Мирра. Сердце Зорры

Мирра. Сердце Зорры
Александра Аливари

В мире, где древний род нуждается в главе, обладающем Талантом, я чувствую себя загнанной в клетку. Моя судьба предрешена – только брак по расчету может спасти нашу семью. Но я не желаю становиться пешкой в этой игре! В академии Зорринии я смогу разыскать того, кто поможет мне избежать незавидной участи. Сумею ли я найти того, кто мне нужен? И сумею ли при этом сохранить тайну, которую хранила многие годы?

Александра Аливари

Мирра. Сердце Зорры

Глава 1

Строгий голос дяди Генри ворвался в полудрему, которая спасала меня от длившихся уже полчаса наставлении?. С трудом подавив зевок, я постаралась придать взгляду осмысленности.

– Мирра! Ты меня слушаешь?!

– Конечно слушаю, дядя.

– Мирра, ты должна быть всегда вежливои? и опрятнои?, внимательно слушать старших и не витать в облаках, когда к тебе обращаются! О великая Зорра! Ты опозоришь меня в академии! – воскликнул дядя, устало потерев изрядно постаревшее за последние полгода лицо. Потеря главы рода и брата не прошла для него бесследно. Диковатая, необученная манерам племянница не облегчала ему жизнь. Мне было искренне жаль дядю. Но себя я жалела сильнее.

Два брата были словно Мер и Тотт. Мои? отец, естественно, был Тоттом во плоти: красивый, очаровательный плут, склонный к сомнительным авантюрам. Сколько я себя помнила, с ним вечно приключались неприятности в виде карточных долгов, драк с пьяными приятелями и скандалов с многочисленными любовницами, которых он неизменно тащил знакомиться с любимои? дочуркои?.

В то же время дядя Генри выступал в роли его диаметральнои? противоположности – был строгим приверженцем правил и приличии?. Идеальная, прилизанная, как его прическа, репутация была предметом гордости дяди. И то, что судьба рода зависела от дочери беспутного братца, вызывало у него приступы раздражения – хотя в силу собственнои? зануднои? правильности он старался не давать им воли, по крайней мере, перед лицом общественности. Дома же он читал мне бесконечные нотации о долге и приличиях. То, что моему отцу было суждено родиться первым и стать главои? рода, было определенно насмешкои? богов.

Я была маленькои? принцессои? для отца и инструментом, которыи? можно было использовать во благо рода, для дяди Генри.

Вынырнув из мрачных размышлении?, я вслушалась в то, что так упорно пытался втолковать мне опекун. В напыщеннои? речи бесконечно повторялись слова «должна», «прилично» и «правила». Ничего нового.

Наконец брюзжание начало замедляться, словно истончившии?ся поток воды в пересыхающем роднике. Слова капали все реже и реже, пока не сошли на нет. В кабинете отца воцарилась благословенная тишина.

Я тихонько поднялась со своего места и с опаскои? взглянула на дядю, уронившего подбородок на внушительную грудь. Мне хотелось уи?ти без удушливых прощании? и так надоевших за эти полгода наставлении?.

Отлично! Сонные капли подеи?ствовали как нужно.

Выи?дя из кабинета, я осторожно прикрыла дверь. В этом самом кабинете я когда-то сидела в кресле с книгои? и наблюдала за тем, как работает отец. Все в нашем небольшом поместье напоминало о нем, весь дом дышал им. Я брела по коридорам, касаясь памятных вещиц, в которых хранились отблески прошлои? жизни. Как бы мне хотелось встретиться с отцом еще раз, последнии?.

Он покинул меня так неожиданно. В груди будто оборвалась ниточка, которая всегда нас связывала. Как бы далеко он ни находился, я всегда чувствовала ее. Но теперь в груди поселилась пустота, и я оказалась среди бушующего моря совсем одна.

В своеи? комнате я принялась быстро собирать чемодан. Пора прощаться с этим домом. Возможно, я уже никогда не вернусь сюда. Путь, которыи? я выбрала, может увести меня очень далеко. И начинается он в академии. Мои способности к иллюзорнои? магии были гораздо ниже средних, но я собиралась упорно трудиться, чтобы задержаться в академии столько, сколько потребуется.

Я единственная наследница отца, поэтому с самого детства все с нетерпением ждали пробуждения во мне Таланта, но, когда мне исполнилось одиннадцать лет, он так и не проявился. Вереница Талантов в нашем роду должна была вот-вот закончиться на мне, поэтому дядя Генри начал искать решение. И нашел.

Это решение и стало причинои? моего срочного отъезда в академию. Талантливыи? муж, которыи? возглавил бы род и оттянул его угасание и лишение аристократического титула, стал бы спасением. Никто и не подумал спрашивать моего скромного мнения, а я не стала вступать в открытое противостояние. Ведь у меня был план. План, для воплощения которого академия стала ключевым моментом.

Но было еще кое-что, что мне отчаянно хотелось сохранить в таи?не от опекуна, а сохранять его таковым под пристальным вниманием было практически невозможным. Дядя уже начал подозревать неладное. Я не могла допустить, чтобы он узнал об Из.

С самого раннего детства я понимала, что мне суждено стать главои? рода, и что я была обязана сделать все возможное и невозможное, дабы оказаться ближе к Правящим. Сделать так, чтобы род снова вернулся в список элиты. Но проблема состояла в том, что в мое понимание мира не входило раболепие перед Правящими, а желание во чтобы то ни стало возвысить свои? род было мне чуждо – благодаря отцу.

Он воспитывал меня на рассказах о распределении власти и социальном неравенстве, о тоталитарнои? власти Правящих и всеи? тои? несправедливости, что творилась в мире по их указке. Мои? отец был революционером, участвовавшим во Второи? вои?не. Возможно, именно это и стало причинои? начала падения и ссылки нашеи? семьи на окраину леса.

Дядя Генри отчаянно желал вернуть статус нашему роду, а отцу претила эта мысль. Он поклялся никогда больше не приближаться к столице и Правящим и хотел, чтобы я пошла по его стопам. Так я оказалась между молотом и наковальнеи?. С однои? стороны отец, с другои? дядя.

По этой причине я и не стала сообщать отцу о тех странностях, которые начали проявляться с приходом первых женских днеи?. Я тщательно скрывала свои «приступы». Мне не хотелось привлекать к себе излишнее внимание, а тем более прослыть сумасшедшеи?.

Сборы продвигались довольно быстро, хотя меня то и дело отвлекали непрошеные воспоминания. Я решила не брать ничего лишнего, но забила чемодан книгами. Без них я не представляла своеи? жизни.

Еще раз прои?дясь по комнате, я подошла к стоящеи? на окне шкатулке. В неи? хранилось мое главное сокровище. Его я оберегала пуще старинных фолиантов. Это была старая фотокарточка. Я аккуратно, практически не дыша, вытащила маленькии? измятыи? квадратик фотобумаги. На неи? запечатлена строи?ная тонкая девушка. Моя мама.

В детстве я часто таи?ком рассматривала фотокарточку, стараясь не попасться отцу. Он не знал о том, что я нашла ее тлеющии? обрывок в камине. Большая часть скукожилась и почернела, но девушку с пронзительным взглядом еще можно было рассмотреть. Ее звали Лиррия Амори. Красивое имя. Жаль, что от нее мне осталось только имя и этот жалкий клочок бумаги.

И вот сеи?час я стояла на пороге новои? жизни, не решаясь шагнуть в нее безоглядно. Не решаясь забыть прошлую жизнь и двигаться вперед. Мне бы хотелось отмотать время на семнадцать лет назад и посмотреть на картинку счастливои? семьи, которую так красочно описывал мне папа. Взглянуть и вдохнуть аромат счастья и безмятежности. Коснуться кончиками пальцев нежного хрупкого мирка в поместье на краю Темного леса. Увидеть улыбки родителеи?.

– Это невозможно, – прошелестел голос в моеи? голове. – Тебя ждет новая жизнь. Не оглядываи?ся назад.

– Да, да. Знаю, знаю, – пробурчала я и показала язык зеркалу.

– Не будь букои?, Мирра! – сказала Из. – Лично я рада наконец выбраться из этои? дыры на краю нигде. Тут невозможно развернуться моеи? мощи и великолепию! В академии нам самое место. Там-то я себя и проявлю!

– Проявишь, и мы прямои? дорогои? попадем в лаборатории к Правящим! – рыкнула я. – Ты этого хочешь?!

– Какая же ты все-таки пессимистка, – кисло проговорило мое альтер эго.

– Помолчи. И вообще, сгинь ради Зорры, не мешаи? мне собираться!

– Пф-ф-ф! Ну и ладно! – прошипело где-то за левым ухом.

Образно говоря, конечно же. Из существовала исключительно в моеи? голове и была моеи? самои? страшнои? таи?нои?. Она была моим так и не проявившимся Талантом. А также подругои?, советчицеи? и зачинщицеи? всех проказ, которые мы совершали вместе. В неи? было все то, чего так не хватало мне.

Осторожно погладив фотографию, я спрятала ее в секретныи? кармашек, нашитыи? на оборотнои? стороне дорожного жакета. Ну вот и все. Я готова идти. Академия должна была стать моим домом на какое-то время.

Однако для начала мне нужно прои?ти отборочныи? экзамен и не вылететь из учебного заведения, не успев там обосноваться. Я была уверена в своеи? магии, ниже средней, но, к счастью, стабильнои?. Никто не знал про наличие у меня Таланта, поэтому дома меня обучали обычнои? магии. Конечно, эта «обычность» несколько отличалась от магии простых людеи?. Эштеры все же принадлежали к одному из древнеи?ших родов, а такая кровь – это сама магия. Благодаря еи? даже без Таланта можно спокои?но уложить с десяток лорков одним взмахом натренированнои?, тщательно обученнои? в академии Зорринии руки.

Поэтому я не волновалась по поводу экзамена, но предполагала, что могут возникнуть проблемы при общении с однокурсниками. Большинство студентов являются отпрысками известных магически одаренных семеи?, родовитых и не очень. Лишь узкии? круг элиты имеет Таланты. Остальные, простые люди и аристократы низшего эшелона, владеют зауряднои? стихии?нои? магиеи?. Я же, как представитель Эштеров, должна блистать Талантом. Его отсутствие может стать причинои? насмешек и высокомерия со стороны остальных. Но если кто-то узнает, как именно проявился мои? Талант, а вернее, не проявился, меня деи?ствительно могут отправить в лаборатории Правящих.

Главное – держаться тихо и избегать конфликтов со студентами, не привлекать внимание руководства академии. Это не должно быть сложным.

Кроме древнеи? фамилии во мне нет ничего особенного. Вот разве что… волосы – еще кое-что, доставшееся мне от мамы.

Я пропустила снежную прядку сквозь пальцы. Волосы можно было бы покрасить, но… Это единственное, что даже без фотокарточки напоминало – родила меня вовсе не богиня Зорра, а земная женщина, которая наверняка меня любила. Это успокаивало. Знать, что тебя кто-то любит, или в моем случае – любил. Без любви человеку трудно идти, без ее незримой поддержки трудно дышать.

Я откинула прядку и встряхнула головои?. Хватит тянуть. Пора уходить. В глубине сознания раздалось одобрительное хмыканье Из.

Спустившись на первыи? этаж, я заглянула в кабинет и обнаружила по-прежнему мирно спящего в кресле дядю. Никакого сожаления или тоски из-за расставания с родственником я не испытывала. Где-то в глубине души было свербящее чувство, но оно не связано с дядеи?. Только с домом. Я прощалась с ним надолго. Возвращаться на каникулы и становиться легкои? мишенью для назои?ливои?, удушливои? заботы и матримониальных разговоров не хотелось вовсе. Лучше переждать в академии и не делать лишних движении?.

Я тихонько прикрыла дверь и направилась в гостиную, откуда планировала переместиться. Сфера перемещения была зажата в кулаке. Стоит только раздавить ее, и я окажусь в другом мире – пока что чужом и непонятном, но возможно, именно там я наи?ду то, что сможет спасти меня и мои? род.

Остановившись посреди комнаты, я окинула ее прощальным взглядом. Огромныи? старыи? камин с черными следами копоти на каминнои? доске. Фотокарточки с застывшими черно-белыми моментами нашеи? с отцом жизни стояли на неи? нестрои?ным рядом. Большое синее кресло и мягкие подушки, разбросанные рядом. Наше с отцом убежище. Только здесь вечерами, как бы поздно ни было, отец всегда находил время посидеть рядом со мнои?. Поговорить, а иногда и просто помолчать, наблюдая за игрои? огня в камине.

– Я буду скучать по тебе, – произнесла я еле слышно и раздавила полупрозрачную сферу в руке.

Легкая серая дымка окутала меня с головы до ног. На миг я почувствовала, как сжимается желудок. Тошнота подкатила к горлу, но тут же отступила. Серыи? дым рассеялся, и перед глазами предстала академия Зорринии.