Слово и Чистота. Отражение

– Вопреки всем прогнозам, которые предрекали развал или уход организации в тень, с большой вероятностью – да. Вмешался какой-то неучтённый нами фактор, который перетасовал всю колоду. Рыцари полны решимости сохранить свою общность, но, судя по всему, желают пересмотра соглашения с Замком.

– Неучтённый фактор… – оскалился наследник на эти слова. – Как я ненавижу расплывчатые формулировки. Но о Маэстро мы поговорим немного позже. Вначале о Криксе. Он правда из рода ласок?

– Да! До шестнадцати лет считался наследником корсиканской ветви. Но у него не пробудился Зверь, и он был лишён статуса. Сбежал из дома. Впрочем, его и не искали особо. Так, для проформы, не более. По нашим сведениям, устроился юнгой на сухогруз и отбыл с Корсики, после чего долгое время мотался вольнонаёмным матросом по разным судам. На данный момент является рейгом третьего уровня. Входит в группу сильнейших Рыцарей планеты, так как был избран Изломом для отражения Пустынного Прорыва. Великолепно образован, по лучшим клановым методикам старого света. Умён, амбициозен, красноречив, харизматичен. По дошедшей до меня информации, является ярым противником сотрудничества Рыцарей и перевёртышей, так как искренне ненавидит последних.

– Комплекс отвергнутого ребёнка, – сам того не ведая, Лейр Глуатон повторил жест Зан Кхема, потирая себе виски. – Но как бы он нас ни ненавидел, он стал открытым рейгом и принял гражданство Новильтера.

– Да, я получил бумаги от него, они уже подписаны.

– Насколько он – большая проблема?

– Я присвоил ему оранжевый код.

– Оранжевый? Кто же тогда у тебя проходит под красным кодом? А… Впрочем, не отвечай, я знаю ответ. – У наследника вновь заломило в висках. – Продолжай.

– Несмотря на всё сказанное ранее, Крикс поддаётся опосредованным методам контроля. Обучение обучением, но он пока молод, а в политике и интригах это ключевой недостаток. Он, безусловно, опасен, но с ним можно работать.

– Ты по-прежнему желаешь протолкнуть его на роль главы РИЗВа?

– Так как Майя совершенно точно и однозначно отказалась от этой роли, то да. Лидером РИЗВа должен быть открытый Рыцарь Излома, и выбирать-то по сути не из кого. К тому же его выход и представление перед толпой сделали из него кумира. Популярность Крикса на данный момент даже выше, чем у Майи Гримм. Трудность в том, что он новичок в городе, и пока не заработал достаточного авторитета в среде местных рейгов.

– Лидер РИЗВа, ненавидящий нас, это не слишком?

– Ненависть ненавистью, но он разумен и понимает важность и пользу сотрудничества. К тому же с открытыми картами играть всегда проще, когда твой оппонент хуже разбирается в игре. Тем более он горит желанием отомстить Эшину за гибель «своих», а без нас это будет сделать практически невозможно.

– Хорошо, продолжай работу в этом направлении, ты меня убедил. Что ещё?

– Основная сложность не в нём. Мне кажется, что для нас не так принципиально, кто будет официальным лидером организации. И в этом главная проблема.

– Не важно, кто сидит на троне, если он только озвучивает приказы другого лица или является проводником его воли, – кивает на эти слова наследник, а затем переводит тему. – Насколько другие рейги способны вести свою игру?

– В той или иной мере каждый. Как и раньше, тут ничего не изменилось. Но всем нужны ресурсы: деньги, информация, прикрытие, поддержка. К тому же Рыцари молоды и падки на популярность. Всё это мы можем им дать и даём.

– Мы обещали им защиту и нарушили своё слово. Моё слово! – Лейр Глуатон поднялся со своего кресла. – На мне теперь долг крови. На всех нас. В том, что РИЗВ пока стоит, нет ни капли нашей работы. Эти мальчишки и девчонки сами удержались на ногах. Повторю, сами!

Резким движением наследник перепрыгнул через массивный стол и навис над куратором рейгов.

– Я поясню… – Его слова разбавлены звериным рыком. – Если РИЗВ всё же падёт, а информация Котра о деньгах Габсбургов подтвердится, то я вынужден буду начать войну с Австрией. Вынужден! А за Вену вступится Париж. За него Мадрид. За Мадрид – Лиссабон, и так далее. Против нас ополчится почти вся Европа, плюс Япония, Тайвань, Бразилия и ещё сонм мелочи.

– У нас тоже много союзников! – делает шаг вперёд куратор внешних связей. – Русские княжества, Скандинавские ярлы, Стамбул и Карфаген. Клерикалы Запада не поддержат Европу, а монастыри будут за нас! За монастырями выступят Китайские Царства и их союзники!

– Да. Поддержат. Но вы все понимаете, что это означает?! Это будет мировая бойня! Первая по-настоящему всеобщая война. – Перестав рычать, наследник сделал шаг назад и присел на кромку стола. – Если же РИЗВ устоит… То тут совсем иной расклад. Война становится необязательной, мы не потеряем лицо и сможем затребовать такие компенсации и преференции, что эти хорьки лет двадцать будут работать только на нас. Ты понял Рок, что стоит на кону?

– Да, мой сир.

– А теперь, когда ты понял. Выкладывай плохие новости.

– Сир?

– Что удалось узнать по Маэстро.

– Тунк провёл с ним больше времени, – Рок отступает.

– Если позволите, сир, – вперёд вновь выходит куратор клерикалов.

– Излагай.

– Он производит очень двойственное впечатление. Если его не слушать, а просто наблюдать, то обычный немного дёрганый импульсивный юноша. Это не скрыть от опытного взгляда и не подделать. Максимум восемнадцать. Но стоит открыть уши и закрыть глаза, отрешиться от юношеского, пусть и изменённого закрытым шлемом голоса, как всё меняется. Чёткая речь, вопросы с двойным, а то и тройным дном, умение слушать и слышать, причём слышать даже не сказанное явно, прямота, граничащая с наглостью там, где оппонент не ожидает, умение сказать чёткое и однозначное «нет» в глаза любому, невзирая на авторитеты. Прирождённый дипломат, опытный манипулятор, лидер, который не любит быть на виду. Повторю ОПЫТНЫЙ манипулятор, на уровне Котра, насколько я могу судить. – Брови наследника влетели в знаке удивления. – Это не талантливый юноша, это человек, прошедший огонь, воду и медные трубы. Лично прошедший. Получивший великолепное образование жизнью, понимающий чужие культуры на лету. Он же мог уйти в Излом в любой момент, но «держал лицо», играя «на одной площадке» с Зан Кхемом. Причём он играл с Созидающим на равных! Или… Даже переиграл его. Но тут не уверен, что Маэстро, что Зан Кхем куда лучшие дипломаты, нежели я.

– Ты выбран для работы с сенсами не за таланты в дипломатии, а потому как другие твои качества позволяют Одарённым не чувствовать в тебе угрозы, – этими словами наследник поддержал своего человека. – Выводы?

– Большинство работ наших аналитиков следует выкинуть. Я готов поставить свой хвост, что он реинкарнат. Причём поведение Созидающего в разговоре с Маэстро подтверждает мои выводы. Если к Майе Гримм Зан Кхем обращался на «ты» или «мисс», то к нему исключительно на «вы» или как к «мастеру».

– Всё же худший вариант, да? – глубоко вздохнул наследник, прикрыв глаза.

– Добавлю к словам Тунка, – не делая шаг вперёд, произносит Рок. – Абель де Диас, папский легат, Стальной Искоренитель, когда увидел Маэстро, опустился перед ним на одно колено!

– Поправка, – вмешивается Тунк. – Он опустился на одно колено перед Маэстро и Майей. Возможно, он так приветствует всех Рыцарей Излома, у нас нет по этому вопросу никакой информации.

– Искоренителя и его реакции не учитываем, – отмахивается наследник Новильтера. – Он слишком непонятен, и ни мы, ни какие аналитики не сможем достоверно просчитать, что в голове у столь древнего и тем более Тёмного создания, – фактический глава страны поднялся и окинул всех взглядом. – Итак, приоритеты. Начнём с тебя…

Лейр Глуатон не успел договорить. Высокие двери распахнулись и без доклада в помещение вошел, подпрыгивая от нетерпения, молодой человек лет двадцати пяти. Если приглядеться, то легко можно было бы найти несомненное сходство черт у вошедшего и хозяина кабинета.

Не обращая внимания на замерших по стойке смирно кураторов, молодой человек подбежал к столу.

– Лейр! Ты только посмотри! – с этими словами он попытался запихнуть в руку наследника пачку бумаг с какими-то формулами и чертежами. – Я, кажется, решил ту задачу!

– Это надолго? – голос наследника изменился, когда он обратился к вошедшему, стал намного мягче.

– Я за час объясню! Честно!

– Вы слышали? – хозяин кабинета повернулся к кураторам. – Свободны! Через час… через полтора часа вновь ко мне!

Даже если на дворец будут падать бомбы, даже если Ад разверзнется под ногами, он, Лейр Глуатон, найдёт время для своего младшего брата. Это обещание он дал, стоя над кроватью умирающего мальчишки, много лет назад. И даже когда тот выжил, своё слово наследник никогда и не думал брать назад…

Интерлюдия (2)

Чистое белоснежное помещение без окон отлично освещено. Мощные потолочные лампы разгоняют даже самую незначительную тень. Бесчисленное число колб, мензурок, реторт и прочих лабораторных принадлежностей плотно заставляют многочисленные стеллажи. Приборы: от печей высокого давления и микроскопов, до вакуумизаторов. Если бы не одна деталь, то это место можно было бы принять за хорошо оснащённую химическую лабораторию в каком-нибудь престижном университете. Этой деталью являлись останки человеческого тела, лежащие на столе в центре помещения.

Насвистывая какую-то весёлую мелодию, около трупа стоит молодая красивая женщина в одном защитном чёрном переднике на голое тело. Насвистывает и работает скальпелем. Отрезав часть сердечной мышцы покойника, красавица опускает её в фарфоровую чашку с каким-то раствором и вглядывается в начавшуюся бурную реакцию.

Судя по выражению её лица, она явно недовольна результатом, но гнев не портит её внешность, скорее, наоборот, придаёт ей особенный, опасный колорит.

С тихим шипением раскрываются створки герметичного шлюза, впуская в лабораторию мужчину среднего роста и телосложения. Его внешность вполне обычна, пройдёшь мимо на улице и вообще никогда не вспомнишь о нём. Каштановые волосы, короткая причёска, нос немного с горбинкой – ничего выделяющегося. На вид ему можно дать как двадцать пять, так и тридцать пять лет, слишком размыта и неопределенна граница. Одет он в простую красную футболку без принтов, спортивные шорты и серые кроссовки, в данный момент закрытые прозрачными бахилами. Не садясь на свободный табурет, гость произнёс:

– Ты получила то, что мне нужно?

А вот голос мужчины выделяется: глубокий, требовательный, властный.