Наследники Древних. Восточный ветер

– Я представляю Род Элеро, Наследников Великих Древних и Потомков Первых Предков, по праву своего рождения и по плодам дел своих. Я в здравом уме. И пусть сам я не видел изменений Ветра, но у меня нет ни капли сомнений в словах и суждениях Хранителя. Опираясь на это, я считаю, что Жрец должен быть допущен в Архив, что же касается остальных, то, возможно, это поспешное решение. А возможно, у нас нет другого пути? Я не знаю, готовы ли они принять и понять скрытое в Архивах. Этот вопрос требует обсуждения. Я слуга своего рода и вестник его воли на Совете, вам же сегодня надлежит принять судьбоносные решения. Помните, впуская Жреца в Архивы, мы не просто попираем традиции и законы Древних, а, возможно, спасаем свой Род от неминуемой гибели. Делайте выбор, и пусть он будет основан на разуме. Потомки будут судить нас по нашим поступкам. Дадим им этот шанс.

В зале снова поднялся шум. Теперь Моргал был им не нужен, да и по закону не мог принимать участия в решении тот, кто сообщил весть и собрал совет рода. Моргал протянул руку и нащупал в воздухе кольцо. Зацепив его пальцами, он потащил на себя, и всё вокруг стало стягиваться, будто он взялся за центр скатерти и потянул вверх, но каждый предмет, стоявший на ней, падая, вырисовывался в саму ткань, затем растворяясь полностью. Когда же он выдернул кольцо, словно пробку, перед ним снова была разрезанная трещинами стена. В проёмах по бокам светились звёзды, разгулявшийся ветер трепал кроны вековых деревьев. Ночь продолжала шествие по городу и окрестностям. Моргал надел кольцо и сел, прислонившись к стене, в ожидании. Официальный ответ он получит утром, но сегодня будет ясно, единогласно решение или нет. Если род примет решение единогласно, то стена обретёт серебристый свет Элеро, в противном же случае на ней появится ещё одна трещина. Моргал провёл по стене рукой: «Как же часто мы не согласны!». Он не видел стен других родов и не был уверен в их существовании, но ему казалось, что трещин на них намного меньше.

Глава третья. У каждого своя вера

Каменная Пустыня – Пустыня Смерти – простиралась к горизонту и дальше. Ходили слухи, что пересечь её не удавалось никому, да, собственно, особенно никто и не пытался. Желающих добровольно идти бесконечно долго среди камней – больших и малых, – днём под палящим солнцем, а ночью – в диком холоде из века в век не находилось. Даже Ветер терялся и метался по пустыне, словно умалишённый на площади. Какие земли скрывались за ней и были ли они – могли знать лишь Хранитель и Жрец. Дикими чудищами, обитавшими в ней, пугали детей. Высшим наказанием была ссылка в Каменную Пустыню.

Коэл слушал отца, и невольно в голове его всплывало всё, что он знал о Пустыне. В сказанное отцом он не верил. Утренний несчастный случай оказывался при более тщательном рассмотрении убийством. Это выходило за рамки его понимания. Лиара! Убийца?

– Отец, это невозможно! – наконец перебил Коэл. – В конце концов, вдумайся! Это же полный бред! Ты знаешь её с детства! Мы дружим с младенчества! Она просто не способна на это!

– Да, та девочка, которую я знаю, не способна. Но все видели и слышали, как они ругались – и как она ему угрожала, – Мириус вздохнул, разговор этот был ему неприятен, как и сыну. – А затем, меньше чем через час, его находят мёртвым, и не просто мёртвым – он испепелён. Ты же знаешь, кто на это способен?

– Она не могла этого сделать, – Коэл тряс головой, словно отрицание могло что-то изменить, – она не стала бы.

Отец схватил его за плечи и встряхнул:

– Тогда скажи мне – кто может ТАКОЕ сделать? У кого есть силы для подобного? Ну! Говори!

Коэл видел расстроенные глаза отца, чувствовал, как отцовские руки крепко сжимают его плечи, он знал – отец не отпустит, пока не услышит ответа, но сказать означало признать, а это было больно.

– Ответь мне, Коэл, у кого есть сила управлять молниями?

– На это способны Гейры из рода Элеро, – словно повторяя урок, ответил сын. Отец отпустил его и отошёл к стулу. Сев, он спросил, глядя в пол: – А кто единственный Гейр из находящихся в столице?

Спорить было бессмысленно, Коэл и сам знал, что всё указывает на Лиару. Она была единственным в столице Гейром из рода Элеро. Но знать это и поверить – разные вещи.

– Я хочу её увидеть.

– Не уверен, что Элеро позволят тебе, – так же в пол ответил Мириус. – Ты ей не родственник. Да и Совет будет против.

– Неужели, ты ничего не можешь сделать? Ты ведь член Совета? – последние слова прозвучали с плохо скрытым упрёком, совсем не так, как хотел их сказать Коэл. Отец поднял голову и ответил ему, не меняя прежнего тона. – Я сделаю, что в моих силах. Обещаю тебе.

Этого было достаточно, Мириус всегда держал слово. Коэл кивнул отцу и вышел. Он не мог больше сидеть без дела – идти быстрым шагом, почти бегом, было легче, чем находиться дома. «Отец, конечно, постарается, но я тоже не буду сидеть сложа руки. Нужно только найти Джарга, мне смогут помочь его друзья».

Коэл направился в сторону Древнего Сада. Джарг, этот маленький проказник, часто играл там со старшими друзьями. Сейчас как нельзя кстати могут пригодиться его товарищи – известная на всю столицу пара, Орл и Враан. Правда, в последние годы разбойники поутихли, но раньше о них слышали все.

Коэл не помнил их имена, но проделки были ему известны. Говорили, что парочка забиралась в одну из Первых Башен, а также знала Древний Сад лучше самого Жреца. Ходил слух о том, что их видели и в Сфере в неположенное время, и даже на пиках Обители. Поговаривали, будто сам Хранитель несколько раз выгонял их из Дворца Первых. Коэл искренне надеялся, что хотя бы часть этих слухов – правда, ему были нужны именно те, кто способен пролезть куда угодно. По словам его брата, парочка знала о столице многое из того, что известно лишь Жрецу и Хранителю. «Что ж, пришла пора вывести брата на чистую воду. Вот только сперва его нужно найти».

За размышлениями Коэл добежал до границы сада, но куда идти дальше, не имел представления. Он сел на тёплую землю и, задумавшись, окинул взглядом город – там кипела жизнь, словно ничего не произошло. Крыши домов горели отражённым светом, флюгеры кружились под песню ветра, Обитель сияла на солнце, а Сфера рассеивала радужные лучи в небольшом отдалении от города. Всё было как обычно. Радужная игра света, текущего от Сферы, постепенно успокоила бурный поток мыслей Коэла, а затем и вовсе развернула рассуждения в новое русло. Коэл сам не заметил, как задумался о происхождении города и великих творениях Первых Предков и Древних, о своём происхождении, о судьбе всех потомков…

Сфера была одной из полностью сохранившихся построек Древних, в ней совершался Танец Жизни. Многие верили, что построена она как знак уважения к Первым Предкам. Тысячи разноцветных колонн вздымались, переплетаясь и ветвясь, словно канаты, и в итоге сливались в шесть стволов цветов Древних, которые, в свою очередь, упирались в бордово-красное облако самой Сферы – и уже затем расходились прямыми лучами ещё выше.

Среди вязи удивительным образом таились лестницы, прятались места отдыха для пожилых. В прямых лучах скрылись зрительские ложи. Масштаб и детальность поражали воображение, как и великолепие постройки. Самым удивительным в Сфере было то, что абсолютно из любой точки можно было увидеть и услышать всё происходящее.

Каждая из семей Наследников Древних танцевала танец Жизни раз в восемь циклов, которые отмечал Хранитель. Получалось, что все приходили в это здание раз в цикл. Исключением был лишь цикл Веры, его называли временем тишины – этот период предназначался для осмысления поступков и желаний, мыслей о будущем и прошлом. В течение цикла каждый должен был хотя бы раз в день посетить Обитель, в конце же совершалось восхождение света Веры.

Сфера пустовала также в цикл Памяти – отдавалась дань уважения Первым Предкам и Древним. По его завершении Дворец Древних открывал залы. Сюда приходили служители Памяти, готовые выслушать и на веки сохранить память о прошедшем годе.

Современные Танцы Жизни были, с точки зрения Каара, не особо выдающимися. Вот во времена Древних – это было другое дело. Они с Латаром прочитали обо всех Танцах Жизни, которые нашли среди Архивов. Вспоминая, как некоторое время назад они только лазали там, стараясь не попасть на глаза Хранителю или Служителям Памяти, Каар улыбался. Скоро стало очевидным – либо в эти залы никто не заходил, либо о залах вообще забыли. Тогда друзья решили не подниматься выше, но и заканчивать на этом игру не хотелось – такое интересное место просто так оставлять нельзя. И Латар предложил изучать архивы так, будто они с Кааром все понимают. Сейчас Каар уже точно не помнил, как так получилось, что от просмотра картинок они перешли к созданию словаря Первых Предков и Древних.

Все знали, что эти языки изучались устно только учениками Жреца или Хранителя, ещё ими могли овладеть Служители Памяти и Служители Веры. Почти через два года работы над словарём без какой-либо посторонней помощи мальчишки стали свободно владеть языками – сами не понимая, как. В момент, когда они это осознали, их буквально разнесло от гордости и желания рассказать всем о достижении. Но поскольку они не хотели быть сосланы в дальние земли или посвящены в Служители Веры и Памяти, а именно это грозило за проникновение непосвящённых в Архив, никому рассказать об удивительных достижениях в познании древних языков они не могли. От этого тайна становилась еще дороже. Самыми интересными среди Архивов были записи о Времени Древних – как Древние вернулись из ниоткуда, как обратились без слов к Первым Предкам, как те узнали их и пустили в свою жизнь. Оказалось, что не только Сферу, но и Дворец Древних и Обитель они построили вместе с Первыми Предками – вопреки всеобщему убеждению.

Каар и Латар теперь знали намного больше, чем половина взрослых столицы, и даже больше, чем сами члены Совета, – не только о родах Наследников Древних и Потомков Первых, к которым они относились, но и вообще о мире. Так, например, в один из дней Латар показал Каару запись, в которой говорилось о существовании нескольких Дворцов Первых по всему миру, и о возможности мгновенного перехода из одного в другой – сквозь пространство легко можно было пройти, даже не являясь при этом Вуйтой.

Каар был убеждён, что Древние создавали Архивы для следующих поколений, но, видимо, где-то произошла ошибка в понимании, и Хранители перестали делиться знаниями, наоборот – начали пристально охранять их ото всех. Латар думал, это всё делается специально. Каар же сомневался в преднамеренности такого развития событий. Но при любом раскладе они были рады тому, что три года назад наткнулись на тайный лаз. Обо всём этом думал Каар, пока они вместе с Латаром собирали необходимое для задуманного. Шаг, на который они, наконец, решились пойти, должен был перевернуть не только их жизни, но и жизни их лучших друзей.

– Чёрная бухта проклятых с Рогатым Замком на страже находится к югу от одного из Родовых Городов Мааров и восточнее Каменной Пустыни. Замок прозвали рогатым из-за двух башен-близнецов, обращённых к морю. Они были настолько велики, что издалека морякам казалось, будто это рога на голове чудища. Именно эти рога указывали путь.

Но жадность владельцев замка вызвала проклятие. Ходил слух, что сама Каменная Пустыня добралась до него и поглотила. Маары в спешке бросили и замок, и саму бухту. Они смогли взять с собой совсем немного – так торопились покинуть проклятое место. В итоге Рогатый Замок с Чёрной Бухтой оказались набитыми древними сокровищами и предметами Силы Древних. Многие отправлялись на поиски, но никто не вернулся. Уже долгие годы удивительным образом никто не видел башен-близнецов ни с моря, ни с берега. Говорили, там поселилась сама Смерть – и стоит на страже несметных сокровищ до сих пор, – Джарг из рода Верлоф закончил очередной рассказ, выждал паузу и издал тихий протяжный вой: – У-у-у-у-у…

– Прекрати! И так напугал! – Лия возмущалась не за себя, а за малышей. Сама-то она уже сотни раз слышала россказни про старинный замок Мааров, да и была она на год старше тринадцатилетнего Верлофа – эти сказки её не пугали. Зато младшие брат и сестра сидели, разинув рты. Неожиданно раздался треск сучьев за спинами, Мина вскрикнула, а Лия вздрогнула, – из темноты в круг костра вошли Латар и Каар.

– Где вы так долго ходите? – наигранно сердитым голосом спросил Джарг. – У меня уже истории заканчиваются! – Это было преувеличение, на самом деле он мог болтать без остановки часами, сочиняя древние легенды на ходу.

– Мина с Лорком уже засыпают, – более серьёзно добавил он, поздоровавшись с друзьями.

Самый маленький поднял голову и заявил:

– А вот и нет! – Лорк встрепенулся, окончательно проснувшись, протёр глаза и, насупив нос, решил уточнить для ясности: – Я не спал, я представлял Рогатый Замок.

– Во сне, – вставила Мина, и все засмеялись.

– Ну, хватит обо мне, – серьёзно сказал Лорк.

– Действительно, – подхватила Лия, – рассказывайте, чем это вы так поздно занимались? И зачем Джарг нас тут всех собрал? Не истории же его слушать?

Каар посмотрел на Латара – Джарг должен был привести только Лию, они собирались рассказать им об Архивах и Ветре, но малыши… Латар понял немой вопрос и пожал плечами – «малыши» Мина и Лорк, если вдуматься, были не такие уж и маленькие: Мине одиннадцать, Лорку десять. Немногим младше их самих в тот год, когда они нашли вход в Архив. «Малышами» их назвали уже, скорее, по привычке – были знакомы с раннего детства. Латар понял – младшие друзья уже достаточно взрослые, чтобы принять новую информацию, и невозмутимо продолжил начатый еще в лесу разговор:

– Если эта штука действительно работает, то какая разница…

– А если нет, тогда неважно, – так же невозмутимо продолжил мысль Каар.

– Послушайте меня, заговорщики, – встала Лия. – Либо говорите, зачем мы здесь, либо мы уходим, – серьезность намерения выражалась в необъяснимом блеске её глаз, который Каар всегда мог заметить. Впрочем, сегодня он заметил и еще кое-что – странное напряжение. Лия будто сама затаила в себе что-то.

– Сейчас вы всё узнаете, ни к чему нервничать, – спокойно начал он. – Осталось потерпеть немного, и постарайтесь не задавать вопросов, потом и так всё станет ясно.

– Делайте то, что мы скажем, – подхватил Латар, – и тогда сегодня вы узнаете то, о чём многие даже не подозревают.

– Хорошо, – согласился Джарг, – но потом вы ответите на все мои вопросы, а их будет немало, – и его лицо озарила хитрющая улыбка, как-то неловко исчезнувшая при взгляде Латара.

Заговорщики переглянулись, и Каар достал из сумки небольшую золотую пиалу, испещренную сверху донизу знаками Первых Предков и Древних. У Мины сам собой открылся рот, но вопрос так и не прозвучал из-за серьёзности и сосредоточенности Латара.

– Это Чаша Бытия, – тихо заговорил Латар. – В неё мы сложим частицы себя, не разрывая, но объединяя себя с чашей и через неё – с каждым из нас.

Сказав это, Латар поставил чашу на землю, в его руке оказалась длинная серебристая игла, настолько тонкая, что заметно её было лишь в бликах огня. Латар прикоснулся кончиком иглы к чаше и медленно повёл ей по краю, при этом проговаривая какие-то непонятные слова на странном языке. С каждым словом и кругом знаки и символы на чаше приобретали различные оттенки, когда же он закончил, чаша сияла. Латар прикоснулся кончиком иглы к своей голове, а затем снова к чаше, словно стряхивая туда что-то. Он сделал то же самое с Кааром и Джаргом, Лия уже хотела спросить, что это за странную игру они затеяли и откуда у них такие древние вещи, но тут Мина и Лорк сами подошли ближе, чтобы Латару было удобнее. До Лии игла дотронулась последней, – будто разряд тока ударил её, а сразу за ним по телу прошла приятная тёплая волна. Посмотрев на Латара, она увидела, что от его головы к чаше идёт разноцветная ниточка, и такие же тонкие нити идут от каждого – и от неё самой. У Каара в руках оказалось большое белое перо, тоже с символами, и он стал помешивать им внутри чаши. Заглянув туда, Лия увидела, как в мерцающей радужной жидкости ниточки, тянущиеся ото всех вокруг, начали перемешиваться. Закончив мешать, Каар поставил перо в самый центр, и оно замерло. Латар, дотронувшись до кончика пера, надрезал средний палец правой руки. Он стал чертить над чашей странные символы и заговорил:

– Единые по воле доброй своей, неразрывны в пространстве, бытие и времени, творим сами свой путь и выбираем истину, – Лия понимала всё, что он говорил, но её не оставляло ощущение, будто сказанное было на том же языке, на котором он говорил вначале. – И ныне сказанное, и сказанное впредь передаваться будет лишь с согласием всех слитых воедино. Да будут чисты наши сердца, ясен взор, души светлы.