Путина

« А есть на кого оставить» – Жидкову явно не хотелось расставаться с катером.

« Не боись – ответил мужик, – не тронут твое барахло. Там и Андрея катер стоит. Из всей Вашей приблуди он сказал взять только оружие и какой-то рассол, или соус, я забыл точно».

« Соус – сказал Валентин и спросил проводника, – а у тебя, что за лодка, ее можно вокруг завала обнести, мотор какой».

« Самоделка – ответил проводник, – а мотор «Ветерок», 12 лошадей, не боись, осилим и течение и завалы перенесем. Четыре года на ней хожу, никаких «Амуров» не надобно. Бери левее водила, за поворотом деревня будет».

Обогнули скалистый утес, и перед нами, по левую руку, открылась тихая заводь, на самом краю которой, как ульи, стояло несколько бань. От них шел небольшой подъем, весь распаханный и поделенный на огороды. Дальше них стояло около двадцати домов. В заводи перестукивались бортами несколько лодок, включая катер комбата.

« Чалься к родственнику, – проводник указал рукой на катер Андрея – снимайте моторы, я сейчас приду». Он выпрыгнул из катера, направился к ближайшей бане, поковырялся с замком и вошел внутрь. Мы сняли движки и вытащили их на берег, затем туда же перетащили все снаряжение из катера. Проводник вышел из бани с мотором на плече и с канистрой в руке. Положив все на землю, он достал ключ, разомкнул общую цепь, связывающую несколько лодок между собой. Зачалив ей наш катер, он опять закрыл замок.

« Несите ребята всю приблуду в баню, и поехали» – проводник помог нам перетаскать вещи и запер баню. Вернулись к берегу. Мужичок взвалил мотор на плечо и шагнул в небольшую лодку-долбленку. В самом широком месте, она была чуть шире моей задницы. Повозившись на корме, он установил мотор, крутанул пускач, и «Ветерок» застучал по воде мелкой дробью. Мы с Жидковым стояли на берегу в явной нерешительности.

« Чего на месте топчитесь, ровно кони, не боись, залезай, – проводник улыбался нам с кормы – я на ней трехлетнего быка на укол возил, кольцо в кольцо пристегнули, ноги связали, и двадцать верст по реке вместе с пастухом».

« Ты – сказал он Валентину – на нос давай, а тебе в середину, вместе с вещами».

Забрались, Жидков оттолкнулся от берега, проводник развернул лодку вперед носом, поднатужился мотором, и мы пошли вверх по реке. Я ухватился обеими руками за борта, покачал лодку, ничего, остойчивая. Берега реки, действительно, стали круто забираться вверх. Прошли с двадцать километров и уперлись в первый завал. Причиной его была огромная, в три обхвата, лиственница. Корневищем вперед, она, наискосок, перегородила всю реку. Постепенно, собирая по реке весь плывун, она обросла хаосом стволов, корней, веток и прочего мусора, превратившись в громадную, в три метра высоты, отвесную стену, преградившую нам путь.

Проводник повернул лодку к левому берегу, а сам, внимательно глядел на завал, и, похоже, прислушивался. Стена медленно колыхалась, скрипела и гудела, как будто внутри ее работала пилорама.

Нос лодки ткнулся в прибрежный песок. Вытащили вещи, взвалили лодку на плечи, как аргонавты, и полезли в гору. Мне, как самому рослому, досталась корма. Подъем почти отвесный, поднимались на коленях. Я представил себе этот подъем с «Амуром» на плечах, не выдержал и расхохотался.

« Чего ржешь, – послышался сверху натужный голос Валентина – ой, бл..». В следующую секунду лодка поехала на меня. От неожиданности мои руки сорвались, я упал лицом в землю, а лодка, утюгом прошлась по моей спине. « Держи » – проводник бросился через меня, хватаясь руками за корму, я, инстинктивно, вцепился руками в его ногу, сзади Валентин, как клещами, обхватил руками мой сапог. Наша колбаса проползла по откосу, еще с метр, и остановилась. Первым, опять, заржал я, вторым Жидков, за ним проводник.

« Чего делать будем – сквозь смех, спросил мужик – я долго не удержу».

« Валь, – я выплюнул землю изо рта, – попробуй, отпусти меня, если не покатимся, забегай снизу». Он разжал руки, ничего, лежим спокойно. Жидков спустился вниз, подпер лодку плечом.

« По твоей вине земли наглотался, – сказал я ему, – что у тебя там произошло».

« В нору провалился, – ответил Валентин, – будь она неладна».

Осторожно приподняли лодку и преодолели подъем. Сверху лодка спустила сама. Перетащили через завал вещи, погрузились, и покатили дальше. Солнце стало спускаться к горизонту, на часах 16.30 дня, прошли еще около десяти километров.

« Успеем до темноты» – спросил я у проводника.

« Должны, верст тридцать осталось, а если не успеем, по темноте покатимся, не в первой» – он посмотрел на солнце и, вдруг, приподнялся, приглушил мотор, и стал прислушиваться.

«Ветерок» чихнул пару раз и заглох. Секунды две было тихо, потом я услышал гул. Он шел на нас сверху реки, быстро нарастая. « Так и знал » – проводник развернулся к мотору, срывающимися руками, стал наматывать шнур на кольцо пускача. Лодка, потеряв управление, медленно разворачивалась носом по течению.

« Что, что случилось » – от страха мой голос сорвался в сип. Я смотрел то на Жидкова, то в задницу проводника. Валентин на секунду обернулся, губы сжаты, в глазах застыл животный страх, и опять стал смотреть вперед.

« Завал сорвало, завал идет – проводник рвал пускач – заводись бл.. на, весла, весла ставьте».

Я схватил весло, вставил его в уключину. Валька подал второе. Сверху, из-за поворота на нас катилось что-то ужасное, раздался страшный удар, как будто, кто-то гигантской плеткой хлестнул по реке. Весло выпало из рук в воду, я вскочил на ноги, перегнулся через борт, в это время, сзади взревел мотор, лодка рванулась, и я полетел на спину, ударившись затылком о бак с соусом. В глазах заплясали светлячки, ухватился рукой за борт, опять вскочил на ноги. Лодка на полном ходу врезалась в берег, я ударился в Жидкова и мы кубарем вылетели из лодки.

« Лодку, лодку в гору» – кричал мужик, он умудрился удержаться и крутил барашки крепления, бросил мотор в лодку. Схватили, кто, где успел, и, через мгновение, были уже в десяти метрах от берега. « Выше, выше надо – хрипел мужик, роя ногами землю, которая уже гудела от ударов, – не оборачивайтесь, скорее».

Я посмотрел на поворот, деревья и кусты на его левом берегу, как обрезанные, стали валиться в нашу сторону, через секунду река вынесла на поворот огромную массу завала. Весь этот крутящийся хаос ударился в правый берег, со страшным треском полез на него, сметая все на своем пути. Два высоченных кедра, стоящие у края обрыва, срезало, как бритвой, подхватило, и закружило в водовороте, подобно былинкам. До нас оставалось не более ста метров. « Чего стали, – заорал проводник, – лезьте наверх».

Мы вытолкнули лодку на обрыв, из последних сил, хватаясь за корни деревьев, выбрались сами. Завал уже был рядом, пропахал под нами берег, на котором мы были с минуту назад. Река, играючи, несла перед собой гигантские глыбы земли, швыряла от берега к берегу стволы деревьев. На наших глазах огромный кедр внезапно уперся корнями в дно, поднялся во весь рост, и плашмя рухнул в реку, как бичом хлестнул по воде.

« Это не один завал – сказал проводник, провожая взглядом последние бревна, – не меньше двух съехало. Если последний не удержится, беда будет, помнет Ваши катера, как бы опять бани не развалил». « Садись, мужики, – он опустился на землю, – подождать придется».

Мы уселись, кто, где стоял. Спину и руки ломило страшной болью, коленки тряслись. Я лег на спину, постарался расслабиться, чтобы унять дрожь. Ярко синее сентябрьское небо качалось надо мной вместе с верхушками деревьев, красиво спела синица, тихо и спокойно стало в лесу, гул и удары постепенно затихали где-то внизу.

« Если бы не мужик, несло бы нас сейчас обратно к деревне, – думал я – надо плеснуть ему, да и самим не помешает принять».

Жидков прочитал мои мысли, приподнялся, отстегнул от пояса фляжку и протянул ее проводнику. Тот молча выпил, утерся рукавом и передал фляжку обратно. От спирта, малость, полегчало. Я поднялся с земли, лежать стало холодно, закурил сигарету и стал бродить взад-вперед.

« Может быть, тронемся, – я обернулся к проводнику – вечереет уже».

« Рано, надо подождать – ответил он, – а то опять на берег прыгать придется».

В подтверждение его слов, на повороте показалась двадцатиметровая лесина, река крутила ей, как хотела, тыкаясь от берега в берег, она проплыла мимо нас. Подождали еще с пол – часа, больше никаких сюрпризов не появлялось.

« Давайте спускаться, – проводник закряхтел и поднялся, – если что встретится, увернемся как-нибудь».

Взялся за борт, поднатужился, и со стоном разжал руки. Боль ударила в поясницу с такой силой, что я упал на колени.

« Давай, давай молодой – подбадривал меня проводник, – у всех руки болят, похоже, надорвались мы с этим подъемом, давай, вниз не вверх».

Столкнули лодку с обрыва, проехались вместе с ней до берега на задницах. Перебрали наш скарб, вроде бы все на месте, за исключением весла, и опять застучал наш «Ветерок», таща нас вверх по реке. Берега ее, после лавины, встали дыбом, ощетинились торчащими бревнами, которые бешеная сила реки, как карандаши, понатыкала в крутые откосы. Страшно и смешно, ей-богу, никогда такого не видел. По реке несло хлопья пены и всякий разный мусор. Валентин крутил головой от берега к берегу, очевидно, представляя, как час назад, здесь катился смертельный вал.

« Спасибо тебе, дядя, – прорвало его, – если бы не ты, мы бы конечно сообразили, но боюсь, было бы уже поздно, и как ты расслышать умудрился. Извини, что не представились, я Валентин, это Александр, ты нас сразу в дорогу зарядил. Хочется знать своего спасителя, вспоминать потом добрым словом».

« Петра Михайловича вспоминай, – борода разъехалась в улыбке, обнажив ряды гнилых зубов, – спасибо на добром слове, а премудрости никакой, их в эту пору часто рвет, завалы-то, я всю дорогу прислушивался, надеялся, правда, что проскочим, ан нет».

Капелька солнца висела над правым берегом, темнота быстро наступала, густела, река несла ее сверху, вместе с собою.

« Ребята – сказал Михайлович – разберите-ка свое оружие, места тут неспокойные, увидите людей или стоянку, молчите, если спросят, говорить буду я».

Фосфор на часах показывал 9.00 вечере. Уже два часа едем в полной темноте, проводник спокойно ведет лодку, безошибочно угадывая время и место поворота, заблаговременно сбрасывая ход. Два раза, с левого берега, доносилась людская речь, были видны отблески костра, но мы, молча, проплывали мимо, да и с берега нас никто не окликал.

Берега реки, внезапно разъехались, и мы вышли на широкую гладь озера. Границы его терялись в темноте.

« Что это » – я обернулся к проводнику. «Почти приехали – ответил он – скоро, перед нами должен оказаться остров, там наша стоянка».

Тишина и темнота вокруг, ничего не видно, хоть глаз коли. Стук мотора бежал впереди, предупреждая о нашем появлении. Впереди, прямо по курсу лодки, в полукилометре от нас, бабахнуло два выстрела, с секундным перерывом.

« Кажись наши, – подал голос проводник – Валька, ну-ка, ответь также».

Жидков в точности повторил выстрелы. Через минуту, я стал различать отблески костра, потом другого, рядом с первым. Огонь горел высоко над водой. Я открыл, было, рот, чтобы спросить об этом чуде, но вовремя захлопнул его, сообразив, что костры горят на острове, точнее, на его вершине. Остров постепенно вырастал перед нами, в темноте проступали его очертания. Песок заскрипел под носом, лодка тихо, в пол корпуса вылезла на берег.

« Приехали – выдохнул Петр Михайлович – вылезайте ребята, Сашка, подожди, мотор возьмешь»

« Михалыч, ты» – послышался с берега голос Андрея.