступила томительная пауза, а последовавшая затем фраза меня опять сильно удивила.

– Я порекомендую товарищу Яковлеву принять вашу новую пушку на вооружение, не дожидаясь выполнения полной программы испытаний. Вот как раз первую партию своих пушек и отправите на полигон.

Это известие меня просто ошеломило. Видимо, эмоции отразилось на моем лице, потому что директор завода Елян и главный инженер Олевский, стоявшие рядом, облегченно вздохнули. Но у меня не было времени пересказать им услышанное, так как Сталин продолжал расспросы:

– Товарищ Грабин, какая толщина броневого щита вашей пушки?

– Пять миллиметров.

– Этого недостаточно. Вы можете пока выпускать щит по-старому, но в ближайшее время толщину нужно довести до шести-семи миллиметров. Сможете?

– Это не потребует замены оборудования, надо лишь договориться со смежниками.

– Да, и высоту щитового прикрытия увеличьте сантиметров на пять.

От неожиданности я не знал, что ответить. Меня поразило даже не то, что Сталин уже знал высоту орудийного щита, а то, как глубоко он вникает в нюансы конструирования. Для пушек очень трудно подобрать подходящую высоту. Если орудийный щит сделать излишне большим, орудие станет слишком заметным, и его труднее будет маскировать. Слишком низкий щит, в свою очередь, не сможет хорошо прикрывать расчет от пуль и осколков. Позднее опыт войны показал, что Сталин оказался прав и угадал оптимальную высоту пушки. Однако в тот момент размышлять мне было некогда, так как вопросы сыпались один за другим.

– Товарищ Грабин, вы сможете выпускать ЗИС-3 и Ф-34 на конвейере?

Первым моим желанием было сказать «нет», ведь в то время это казалось немыслимым. Еще никто, насколько мне известно, не применял конвейерную сборку орудий, хотя директор завода Елян и мечтал об этом. Однако стране были нужны пушки, и как можно больше, а потому завод должен был совершить невозможное. Поэтому я ответил осторожно:

– Да, сможем, но пока еще не решен ряд технологических вопросов.

– Как вы полагаете, – последовал новый вопрос Верховного, – когда на «Баррикадах» смогут начать выпускать вашу ЗИС-3 вместо более трудоемкой Ф-22?

Вопрос был сложным, на такой с ходу не ответишь. Сначала нужно упростить конструкцию затвора, придумать, что делать с обработкой ствола, чтобы уменьшить время производства без потери качества, провести еще ряд доработок, наладить технологию. Лишь после этого, внеся все поправки в техническую документацию, ее можно будет окончательно оформить и передать другим заводам. Сталин не торопил с ответом, и я размышлял, наверное, несколько минут. Все это время в комнате, где кроме меня находилось еще три человека, стояла абсолютная тишина. Наконец, я был готов отвечать.

– Раньше чем через полгода, товарищ Сталин, окончательная документация готова не будет.

– Нужно! Раньше! – В голосе Сталина отчетливо послышались стальные нотки, показывающие, что не зря вождь взял себе такую фамилию. – Со второго квартала следующего года на «Баррикадах» уже должны выпускать ЗИС-3. Вы лично за это отвечаете.

Задача была совершенно невыполнимой. Хоть я и был полностью уверен в своем орудии, но требовалось отработать весь технологический процесс, а это дело не одного месяца. Но Сталин не стал слушать возражения и попросил позвать к телефону директора завода.

Елян осторожно взял протянутую ему трубку. Нам было слышно, как он коротко отвечал:

– Да. Да… Будет… Спасибо за доверие, товарищ Сталин.

Еще подержав трубку в руках, хотя из нее уже шли гудки, он задумчиво достал папиросу, помял ее пальцами, так что она лопнула, и бросил на пол. Наконец, Амо Сергеевич посмотрел на нас уверенным взглядом и твердо сказал:

– Пушке ЗИС-3 быть.

Нас порадовало, что Сталин заботливо и внимательно отнесся к нашей новой разработке, и что он так верит в наш коллектив. Но кроме уверенности в своих силах, еще требовалось переоснастить производство, а для этого не хватало оборудования. Заводу как воздух были нужны дополнительные станки, и тут нам очень помогли секретарь обкома партии Родионов и заместитель наркома госконтроля Ивановский. Они решили изъять у других предприятий, выпускавших не столь нужную для фронта продукцию, фрезерные и плоскошлифовальные станки, необходимые нам для производства орудий.

Правда, полученного оборудования все равно не хватало, и директор вместе с главным инженером отправились в Тулу. В тот момент положение города было угрожающим. Немцы перешли в наступление и рвались на восток. Почти каждый день шли бомбежки. Однако заводы героической Тулы продолжали работать, выпуская оружие для фронта. Секретарь тульского обкома Жаворонков, возглавлявший городской комитет обороны, сразу откликнулся на нашу просьбу, распорядившись демонтировать часть станков и передать их нам.

Пополнив станочный парк, Елян смог реорганизовать технологический процесс, введя специализацию цехов, которые стали выпускать только один механизм или даже деталь. Теперь станки выполняли лишь одну-единственную операцию, и их не приходилось постоянно переналаживать, на что раньше уходило много времени. Снизились и требования по квалификации рабочих. Понятно, что хороших специалистов быстро не обучишь, а с одной или двумя операциями вполне мог справиться и выпускник ФЗУ. Все эти меры позволили сильно упростить производственный цикл, значительно поднять выпуск деталей и перейти на поточное производство. Как на удивительное чудо смотрели мы на круговой конвейер, на котором происходила окончательная сборка танковых пушек Ф-34. Это казалось немыслимым, но тем не менее было фактом – пушка собиралась на конвейере. Очень скоро на конвейере начали собирать и ЗИС-3, а общий выпуск орудий достиг пятидесяти штук в день.

Конечно, почивать на лаврах мы не собирались и упорно продолжали совершенствовать орудие. Наше конструкторское бюро постоянно упрощало конструкцию. Не дремали и технологи, предлагавшие новые изменения. Огромную лепту в усовершенствование производства внес Елян, показавший себя прекрасным организатором. В результате общих усилий к маю сорок второго года ежедневный выпуск достиг ста орудий. Чтобы представить, насколько это огромная цифра, достаточно сказать, что в то время вся промышленность Германии производила меньше пушек, чем один наш завод. Об этом, правда, мы узнали только после войны, но правительство страны оценило трудовой подвиг заводчан, наградив коллектив Сталинской премией. Многие сотрудники получили ордена, а директору завода присвоили звание Героя Социалистического труда.

* * *