Непримиримые 3

Брови Игната съезжают к переносице, с лица сходит ухмылка:

– Это он из тебя мумию сделал? – мрачно смотрит на меня, кивая на экран.

Р-р-р, я такого не выдержу!

Встаю, с показным равнодушием закрываю ноут и шагаю обратно к постели.

Игнорю, как бы ни пытался развести на разговор. Не буду отвечать! Хотя меня так и подмывает про справку ляпнуть! Но нет, не стану… Моя несдержанность вызовет массу вопросов, да и может натолкнуть на глупые мысли, что мне не всё равно, с кем он обтирается.

Вскоре Селивёрстову надоедает молчание, и он садится за учёбу.

***

Пока на кухне пью чай, Игнат успевает оккупировать постель. Поэтому спать ложусь опять с мандражом в коленках и укрепляющейся ненавистью к своей мягкотелости и разжиженному мозгу.

Ну никак не могу понять химических реакций, что происходят со мной и во мне, когда Игнат рядом! Это что-то непостижимое… До последнего уверяю себя – неприязнь в чистом виде! В голом, первозданном виде! Вот меня и трясёт до кипучего состояния, но в душе гаденько укрепляется мысль, что это не так!

Самообман к добру не приведёт, а вот к фатальной ошибке…

Натягиваю маску равнодушия. Война же… поле боя, как никак! Я обязана быть стойким солдатом! Я, чёрт возьми, самый что ни на есть непрошибаемый боец!

Ощущаю силу… ух какую! Меня не сломать. Я кремень!

Игнат вальяжно разваливается полубоком, подпирая голову рукой. Без стеснения глазеет и, блин, меня лихорадит от того, что читаю у него на лице. Сосед даже не скрывает, что хочет секса!!!

Сила куда-то испаряется. Кремень стачивается…

Меня жутко потряхивает – посещает разумная и уместная мысль, что шортики и футболка, которые одеваю ко сну, ну совсем не подходят для этого дела. Не ощущаю я себя защищённой и уж тем более прикрытой. Чёрт, да под пристальным наглым осмотром Игната сама себе кажусь обнажённой, аки младенец!

Нужно приучиться к спортивным штанам и… толстовке. Однозначно!

Боже, какой маразм!

Это моя комната! Моя постель!.. А я планирую одеваться, как на Северном полюсе, хотя спать собираюсь в Аду!

– Селивёрстов, тебе нужно лечиться, – горжусь своим ровным голосом без намёка на нервоз.

– Почему? – насмешливо озадачивается парень.

Задерживаю взгляд на участке одеяла, которое откровенно топорщится, выдавая блядский настрой Игната.

– Малыш, ты меня пугаешь, – ничуть не смущается выпирающего возбуждения Селивёрстов. – От этого только одно лекарство – секс. Или ты мне его и предлагаешь?

– Да пошёл ты…

– Куда? – растягивает губы в глумливой улыбке сосед. – Если в твою… ничего против Такого секса не имею.

Из меня словно весь воздух разом вышибают. Порывисто отворачиваюсь, но заслышав смешок, понимаю, как двусмысленно выглядит моя реакция. Опять ложусь на спину.

– Ирк, – мурчит Игнат, – ты так забавно реагируешь, будто никогда ни о чём подобном не говорила, да и вообще парня в своей постели впервые видишь.

– Я тебя умоляю! – фыркаю нервно, горько осознавая, что отчасти он прав.

С Лианг Джи несколько раз чуть до секса не дошло. Это было что-то наподобие невинного петтинга, и заканчивалось лёгкими поцелуями и поглаживаниями. И с возбуждением парня я, конечно, сталкивалась… Не в голом виде, но всё же… И в постели, естественно, была. Даже спала… Спала! Ну да, чуток побаловались, поцеловались, и спатки…

Лианг меня ни разу ни к чему не принуждал. Он меня… берёг. Уважал моё мнение и прислушивался к желаниям… Повторял, что я его Гуаньинь. А с богами нельзя, как с обычными людьми. Я улыбалась, пыталась возражать, но Линь Джи было не переубедить. Да, он меня обожествлял… Отчасти, это подкупало. Приятно быть кем-то важным!

– И много их было? – уточняет Игнат холодно.

Меня накрывает волной возмущения, негодующе смотрю на парня.

– Кореец этот? – огорошивает Селивёрстов хмуро.

– Ну, знаешь ли! – выдыхаю гневно. – Во-первых, китаец, – беру себя в руки.

– Да какая хрен разница? – злится ни с того ни с сего парень.

– Не матерись, – отрезаю спокойно, – разница есть. В национальности, менталитете, истории, культуре… Во-вторых, не твоего ума дело.

На языке опять вертится язва по поводу распутных баб, что вечно вьются рядом с соседом, и промеж дела затребовать справку от врача… Но пока достойно сформулированной колкости не придумала, молча соплю.

– У тебя с ним серьёзно? – продолжает допрос Игнат.

Ноут! Нужно бы запаролить вход, а то кто его знает, что Селивёрстов учудит. Не дай бог полезет…

Блин, там много личного. Видео и фотки… мои! Я…

– У тебя с ним серьёзно? – повторяет с нажимом парень, сверля меня недобрым взглядом.

– Селивёрстов, – начинаю строго, – уровень твоей бестактности пугает!

– Я не специально подсмотрел, комп был открыт, – без толики сожаления заявляет сосед. – Так «да» или «нет»? – требует ответа.

Меня начинает потряхивать от злости.

– Не хочу больше с тобой говорить. Ни! О! Чём! Либо заткнись, либо уймись! – закрываю глаза. Делаю вид, что хочу спать, но взгляд парня не даёт покоя. Аж жжёт.

– Я, пожалуй, в зале посплю, – бросаю сухо. Сдёргиваю с Игната одеяло, с облегчением отметив, что сегодня трусы надеть не забывает.

– А мне как спать? – реплику оставляю без комментария. – Я же замёрзну…

– Так найди другую постель, где согреют! – радуюсь мелкой победе.

– Меня эта устраивает, но мой обогреватель какой-то ущербный.

Проглатываю обиду. Демонстративно заворачиваюсь в одеяло и шлёпаю прочь из комнаты.

Уже лёжа на диване в зале долго мучаюсь, кручусь, верчусь, если и проваливаюсь в сон, то короткий и оборванный. Когда просыпаюсь в очередной раз, испуганно охаю: