Оккультные миражи

Каково же было его удивление, когда Захаров, приехав на место, действительно взял лопату, и уверенным шагом направился, к заброшенному стану пастухов, а еще через полчаса вернулся оттуда со свертком.

– Значит, тебе триста баксов хватит, чтобы возместить издержки? – спросил он, осматриваясь по сторонам.

– Да ты что! Хватит, конечно, – пробормотал Рафик недоуменно.

– Ну, тогда держи.

С этими словами Игорь достал из свертка пачку зеленых банкнот и, распечатав банковскую упаковку, протянул купюры.

Когда к вечеру Морозов вернулся на дачу, то застал там мрачного гостя, по хозяйски сидевшего за столом под яблоней. Возвращаясь с Рафиком, он завез часть денег жене Смирнова и родителям погибшего инструктора. Которые предназначались по их договоренности, в случае смерти одного из них, для родственников.

Оказавшись на даче Морозова, Захаров постарался залить водкой горечь оставшуюся от этих встреч.

– По какому поводу гуляем? – покачав головой, уточнил полковник. Глядя на почти выпитую гостем бутылку водки. Садясь к столу напротив.

Игорь молча налил водки в купленный по дороге, граненый стакан и тихо сказал:

– Будем считать, что это мой последний банкет… «Отвальная»!

– Ух ты, как торжественно. Ну тогда давай за тебя! Тем более, что повод есть. Я завтра заберу часть твоих документы и можешь двигать на восток поездом. Хоть и долго – зато безопаснее будет. Заодно и друзьям моим подсобишь, а там глядишь здесь все затихориться, ты и вернешься. А про Шамана…, плюнь и забудь – это мой тебе совет бесплатный. Пусть за ним другие бегают. Ну, что, будем здоровы, майор?

– Давай, Петрович. А негодяя этого я все-таки при возможности поищу, – отозвался Игорь, со злостью.

– Вот через это, тебе голову-то и оторвут. Тоже мне Геракл нашелся. Ешь лучше салатик с селедочкой под лучек, а то ведь закривеешь быстро. И потом ты же знаешь, что злость, как впрочем и ненависть, плохие советчики и помощники. Да, я тебе помогу сесть на «Суздаль», но лови лучше навагу с рыбаками, моим людям помоги, а там глядишь, остынешь, да вернешься к нам. Без выезда за рубеж. Знаешь, в народе говорят, что повинную голову меч не сечет. А, насчет твоих…, найдем обязательно. В моргах и больницах нет, а это уже пол-дела. Водку будем еще пить? – поморщившись, спросил Морозов. – Говори, не молчи, тебе же легче будет.

– Бум, – согласно кивнул майор, доставая сигареты.

– Ну, а если решишь за границу прокатиться, то поплывешь из Владивостока в Пусан, простым матросом…

– Хоть к черту в пасть, хоть в Корею, – пробормотал тот, откусывая фильтр со злостью, – лишь бы отсюда подальше. Что я должен сделать для твоих друзей?

– Корабль встанет под разгрузку, а команду отпустят на берег. Найдешь в порту профсоюзного босса докеров, он будет в курсе, у него и получишь другие документы и деньги. С деньгами туговато, поэтому до Владика поедешь как скромный служащий. Ну, а дальше по обстоятельствам, будем считать, что у тебя продолжается свободная охота. Хотя какая это к чертям охота, когда охотятся за тобой.

– Ну, с деньгами то я разберусь. А вот как быть, если «Суздаль» не пойдет в Пусан?

– Пойдет, этот рейс делается по контракту с корейской стороной, так что в порту приписки дадут «зеленый» свет во все паруса. Это же живая валюта для судовладельца!

– Да все понятно. Петрович, не маленький же.

– А ты послушай, послушай. Глядишь и пригодится! Будешь за границей сильно то не резвись, не забывай, что тут по тебе розыск «сыгран». А раз так, то и за бугром искать могут начать. Черт его знает, может и пересидишь, майор, пока все уляжется. А может, и Шаман объявится в нашем регионе, к твоему возвращению А что?

– Навряд ли, – проговорил Захаров скептически, – уж больно ему тут хвост накрутили. Да и наверняка у него за бугром запасной аэродром подготовлен, может и не один.

– Как знать, – отозвался Морозов, наливая в стакан. – Ты лучше меня знаешь, что бизнес в сфере проституции, это как чертополох. Дергай, не дергай, а один хрен прорастает, потому, как имеет корни длиннющие. По большому счету, мы тут бессильны что-либо сделать, – заключил он, опрокинув стакан.

– Это ты верно подметил, – поддержал его Игорь, закуривая. – Корни этого явления уходят в глубь веков. И если уж папские дворцы в свое время превращались в публичные дома, где развратничали и соблазняли, то о чем тут говорить.

– Я где-то читал про это, – поддакнул Морозов, наливая водку. – Женщины и девушки действительно боялись ходить молиться над прахом святых апостолов из-за угрозы насилия.

– Вот, вот, власть над людьми дает возможность делать это, как впрочем, и делать огромные деньги. А вообще Шаману бы во время военных походов жить, когда женские монастыри заменяли солдатам дома терпимости. А в военных лагерях европейских армий было такое количество путан, что иногда их численность равнялась численности солдат. Представляешь. Петрович, какой был разврат в войсках? Во времена крестовых походов он поражал даже мусульман кстати!

– Но и в те времена с ними пытались бороться, – проговорил Морозов, подрезая в тарелку сала.

– Было такое дело, – кивнул буркнул Игорь, дымя сигаретой. – При Генрихе III, по-моему, один из его маршалов чтобы избавиться от проституток, следующих за войсками, приказал утопить в Лауре около тысячи проституток.

– Сколько?

– Да около тысячи. Представляешь, времена были!

– Ишь, как с ними круто обходились. Слушай, а вот интересно, как в средневековье относились к путанам?

– Тогда было свое время, проститутки делились на оседлых и бродячих, – вздохнув, проговорил майор. – Первую группу пытались сосредоточить в домах терпимости, в то время как другая группа вела бродячий образ жизни, ну, или следовала за армиями. И, вообще, Петрович, в средние века порочную бабу было видно издалека.

– Это почему? – не поняв, уточнил тот.

– А в те времена размеры проституции определяли размеры города. Жители небольших городков хорошо знали друг друга, да и миграция населения была небольшой, поэтому сплетни распространялись очень быстро.

– И все-таки я сторонник жестких мер, – проговорил Морозов, ковыряясь вилкой в салате. – Я, пожалуй, за то, чтобы их карать, и мне в этом смысле симпатична австрийская, по-моему, императрица Мария Терезия. Она, на мой взгляд, поступала дальновидно, применяя наказания не только за саму проституцию, но и за всякую любовную связь вне брака.

– Ну, это ты хватил, Петрович, – пробормотал майор. Опрокинув очередной стакан. – Давай мы сейчас начнем пороть за блуд палками, да еще круче под замок садить! У нас и так КПЗ да тюрьмы трещат, они ведь так и треснуть могут.

– Не треснут! Или как раньше в мешок, из которого только бритая голова торчит, обмазанная дегтем…

– Ну, да и за город вывозить, где забивать камнями?

– Да, тогда бы и не только проституция, но и преступность пошла на убыль! – разгорячено проговорил хозяин, наливая водки. – Я тебе говорю!

– Ты думаешь? – беззвучно рассмеялся Захаров. Вытирая слезы катившиеся по мимо его воли.

– Я просто убежден в этом! Чего ржешь?

– Да нет, Петрович, ошибаешься. Подобное человечество уже проходило и в Вене, например, и в других городах Австрии, аж до девятнадцатого века по моему. И мужиков преследовали за распутство, наказывали телесно в так называемых смирительных домах, да только толку то было не много. Понимаешь! А что касается Марии Терезии, так, несмотря на самые жесткие меры, избавиться ей от этого явления так и не удалось! Вместо уличной проституции и публичных домов получила распространение семейная проституция.

– Первый раз о такой слышу! – удивился Морозов, выпивая остатки водки.

– Да все просто, – с грустью проговорил гость, – появилась новая категория проституток, которая прикрывала свое занятие выполнением обязанностей горничных или другой прислуги. А дальше больше! Или взять, например, законодательство Франции по моему в шестнадцатом веке.

– И что там удумали эти французы? – хмыкнул Морозов. Морщась от дыма костра.

– А эти французы, предоставили своим полицейским право сажать проституток в специальную тюрьму. А проституткам, обнаруженным в Версале или его окрестностях, вообще предписывалось резать уши. Понимаешь, Петрович? Резать уши! Было уже все это.

– И резали!

– И не только, секли розгами, клеймили, выгоняли из города. Да и не только там, в Португалии, Испании, в Женеве и Неаполе вместе с проститутками отрезали носы и путанам и сводникам.

– Выходит так, что распутство непобедимо, – заключил Морозов, потягивая огуречный рассол в трехлитровой банки. – И бороться с ним не нужно вовсе. Я тебя правильно понял?

– Может и так – кивнув, отозвался гость. – А насчет нашей темы я так скажу. Просто нужно для начала честно признать, что репрессивные методы контр – продуктивны, – проговорил Игорь. Морщась от табачного дыма. – От запретительной системы отказалось большинство стран, по крайней мере, европейских.