Оккультные миражи

– По голове, что ли? – испуганно уточнила Ситникова.

– Да нет. Увидев свое отражение при определенных условиях, в мозг человека дается команда из подсознания, и человек умирает от кровоизлияния в мозг.

– Значит, это и я могу умереть? – тихо прошептала Лариса, озираясь по сторонам.

– Тут зеркал нету, которые могли бы спровоцировать смерть. И потом все это из области предположений, поэтому не стоит принимать все сказанное близко к сердцу.

– А, если все, что ты сказал, правда? – затравленно выдавила Ситникова, садясь за стол. – И это касается меня.

– А чтобы это точно не было правдой мы с тобой должны показаться врачу.

– Опять к врачам? – тихо уточнила Ситниковаа. Глядя расширенными зрачками в одну точку.

– Подожди, подожди, красавица, – испуганно зачастил Захаров. Глядя, как вытягивается лицо собеседницы, и расширяются от страха ее зрачки. – Эй, эй, – он пощелкал пальцами перед ее лицом. – Ты веришь мне? Зачем мне тебя обманывать? Ну, ответь мне, – бормотал он. Тряся за плечи, сползающую на пол, по стене Ларису, с каким-то неестественным, отрешенном видом. – Завтра с утра, приедет машина, и мы с тобой съездим к знакомому врачу. Он постарается оградить тебя от этого симптома, если, конечно, в твоей головке уже взведена эта дьявольская пружина.

– Опять будут колоть? – тихо спросила Ситникова. Сидя на полу, прислонившись головой к холодильнику.

– Да, нет, не будет никаких уколов, просто с тобой побеседует знакомый психиатр.

– И все?

– И все. По крайней мере, пока. Ну, возьми себя в руки, мне тяжело тебя поднимать из-за ранения. Вставай, пожалуйста и садись к столу.

– Я никак не могу понять, ну как можно человеку приказать умереть? – пожав плечами, прошептала женщина.

– Я признаться, сам это до конца не понимаю, – признался Игорь, с трудом садясь рядом. – Он, ну «некто» пока неизвестный, каким то образом дает человеку какую-то установку, и при определенных обстоятельствах, стоит лишь взглянуть в зеркало, как человек получает кровоизлияние в мозг.

– Господи, когда же все это закончится? – устало, проговорила Ситникова, глядя в стену напротив. – Я хочу увидеть своего ребенка. Организуй мне встречу, пожалуйста!

– Наши доброжелатели только и ждут такого подарка, ты уж поверь мне. Прежде чем нам начать жить нормальной жизнью мы с тобой должны сделать себе страховой полис, а ты, это никак понять не хочешь, – с досадой проговорил Игорь.

– Да, я хочу тебе помочь и себе! Но, что я могу сделать?

– Дай для начала адрес бухгалтера настоящего, не того который числился, а настоящего. Где у него нора? Может, через него выйдем на хозяина, который стоял над Валетом. На людей из его окружения помоги выйти. Пойми, не может человек жить в вакууме, ведь с кем-то он встречается, общается, одним словом связи – это тоже большое дело.

– Я не помню его адреса, поверь мне, не помню, – проговорила Ситникова. Прикуривая сигарету дрожащими руками. – Мы с Валетом заезжали к нему всего то один раз, ну, правда, как вспомню, скажу.

– Хорошо, давай не будем форсировать события. Пойми, мне хочется видеть в твоем лице даже не друга, а хотя бы товарища по несчастью.

– Я понимаю тебя, я на твоей стороне. Поэтому, можешь рассчитывать на меня. Очень хочется верить, – она оценивающе окинула взглядом Игоря, – что ты поможешь и мне и моему ребенку. Просто хочется верить.

Захаров не спал всю ночь, точнее проваливался, периодически в какие-то липкие ямы, которые никак нельзя было назвать сном. Прислушиваясь к тихому сопению Ларисы, он мучительно думал о том, что нужно делать дальше, чтобы не совершить при этом ошибок.

Еще было темно, когда к дому подъехала машина, а через минуту пламя спички выхватило напряженное лицо Титова и прикуривающего Рафика.

Игорь с облегчением вздохнув, спрятал пистолет и спустился вниз, чтобы впустить гостей.

А еще через полчаса санитарная машина с включенным маячком неслась по трассе в сторону города.

– Скажи, Рафик, – спросил Игорь, глядя на мелькающие за окном деревья. – По цвету, лица можно определить, здоров человек или нет?

– Конечно, – кивнув, буркнул тот утвердительно. С остервенением жуя жевательную резинку.

– А вот по ногтям, например, можно узнать, что-нибудь про человека?

– Ну, в принципе да. Это роговая пластина, которая растет из ногтевого корня – это живой организм. В корне находятся кровеносные сосуды, нервные окончания. У здорового человека ногти розовые, блестящие, гладкие. Ну, что можно еще сказать о ногтях человека? Так, что тебе еще долго, Игорь Владимирович, людей пугать своими синюшными ногтями.

– Значит, при заболевании каких-то внутренних органов на ногтях могут отражаться эти изменения в организме? – заключил Захаров.

– Теоретически да, – кивнув, проговорил Рафик… – А зачем ты про это спрашиваешь?

– Погоди… А, почему теоретически?

– Видишь ли, установить причину изменений не всегда просто. Так как поражение ногтей при заболевании внутренних органов и кожи симптомы порой ничем не отличается от тех, которые характерны для болезни самих ногтей. Ну, вот, например, возьмем от слойку ногтя, расщепление его пластинок или образование точек.

– И что это может обозначать?

– Это может свидетельствовать о наличии каких-то воспалительных или инфекционных заболеваний, но эти же признаки характерны и для такого кожного заболевания, например, как чешуйчатый лишай.

– А, что мы можем еще узнать по цвету ногтей? – спросил задумчиво Игорь.

– Цвет ногтей может изменяться у людей страдающих сахарным диабетом, болезнью Аддисона, а также после тяжелых операций, или при заболевании сердца или печени. Не пойму никак, к чему ты клонишь?

– А если у человека ногти, например, желтого цвета? – спросил Игорь, закуривая.

– Ну, не знаю…, при заболевании печени цвет ногтей может стать желтоватым.

– Значит, если ногти у человека желтого цвета, то у него могут быть проблемы с печенью? – задумчиво проговорил Игорь. – Ну, что же, как люди говорят «курочка по зернышку, а весь двор в дерьме…».

Натужно ревя на перекрестках сиреной, они благополучно миновали все посты ГИБДД, перекрестки городских улиц, подъехали, наконец, к комплексу зданий, медицинского центра.

Большой бетонный забор, обнесенный сверху колючей проволокой, надежно скрывал от посторонних глаз все происходящее за ним. Оставив машину на стоянке, они прошли через приемное отделение и через несколько минут ходьбы по мрачному коридору, оказались у кабинета главного врача.

– Это и есть хоромы нашего бога психотерапии, – тихо проговорил Рафик. Поднимая к небу указательный палец. – Посидите пока тут, а я доложу, что мы прибыли.

Через минуту он открыл дверь, и предложил всем войти в огромный кабинет с высокими потолками. Скромную, казенную обстановку кабинета довершал сам хозяин. Абсолютно лысый человек с серым лицом, изрезанным сеткой морщин. Его строгий взгляд, белый халат, хмурое треугольное лицо с внимательными глазами за массивными очками в роговой оправе, говорили о том, что этому человеку многое пришлось повидать на своем жизненном пути, и, пожалуй, его мало, что может удивить уже.

– В связи с большой загруженностью, – проговорил он, здороваясь с каждым, – я предлагаю поступить следующим образом. Если нет возражений, то мы побеседуем с вашей подопечной, а вы подождите нас в приемной. Вас ведь кажется, Ларисой зовут? Ну и замечательно, проходите в соседний кабинет и располагайтесь там, – проговорил он.

– Скажите, а это надолго? – спросил Титов, глядя на часы.

– Пока не знаю, но думаю, что наша предварительная беседа может затянуться минут на 20–30. После этого, если мы договоримся с вашей знакомой, то оставим ее для более детального обследования. Если я замечу какие-то отклонения, требующие вмешательства, то распишу ее лечение. Вы кстати привезли ее медицинскую карту?

– Да, да, конечно, – встрепенулся Игорь, отдавая пакет. – Я, хотел бы, Андрей Юрьевич, обратить ваше внимание на зеркала…

– Я помню об этом, – успокоил его врач. – Мне Рафик говорил. Что у вас с ногтями?

– Это просто бытовая травма, – отмахнувшись, пробормотал Игорь.