Непримиримые 3

Дура пустоголовая!

Повезло, что парень спит. Хоть рассмотреть смогла вблизи.

Улыбка растягивается против воли. Вот теперь мне хорошо и спокойно. Могу и поспать!

***

С утра просыпаюсь первой. Как только юркаю в ванную комнату, предусмотрительно щёлкнув замком, начинаю умываться. Щётка во рту. Ритмично вожу туда-сюда, вверх-вниз… слышу настойчивый стук:

– Открой!

– Ага, щас, – хмыкаю, продолжая чистку зубов. – На войне как на войне. Кто первый – того и тапочки.

– Ир, я не шучу, – ударяет сильнее Игнат. – Я ссать хочу!

У меня аж глаза на лоб лезут – вижу свой шок в зеркало. Во рту щётка, волосы растрепаны.

– Селивёрстов, свали в туман, – бурчу, на секунду вытащив средство гигиены. – Моя ванна!

Пару раз провожу по зубам, в дверь опять стучат. Настойчиво, нетерпеливо:

– Я дверь вышибу, будешь потом душ принимать на моих глазах!

Эта мысль не нравится, но игнорю. Ополаскиваю щётку, ставлю в стаканчик. Беру расчёску, провожу по волосам… и тут дверь с грохотом распахивается:

– Обалдел?! – выдыхаю оторопело. Воинственно стою в одном белье и с массажкой в руках. Игнат тоже красава – в боксёрах, спасибо хоть их надел. – Ты… ты… неандерталец! – негодую праведно.

– Мгм, знаю, не только ты заметила мои изысканные манеры, – ухмыляется чересчур самонадеянно. – И сейчас из этой пещеры тебе лучше смотаться, а не то.

Его откровенно похотливый взгляд прогуливается по мне, задерживаясь на некоторых участках, которые приличной девушке стоит прикрывать. Заливаюсь краской смущения, грудь яростно вздымается, что не ускользает от Селивёрстова.

– А не то я покажу, что такое первобытное желание, и от души продемонстрирую, как именно брали тех, кого хотели!

Дёргаюсь к выходу, словно ошпаренная, но в проёме Игнат отрезает дорогу, рукой преграждая путь:

– Малыш, тебе реально не хочется? – не скрывает недоумения и надежды.

– Неа, – рьяно мотаю головой. Проныриваю под локтём, и только в комнате понимаю, что забываю вещи в ванной.

Звук льющейся струи пригвождает к месту.

Опять? Блин, он что, реально опять ссыт, не стесняясь меня?

Сердце недовольно бьётся в негодующем темпе. Шумно выдыхаю.

– Ко мне присоединишься? – вырывает из коматоза голос Игната, чуть приглушённый гулким плеском воды из крана.

Хватаю из шкафа новые джинсы и футболку. Сдергиваю с вешалки толстовку. В рюкзак запихиваю тетради и учебники. Вжикаю молнией и выскакиваю из комнаты прежде, чем сосед выходит из уборной.

***

– Что у вас за грохот? – волнуется ба, когда стремительно сбегаю в зал. Родственница как раз выходит из кухни, вытирая о полотенце руки.

Отец и дед сидят в зале и завтракают.

– Этот… этот, – бурлит гнев, – дикарь, – наконец выдавливаю слово, боясь высказаться тяжелее, – сломал дверь в ванну!

– Что? – ахает бабуля, но дед удерживает её за руку:

– Успокойся, всё поправимо!

– Прямо Шекспировские страсти, – мрачно подмечает папа, крутя чашку в руках, – ни стыда, ни совести, ну и взрослость изо всех мест…

Насупливаюсь, но зачем в перебранку бессмысленную вступать? Если отец хочет на меня повесить все грехи – его не переубедить, пока полностью не уступлю его позиции. А я… я не хочу уступать! Чёрт! Я… я тоже твёрдолобая и вредная.

– Он ведь нечаянно? – допытывается мягко бабушка.

Блин, я прямым текстом говорю, что сосед дверь сломал, а мне учиняют глупый допрос в надежде на обратное. И взгляд, молящий опровергнуть сказанное…

Не хочу расстраивать родственницу.

– Не важно, – качаю головой, чуть поостыв, – суть в том, что дверь теперь без замка!

– Вот видишь, – натянуто кивает дед. – Починю…

– Да ладно, – небрежно отмахиваюсь, – Игнат такой милый, что я подумываю ему свою комнату отдать! Насовсем!

– Мгм, согласен, – раздаётся ненавистный голос. Селивёрстов с ленцой сытого кота спускается по лестнице. Рюкзак через плечо. – С тобой в придачу. Кстати, я подумываю колечко тебе купить. Нужно же наши отношения узаконить!

– Прекрати! – не выдерживает папа. Поднимается, упираясь руками в стол. – Ты тут только гость, а ведешь себя так, словно…

– Насколько знаю, мы почти родственники. Вы, кстати, уже сделали предложение маме?

Отец не отвечает, лишь багровеет. Селивёрстов продолжает искусно отыгрывать роль гада:

– Вот, – кисло подытоживает, – я не хочу быть, как вы… Я, может, ещё тот говнюк, но если испортил девчонку, женюсь!

– Я не голодна, – подрываюсь из-за стола. – Пока всем, – даю отмашку и спешу прочь, чтобы не слышать дальнейшую ругань.

Уже было покидаю зал, но Игнат успевает меня нагнать возле двери из дома в гараж:

– Мы не закончили, Королёк! – рукой упирается в косяк, не позволяя выйти. Зло кошусь через плечо:

– Мы и не начинали. Пусти! – молча пилим друг друга взглядами.

– Ирк, – с теплотой и нежностью, интимно с хрипотой, так проникновенно, что удушливо становится. Завороженной идиоткой стою и жду продолжения. – Ирк, – ощущаю прикосновение к бедру, меня накрывает праведным негодованием:

– Пусти, – повторяю с угрозой и наступаю Игнату на ногу. Он терпит, но чуть морщится: