Ростерия 1

– Я немного преувеличил…

– Спасибо, за такое своевременное предупреждение! Будьте спокойны, Вы возместите нам все убытки…

– И снова я вынужден призывать вас к молчанию, господа…

Саша бегала от одного родителя к другому, Алексей Степанович убеждал обе стороны, что нет ничего непоправимого, круглый мужчина по имени Василий, если верить карточке на фраке, пыхтел и оправдывался, Олеся причитала, а Лиза стояла на одном месте, не шелохнувшись, и не верила. Отказывалась верить. В её голове из мельтешащих фрагментов неохотно складывалась картинка: начало ноября, подросток-злоумышленник, подземный ход. Всё оказалось до наивного просто: один из Лизиных однокурсников, достаточно нищий, чтобы пойти на крайние меры, но достаточно везучий, чтобы найти искомое. Узнал на уроке истории о туннелях в Юргане, тайно приехал сюда, каким-то чудом или по наущению нашёл лаз, а потом тихо пробрался в особняк и забрал всё, до чего рука дотянулась.

– Я бесконечно прошу меня извинить, – как заведённый, повторял торговец, как будто его слова могли вернуть утраченное. Вероятно, Олеся так не считала.

– Вы понимаете, что наглец даже старых подсвечников из калёного стекла не пощадил? Всё вынес! – мать с отцом окончательно голову потеряли.

Елизавета в ужасе схватилась за волосы, молясь о том, чтобы прямо сейчас провалиться в злосчастные шахты и не испытывать больше невыносимых терзаний совести. Ох, именем всех источников королевского двора, какая же она бестолочь! Дурочка с переулочка! Девушка пару раз, не жалея, стукнула себя по темени. Почему она не рассказала о находке родителям? Сашка умоляла её тогда…

– Лизанька, что с тобой? – испуганно спросила мама. Лиза не заметила, когда люди вокруг стихли, ибо в её голове поднялся невообразимый шум и скрежет, и уставились на неё.

Заболоцкая средняя дико посмотрела на присутствующих, чувствуя, как щёки её наливаются раскалённой медью, и стрелой побежала в пострадавший дом, не в силах выдержать хотя бы одну секунду пребывания вместе с остальными. Она не помнила, как взлетела на третий этаж и оказалась у дверей своей спальни. Вдруг кто-то окликнул её:

– Лиза! Остановись же, – запыхавшаяся раскрасневшаяся Саня тяжело преодолела последние ступеньки – полнота всегда мешала ей добиться успехов в лёгкой атлетике. Вид имела крайне сердитый.

– Саша, сейчас не время… – сквозь стиснутые зубы просипела девушка.

– Прекрати! Родители в замешательстве, а им и так плохо! Или расскажи им всё, или возвращайся и поддержи их!

– Что рассказать? Что я знала о подземных тоннелях? Они убьют меня без суда и следствия, даже не дослушают!

– Потому что нужно говорить сразу! – Саша тоже находилась на грани истерики. – Делать, как я предлагала! Но нет, я послушалась тебя! Из-за твоих с мамой стычек…

– Стычек?! Она постоянно начинает, постоянно язвит и доводит меня до белого каления! Она всегда первая…

– Нет, она защищается! Неужели нельзя не ссориться с ней по каждому поводу?! Неужели нельзя придержать язык, Вам обеим? – Сашка выплёскивала все затаённые обиды.

– Ты всегда принимаешь их сторону! Потому что к тебе они относятся лучше!

– Неправда! Мы вообще не об этом! Просто из-за ваших скандалов…

– То есть ты обвиняешь меня? – взревела та.

– Не совсем, не только тебя, но… – Александра впервые по-настоящему разозлилась. – Но да! Мы бы избежали всего, если бы были откровенны! Они бы со всем справились, всё разрешили!

– В таком случае иди к родителям и будь с ними откровенна, – убийственно-спокойным тоном отчеканила Лизавета, – если для тебя они истина в последней инстанции.

– Что? – побледнела Александра, невольно отступая.

– Ничего! Забудь! Мои слова – пустой звук! – закричала на девочку Лизавета. – Уходи! Уходи к ним! Убирайся!

Она метнулась в сторону, забежала в комнату и оглушительно хлопнула дверью. Прежде, чем Саня успела что-либо предпринять, лязгнул ключ в замочной скважине, клацнул шпингалет. Заболоцкая младшая бросилась к спальне, задёргала ручку.

– И хорошо! – закричала она. – Если хочешь обижаться, пожалуйста! Но теперь сама мириться придёшь! – и убежала прочь.

Россия. Исчерпание лимита.

«Ох, нелегка работа писателя…» – так печально размышляла Рита, бессовестно расположившись посередине деревянной лавочки в МФМУ и вяло выводя буквы на разлинованном листе большой тетради без обложки. Уже третий раз за сегодняшний день девушка бралась за перо, но не смогла выдавить из себя ни одного внятного предложения и, что самое обидное, понятия не имела, в чём причина – погода стояла солнечная, занятия были лёгкими, позыв к писательству никуда не пропадал, но… Что-то не заладилось с самого начала: то поза неудобная, то чернила кончились, то шумно. Девушка с усилием выпрыснула на бумагу два слова – подлежащее и сказуемое, главный герой и глагол; снова почти слышимый скрип сложного творческого механизма и его остановка. Складывалось ощущение, что персонаж просто ещё нежился в воображаемой постели, видел ненастоящие сны и отказывался действовать, иначе почему всё, выходящее из-под пера Марго получалось наивным и надуманным? Она-то надеялась, проблема с реализмом исчезла навеки ещё несколько месяцев назад.

– У меня дежавю. Каждый раз, встречая тебя, вижу одну и ту же картину, – студентка подняла голову и увидела, разумеется, Андрея.

Она похлопала ладонью по скамье, призывая юношу присесть. Тот послушно опустился рядом, и обычно ненаблюдательная Ритка заметила кое-что.

– Ты в последнее время выглядишь усталым, – проявила заботу она и обречённо отложила рукопись – не сегодня.

– Да, не высыпаюсь, много дел, – беспечно улыбнулся парень. – А ты опять строчишь? Не думал, что ты поступила на второй, литературный, факультет. Потому что в институте учиться надо.

Маргарита потёрла глаза, ничего не сказав – не смешно.

– Первую тетрадь-то уже исписала? – полюбопытствовал Масленцов.

– Не поверишь, третью, – она продемонстрировала потрёпанный блокнот, которому явно не шла на пользу постоянная тряска в тесном рюкзаке.

– Итого… Четыре страницы за день! Ты настоящий рабочий у станка.

– Даже не знаю, похвала это для автора или оскорбление, – хмыкнула та. – Но что-то у меня не выходит…

– Может, писательство – не твоя сфера деятельности? – живо откликнулся студент.

– Нет!

– Отлично, один вариант мы отбраковали. Можно посмотреть? – и, не дожидаясь согласия, схватил рукопись. Девушка дёрнулась было, но быстро смирилась – он ведь за прошлую неделю успел прочесть больше половины, так что стесняться поздно. И отношение своё говорит честно.

– Но что тебе не нравится? – спросил он пару минут спустя. – На мой вкус, маловато активности, но я же любитель быстрого развития событий, готов сюжет есть, не запивая описаниями и философией (вероятно, таким опосредованным образом он назвал рассуждения в литературе – водой), поэтому можешь не переживать и не считать мою оценку объективной…

– Ты сам напросился в жюри, – напомнила девушка.

– Не мешай, я читаю. Хм… По-моему, всё замечательно, только меня сильно смущает, – юноша хохотнул, – синеволосый герой, – он надел иллюзорные очки на нос и зачитал с особым выражением: «Это был уверенный в себе, высокий и накаченный капитан футбольной сборной, не оставляющий равнодушной ни одну студентку…»

– Ты не завирайся, там такого не написано, – быстро разоблачила шутника Волкова, зарумянившись и сделав попытку вернуть произведение.

– А могла бы прислушаться ко мне и написать! Между прочим, Вы эксплуатируете меня, мадам!

– Подашь заявление в суд из-за нарушения авторских прав? – усмехнулась девушка, почти оправившись от смущения.

– На сей раз пощажу. У тебя ведь опять какая-то проблема? – он перевернул исчерканный рваными линиями лист.

– Именно так, – подтвердила она, хотя не горела желанием делиться с Андреем. – Потому что у меня не получается правдоподобно описать собрание «Озеленительного» движения, в котором участвует персонаж. Мучаюсь с этим абзацем целый день!

– У меня есть несколько предположений, в чём корень проблемы, конкретно два.

– Я слушаю, – вся подобралась Маргарита, скрестив ноги в позе йога.

– Во-первых, ты никогда не посещала такие митинги…