Оккультные миражи

– Выходит, да здравствует блядство? Ну, давай выпьем по последней, так сказать, за непобедимый союз молота и наковальни.

– Просто с этим явлением нужно считаться и регламентировать его, – отозвался Игорь, поднимая стакан.

– То есть разрешить?

– Именно, – утвердительно кивнув, буркнул майор. – Кстати те – же французы, поняв бесперспективность запретительных мер, одними из первых пошли на это. И уже затем эта система прижилась в Мадриде, Гамбурге, Брюсселе и так далее. И мы придем к этому – это дело времени, я убежден, вот увидишь.

– И что же получит общество от этого? Разгул разврат и блуд?

– Ну, во-первых, проститутки будут регистрироваться в милиции, и находиться под присмотром врачей, а кроме всего прочего они будут платить налоги, что для нашей державы немаловажно, я бы даже сказал очень актуально.

– Это означает, что общество смирится с проституцией как с неизбежным злом? – разочарованно пробормотал Морозов.

– Согласен, но путем надзора общество хоть как-то смягчит последствие этого зла.

– Давай тогда в задницу поцелуем Шаман, в руководящие должности его задвинем. А что? Изменим законодательство, и пускай выходит на свет божий! Приходи, дорогой, работай на общество, не трать свой дар божий на преодоление запретительной системы. Так что ли? – горячо выпалил Морозов.

– Почему бы и нет? – пожав плечами, отозвался Игорь. Отчаянно дымя при этом. – Соблюдай место нахождения заведения, возрастную планку, численность. Обеспечивай медицинский контроль, регламентируй продажу спиртных напитков, ну и поддерживай, конечно, общественный порядок. По-моему это не высшая математика? И все это можно соблюсти. Тебе так не кажется?

– По мне все равно – Назаров преступник – резко возразил Морозов и уже тихо добавил, – впрочем, такой же, как и мы. Да-да, не смотри так, тут Крапивин прав: Закон – есть Закон. А насчет блуда я, конечно не специалист Но знаю четко из практики, что обитатели борделей всегда находились в самом тесном контакте с криминальной средой. К криминалу эта публика всегда тяготела, а особенно в низкосортных забегаловках. И в первую очередь, потому что любой бордель неотделим от пьянства.

– Эх, Петрович! Где же тогда выход? Да, если хочешь, проституция – это общественная клоака, но она нужна любому обществу, согласись. Молчишь? – с ожесточением проговорил Игорь. – Любое общество обречено на легализацию проституции, а рваные носы и отрезанные уши человечество уже проходило. Зачем же вновь наступать на грабли?

– Да ладно тебе! Чего ты меня агитируешь? От меня ведь все равно ничего не зависит, дуй лучше еще за бутылкой.

– Гуляем, Петрович? – тоскливо пробормотал Захаров. Сквозь стиснутые зубы.

– Все равно у меня время безработное, – отозвался тот. – А тебе душу надо размять, от дум отвлечься. Давай дуй за водкой!

– Куда лучше дуть? – спросил Игорь вставая.

– Лучше, конечно, в ночной ларек, но он далековато стоит. Да и светится тебе не стоит, поэтому возьми лучше у Варвары самогонки.

– Это та, что через две улицы живет?

– Она родимая.

– Не траванемся? – уточнил Игорь, нахмурившись.

– Да нет, она хорошо самогонку бодяжит. Я иногда беру, когда сюда заезжаю, у нее на хлебе. Постой-ка, а у тебя бочина – то как, не болит? А то может, давай, я схожу?

– Болит потихоньку, но уже гораздо лучше, сиди я сам схожу.

– Деньги-то есть?

– Да есть не много. Ну, я пошел.

Пройдя по одной из темных улиц метров сто, Захаров остановился, зажмурившись осторожно подошел к забору и медленно опустился на холодную землю. Ему было очень плохо, хотелось побыть одному, со своими тяжелыми мыслями.

В этот момент до него донесся нетрезвый говорок, кто-то шел по улице не твердым шаркающим шагом.

– Мужик? – раздался рядом, хриплый простуженный голос. – А ты чего здесь сидишь?

– Живу я здесь, – тихо ответил майор. Осторожно вставая, держась при этом за забор.

– Да ты никак пришлый! Это я тут живу! А тебя я не знаю в натуре. Леха, ты его знаешь? – спросил он у своего собутыльника, дыхнув перегаром.

– Нет, – хрюкнул тот, икнув при этом.

– Во! И Леха тебя не знает!

– Слушай, мужики, идите куда шли, – тихо ответил майор. Морщась словно от зубной боли.

– Ну, может тогда на пивко дашь? – не унимался встречный. – А то трубы… горят…! Нам бы до гнаться чуток!

– У меня нет денег, – прошептал Захаров. Задыхаясь от накатившей на него ярости. С ненавистью глядя на двух незнакомцев, поддерживающих друг друга.

– Ну, чего ты в натуре? – забубнил другой. – Нам бы догнаться чуток.

– Пошел на хер! – отрезал майор, выпрямляясь.

Ему хотелось побыть одному, подумать о всем произошедшем, и эта встреча ничего кроме раздражения у него не вызвала.

– А ты за базар отвечаешь? – вдруг истерично закричал один из них. И прыгнув, повис на руках у майора.

В это время второй проворно повалил их на землю.

– Да я вас! – заревел, было, майор. И тут же осекся, почувствовав упертый в скулу холодный ствол пистолета.

– Дернешься, майор, мозги вынесу, – зловеще прошептал один из нападавших. – Все понял?

– Все, – ответил тот тихо.

– Вот и хорошо. Сейчас мы с тобой медленно переведем руки за спину, накинем браслеты и пойдем к машине. Вопросов нет? Все понял?

– Все понял, – с досадой ответил Игорь. Почувствовав, как металл хрустнул на запястье.

– Вот и молодец, Захаров, надо уметь проигрывать, – похвалил неизвестный, быстро обыскав его. – Ну и заставил ты нас побегать за тобой, все ноги сбили. Ладно, идем ковбой, и смотри без фокусов.

– А ты кто такой, что за мной ноги сбиваешь?

– Я то? Я майор Иванов из бригады Крапивина, а это капитан Руденко из уголовного розыска. Еще есть вопросы?

– Нет, все понятно.

– Ну и отлично. Сейчас мы посадим тебя в машину и отвезем в казенный дом, где мы и сможем чуть позже побеседовать. И смотри, майор, без глупостей, иначе тебя просто пристрелят при попытке к бегству.

– Я понятливый, – ответил Игорь, тяжело дыша.