Игра стрелок

– Напрасно ты, царственный Куатемок, проливаешь свою кровь, – прозвучал в тишине тихий голос незнакомца.

– Кто ты? И как проник сюда? – вскрикнул от неожиданности Куаутемок.

– Я тот, кто поведает тебе твое будущее, я брат того, кому ты так усердно молишься, напрасно тратя свои силы и кровь, – отвечал тот. – И вот что я скажу тебе, принц. Луна не успеет сменить своего облика, как ты будешь пленен белыми захватчиками и падет твой род и закончится эпоха и время твоего народа!

– Ты лжец! – вскочив на ноги и хватаясь за кинжал вскричал разгневанный правитель.

– Миктлантекутли никогда не лжет, это удел живых, мертвецам ложь ни к чему, – рассмеялся незнакомец.

Принц бросился вперед, надеясь схватить негодяя и узнать кто же решился сыграть с ним столь злую и богохульственную шутку. Однако фигура незнакомца растворилась в темноте, окутывающей теокали также быстро, как и появилась, оставив Куатемока в полном одиночестве на вершине храма.

Магия жрецов не смогла противостоять 32 фунтовым ядрам… и 13 августа 1521 города принц Куатемок был захвачен в плен… Его долго пытали и истязали, пока не было решено казнить последнего из свободных тлатоани. 1525 стал закатом многовековой эпохи майя, прекрасной и непостижимой эпохи, от которой до нас дошли лишь загадочные обрывки магических знаний… неразгаданных наукой, но почти уничтоженные ей…

ПРИМЕЧАНИЕ:

– тлатоани – титул правителя городов-государств у ацтеков, тепанеков, акольхуас и некоторых других племен на территории современной Мексики.

– Уицилопочтли – бог солнца, бог войны и национальный бог ацтеков, покровитель города Теночтитлан.

– Миктлантекутли – владыка загробного (подземного) мира Миктлан в мифологии ацтеков.

– теокали – тип культового сооружения, характерного для Центральной Америки доколумбовой эпохи. Представляет собой четырехугольную каменную пирамиду, стороны которой, как правило, были строго ориентированы по сторонам света.

– конкистадоры -Участник вооруженных экспедиций с целью открытия, завоевания и присоединения к Испании новых территорий в Америке.

Азия – Покорми меня

Давным – давно в одном крохотном рыбацком поселении на острове Хонсю жила-была одна женщина. Она была очень красивая и стройная, а о ее рачительности шла молва далеко за пределами поселка. Была она очень хорошей хозяйкой, каждый лоскуток ткани, каждая рисинка шла у нее в дело. Казалось бы такая завидная невеста – хорошая хозяйка в дом да еще и красавица, но старики говорили о ней, что такая женщина не станет хорошей матерью и видели в ее рачительности скупость. Так или иначе, но у красавицы Фута-куси-онны – так звали девушку – отбоя от женихов не было. Кто только не сватался к ней, но все получали отказ.

Частенько подруги спрашивали ее: «Когда же ты выйдешь замуж? Чего же ты ждешь?»

«Достойного мужчину!» – отвечала Фута-куси-онна.

«И каков же он по твоему мнению?» – спрашивали подруги, удивляясь тому, что всех, кто сватался красавица нашла недостойными.

«Он богат и рачителен, дом у него полная чаша и он может позволить себе исполнить любое мое желание, любую мою прихоть!» – отвечала девушка.

Так проходили годы, подруги все обзавелись собственными семьями и уже воспитывали детей, а Фута-куси-онна все сидела одна. Не напрасно, как оказалось, ждала девушка. В одно дождливое и пасмурное утро постучали в дом ее родителей сваты. Пришли они от богатого господина из соседней префектуры, принесли богатые дары и попросили родителей Фута-куси-онны отдать ее замуж.

«Рачителен ли мой будущий муж?» – спросила невеста.

«Очень. Он не тратит денег попусту. а потому в доме его есть все, что только можно пожелать и он мечтает лишь об одном, чтобы в доме его была столь же рачительная хозяйка, а его детям благовоспитанная мачеха!» – отвечали сваты.

«Так у него есть дети?» – спросила невеста.

«Трое, от первой жены, что умерла в родах», – отвечали сваты.

«Не беда, – согласилась Фута-куси-онна. – Трое не пятеро, да и дом полная чаша».

Сыграли свадьбу и стали молодые жить – поживать, да добро приумножать. Рачительным оказался супруг, целыми днями ковал он надежное будущее своей семьи: детей, внуков и правнуков, наполняя сундуки серебром и золотом, а жена его была и того экономнее. Только сядут дети за стол, как она уж их выгоняет, говоря: «Нечего рассиживаться, да отцовский хлеб даром есть! Вот заработаете на свой, тогда и поедите вдоволь!». Старшие сыновья молчали, а младшая девочка целыми днями бегала за мачехой, плача и прося: «Покорми меня! Покорми меня!» Однако мачеха была глуха к ее мольбам. да только знай себе бранилась.

Как-то раз шла мимо дома нищенка, услышала она плач девочки, да и постучала в окно. Вышла на порог Фута-куси-онна и спрашивает: «А ты чего здесь забыла?»

«Услыхала я, что ребенок плачет, да и подумала, может горе какое, может один ребенок остался!» – отвечала сердобольная нищенка.

«Нет у нас никакого горя! – ответила женщина. – Девочка просто играет!»

«Ну, раз нет, так и хорошо, – пожала плечами нищенка. – А не найдется ли у тебя, добрая женщина куска хлеба для меня?»

«Не найдется, – грубо ответила Фута-куси-онна, – у нас и так лишний рот! Нечего тут попрошайничать! Иди прочь!»

«Ну, как знаешь!» – сверкнула глазами нищенка да и пошла прочь.

Ночью проснулась Фута-куси-онна от ругательств, кто-то бормотал ей под самое ухо бранные слова. Ничего не могла понять женщина, заметалась, забегала, разбудила мужа. А тот глядь, что за диво, а у жены на затылке лишний рот, который только и делает, что изрыгает ругательства и брань, а волосы ее как змеи, тянутся-тянутся и ежели, что женщина только возьмет в руки, как тут же выхватывают у нее из пальцев и тянут в этот новый рот.

Рассердился хозяин на жену, да и выгнал ее из дому, а кому нужна такая жена? С той поры ходит несчастная исхудавшая женщина по дорогам в рваном грязном кимоно, бранится и просит у каждого встречного: «Покорми меня! Покорми меня!»

ПРИМЕЧАНИЕ:

– Фута-куси-онна – в мифологии Японии вечно голодная женщина с дополнительным ртом на затылке, который источает ругательства и использует волосы, как щупальца, отбирая у женщины еду.

Африка – Бал у Барона

У Майи была мечта – больше всего на свете ей хотелось посетить ежегодный праздничный прием в доме Барона. Каждый год девушка украдкой сбегала из дома, чтобы хоть издали полюбоваться яркими огнями гирлянд, развешанных в саду Барона, послушать отдаленный рокот барабанов и оркестра и посмотреть на танцоров в праздничных одеждах. Майя знала, что подглядывать нехорошо, но ничего не могла с собой поделать и каждый раз снова и снова сбегала из дома, чтобы если уж не танцевать на празднике, так хоть посмотреть на то, как танцуют и веселятся другие.

Праздник у Барона всегда проходил с размахом – ром лился рекой, а столы ломились от угощений. В саду у Барона играл самый лучший оркестр, и танцы длились от заката до зари. Стар и млад отбивали ритм на этих плясках, и каждый год Майя жутко надеялась, что вот если не в этот раз, так в следующем-то году уж точно и она будет отплясывать под музыку в саду Барона. Шло время, а Майя все никак не могла попасть в тот сад на тот праздник – Боги обходили мечту девушки стороной, не желая осуществлять… Майя плакала и молилась, но они были глухи…

И вот однажды, в самом начале осени, постучался в дверь ее дома старик. Попросился переночевать, а взамен пообещал исполнить заветную мечту Майи.

– Не получится это у вас, – вздохнула девушка. – Отчего же? – удивленно вскинул брови гость, назвавшийся именем Легба. – Да потому что, сколько бы ни молилась я Богам, они не слышат меня или не желают помогать, – печально ответила девушка. – Я не Бог, – улыбнулся старик, – но и слов на ветер не бросаю. Расскажи мне, чего же ты хочешь. – Хочу попасть на праздник в сад Барона. Танцевать там, пить ром и вкушать угощения, веселясь и не думая о своих печалях, – доверительным шепотом сообщила Майя. – Что ж, – улыбнулся гость, – это не так сложно, как может показаться. Шей платье, милая Майя, да смотри, чтобы оно было ярким и нарядным. Барон не любит мрачных тонов.

С тем и покинул дом Майи гость.

Наступило утро накануне праздника. Всю ночь Майя не сомкнула глаз, ожидая исполнения своего заветного желания, загодя нарядилась девушка в платье и соорудила из волос пышную прическу. И вот в дверь постучали, за порогом стоял странник. Протянув ладони, он взял Майю за руки и повел ее в сад Барона. За воротами открылся перед Майей сад. За оглушительным грохотом барабанов и ревом поющей толпы она с трудом слышала голос своего спутника, что-то говорившего ей о старинном рецепте приготовления рома и национальных танцах. Восторг захватил гостью. Она танцевала и танцевала, а устав от танцев, последовала за своим спутником в тихую аллею.

– Нравится ли тебе мой праздник? – вдруг услышала Майя голос за своей спиной. Обернувшись, девушка увидела, что сам Барон стоит в тени раскидистых ветвей. – Да, господин Барон. Очень понравился, – сделав реверанс, ответила Майя. – Пойдем, я познакомлю тебя с моими гостями.

Майя и Барон прогуливались меж гостей, и хозяин светски представлял ей собравшихся.

– Вон там, у колонны, – тихо вещал он, – седовласая леди жена самого богатого плантатора с Гаити. О ее жестокости ходят легенды. Говорят, она лично разъезжает по плантациям и участвует в порке рабов. Вон тот джентльмен прибыл в Новый Свет несколько десятилетий назад, говорят, что в Старом Свете он был священником и о чем-то поспорил с Папой, что вынудило его скрываться от инквизиторов. Здесь он нажил состояние на ростовщичестве. Молодая леди рядом с ним – его жена. Она из бедной семьи, но в браке счастлива. Говорят, что брак у них по любви. – А тот господин в бедных одеждах, что стоит почти у ворот? – спросила Майя. – О, это известный в наших краях журналист и писатель. Многие издательства готовы перегрызть друг другу горло за его статьи. Он мог бы зарабатывать миллионы… но он все деньги отдает нищим. Детям бедняков он покупает хлеб и книжки, по которым учит их грамоте. Романтик, верящий в идеальное общество. Минуту… а… вон и его спутница – дама полусвета. Один ее поцелуй многим стоил состояния, многие обвиняли ее в стяжательстве и грозились отомстить. Она и правда не лишена пороков, любительница пышных нарядов и хорошего вина, а еще она помогает приюту для сирот в Новом Орлеане… назвал бы ее святой женщиной, – усмехнулся Барон, – но… – А кто этот господин с трубкой и в зюйдвестке? – О-о-о-о, морской волк… Моряк, обогнувший и Горн, и Надежду. Однажды он посадил корабль на мель и несколько лет провел на необитаемом острове, а потом примкнул к пиратам, спасшим его оттуда. Нажил состояние грабежами, говорят, он способен купить все острова во всем мире, и после этого у него хватит золота, чтобы засыпать им все Великие Озера. – На ваших праздниках такие разные люди… – изумилась Майя. – Ты права, милая. Здесь танцуют воры и грабители, честные трудяги и примерные семьянины, богачи и нищие. На моем балу все равны, ибо в гробу карманов нет, – рассмеялся Барон, громко хлопнув в ладоши.

В тот же миг погасли все огни, тьма окутала сад. Майя удивленно оглянулась по сторонам: все столы с угощениями, оркестр и гирлянды – все исчезло, а вокруг были лишь надгробные плиты, старые просевшие и свежие могильные холмики… и одинаковые пустоглазые черепа танцоров скалились на Майю…

P. S. Майе семнадцать лет, с рождения она была больна фибродисплазией (ФОП) и вчера на рассвете скончалась в госпитале Кабаньяс.

Антарктида – О чём поёт хаски?

Все видели этих красивых собак – голубоглазых с хвостом как кольцо. Они в нашем городе тоже живут, хоть это от тундры, увы, далеко… И пусть здесь морозы неделю в году, а песни их здесь никому не понятно, но хаски как прежде настырно поют о том, что случилось однажды.