Ростерия 1

– Неправда! – она осеклась под изумлённым взглядом Масленцова. – Янка меня потащила.

– Какая многогранная личность… Продолжим: а во-вторых, твоя Клавдия Петровна, судя по имени, дама почтенного возраста, если не преклонного, а людям легче описывать героя-ровесника; я знаю, часто встречался в книгах начинающих авторов с такой ошибкой – они переносят качества людей своего времени на более старших или младших персонажей, и кажется, как минимум, странным, если взрослый мужчина имеет внутренний мир, как у десятилетней девочки.

– Мне даже стало интересно, что же ты читаешь.

– Ты меня слушаешь? Я советую тебе избегать выражения эмоций от лица человека с большой разницей в возрасте!

– Поняла, я попытаюсь, – ржавая мелодия звонка снова заставила студентов разойтись по кабинетам.

***

Родители немного удивились, не заметив из окна рядом с Ритой её спутника, но выпрашивать не стали – знают, когда нужно остановиться. Спустя полчаса после возвращения домой Марго сидела за письменным столом в своей комнатке и прилежно изучала учебник в мягкой обложке, судя по состоянию которой, он был свидетелем второй мировой войны, а то и октябрьской революции.

– Итак, что мы имеем? – вдумчиво произнесла она, читая условие задачи. – Усталость, плохое настроение, билет в музей и абсолютное нежелание читать скучный параграф. Прости, астрономия, – она оттолкнула книгу, – дело не в тебе.

Телефон разразился громкой трелью – слабой пародией на популярную три года назад песню, – сразу выдавая звонящего. Девушка закатила глаза, схватила трубку, прижала её к уху и заговорила.

– Здравствуй. Да, доехала. Почему не сообщила? – переспросила она и с мученическим видом разлеглась на столешнице. – Извини, забыла. Ты-то добрался до дома? Отлично, тогда… Чем занимаюсь? – о, мой Бог. – Готовлю домашнее задание и боюсь, это отнимет у меня весь вечер. Так что можешь заранее пожелать мне спокойной ночи. Ага, – одобрила она что-то. – Да, до встречи, – она отложила телефон в сторону и взлохматила волосы. Врать она не умела, потому делала это редко, и её отговорки наверняка выглядели жалко. Но она же просила не приглашать её на прогулки в будние дни!

– Что? – спросила она у матери, опёршейся о косяк и наблюдавшей всю беседу.

– Какой заботливый, – издалека начала Света. – Каждый день проверяет… – не дождавшись ответа, женщина попробовала снова. – Значит, ты едешь с девочками в Третьяковскую галерею сегодня?

– Да, любоваться на голую стену вместо картины А. Куинджи. Кражи заметно участились.

– Ты не пригласила Масленцова? – осторожные мамины слова сорвали остатки маски с лица девушки – она с жалобным стоном проехалась на стуле по линолеуму. Светлана подошла к дочери и приготовилась слушать.

– Мне очень интересно общаться с Андреем, ты даже представить не можешь, насколько. Никогда не думала, что есть молодые люди, которые в жизни своей столько попробовали и испытали, например, поездка на Урал, пусть и сорвавшаяся…

– Да, я знаю, – ласково улыбнулась женщина. – Читала твою рукопись.

– Для своих лет он очень опытный и мудрый, в голове целая библиотека.

– Но?.. – подбодрила Риту мама.

– Но я ничего к нему не испытываю! – она в сердцах хлопнула ладонью по столу. – Не нравится он мне! Мне надоело гулять с ним по Красной площади, надоело его целовать, надоело!

– Почему бы вам не стать просто друзьями? – предложила Света.

– Потому что это слишком жестоко. И он точно перестанет рассказывать мне о своих приключениях.

– Ты слишком много хочешь, солнышко, – заметила женщина. – Я же не слепая, вы в отношениях несколько месяцев, а мы познакомились только в больнице, и то не по твоей инициативе. Подожди, – она воинственно нахмурилась, – он тебя не обижает?

– Мама, – рассмеялась девочка, обняв Светлану за талию. – Я бы пожаловалась тебе в первую очередь, что, собственно, и делаю. Ох, как же мне поступить? – она всплеснула руками.

– Сейчас я советую тебе переодеться, потому что иначе ты опоздаешь на встречу с подругами, – мать задумалась, – а проблему с Андреем мы решим, но позже. Договорились?

***

Выйдя из общественного транспорта вместе с тремя приятельницами, Марго судорожно достала из кармана куртки влажные проспиртованные салфетки, которыми стала тщательно вытирать руки.

– Это обязательная операция? – с любопытством заглянула ей через плечо первая Даша.

– Ты же двумя пальчиками за поручень держалась! – хихикнула вторая.

– Девочки, – строго прикрикнула Анюта. – У нас мало времени, потому что кое-кто, – она многозначительно мигнула Дашкам, – опоздал. Так что идём в темпе вальса, скоро начнётся экскурсия, – и поцокала маленькими каблучками в сторону грандиозного роскошного здания с лепниной и средневековыми воротами.

Вскоре студентки преодолели порог музея, и следующие полтора часа гуляли по бесконечным залам, коридорам, сначала в сопровождении сонного тусклого гида, поднимавшего жуткий крик, стоило подойти к какому-нибудь малоизвестному пейзажу в рамочке чуть ближе дозволенного, потом – поодиночке. Дашкам больше нравилось исподтишка фотографировать картины и прятаться от музейных работников (количество которых в свете последних краж увеличилось многократно), чем любоваться произведениями, Анюта же засматривала полотна до дыр, а у Ритки было целью найти место, где ещё на прошлой неделе красовался холст «Лунная ночь на Днепре». Волкова забрела в маленькое помещение, спрятавшееся за большим рекламным объявлением, и обнаружила прореху среди пейзажей. Разумеется, долго пустовать стене не дали – «дыру» закрыли плоским экраном, демонстрирующим утерянное произведение, историю его создания, первые эскизы, биографию художника.

– Техника заменяет искусство, – печальный голос старосты заставил Марго вздрогнуть.

– Что ты здесь делаешь?

– Это Третьяковская галерея, Маргарита. Любуюсь.

Минута тянулась в гнетущем молчании, и Рита уже направилась к выходу, от греха подальше, когда однокурсница резко остановила её. Анюта топталась на месте, не зная, как завязать разговор, и Марго мгновенно заподозрила, что приятельница хочет чем-то её обременить.

– На тебя можно положиться, – начала та, изучая туфли. – Видишь ли, у меня появились неотложные дела и… Не могла бы ты взять часть обязанностей старосты на себя, на время?

Рита закусила губу, чтобы не обречь себя на вечные муки. Почему помощи постоянно просят у неё? Потому что не умеет отказывать. Как несправедливо! Скоро полгорода повиснет на её шее – надо что-то менять.

– Аня… – с нечеловеческим усилием выдавила она. – Не обижайся, но нет!

– Что? – несказанно удивилась та. – Почему? – но почувствовала слабость собеседницы и заныла, увлажняя взгляд. – Но пожалуйста!

Марго зажмурилась, подавляя желание крепко сжать виски.

– Значит, ты для этого позвала меня в музей? – лучшая защита – нападение; ей не за что извиняться, нужно заставить себя ощутить злость! – Чтобы переложить всю ответственность на меня? – ещё, ещё больше обиды. – Конечно… А я ведь на экскурсию пойти согласилась только из-за тебя!

– Нет, как тебе в голову такое взбрело, – отступила одногрупница. В том, чтобы победить в словесной перепалке со старостой, нет ничего геройского, но уже достижение. – А если не хочешь мне помогать, то не надо, сама справлюсь!

Рано было трубить победу. Маргарита вся сжалась, представляя себя следующие несколько месяцев бегающей по коридорам МФМУ, выполняя поручения педагогов. Анюта воинственно блеснула стёклами очков – она подавила однокурсницу и избавилась от тяжкого бремени! Ритка чувствовала себя смертельно раненной в бою, и даже увидела картину: она, в помятых латах, зажимая бок, мешком лежит на земле, а приятельница, с гербом противника на доспехах и блестящим мечом стоит над ней. «Кстати, замечательная зарисовка, обязательно нужно описать её в книге. Или чересчур избито?»

– Тебя никто за язык не тянул, – удар из последних сил, грязный, подлый, но удар – не ждали? – Сказала, значит, сама разберёшься.

После Марго замолчала и встряхнула плечами, сбрасывая неподъёмный груз. Тяжело хамить людям, смотря им в глаза.

– Как же так, – скорее поражённо, чем расстроенно выдохнула староста, и неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не плоский телевизор, временно заменяющий картину Архипа Куинджи, что вдруг решил заговорить голосом диктора, чем очень удачно отвлёк девушек.

– К сожалению, в июне этого года произошла настоящая трагедия: неизвестный, – на экран выведена размытая фотография человека в странном плаще до пола и несуразном головном уборе, – похитил произведение, причём ни один из посетителей музея не заметил или не счёл нужным воспрепятствовать злоумышленнику. Грабитель до сих пор на свободе и, судя по показаниям свидетелей, на тот момент собирался вывезти картину за границу. Некоторые мотивы и детали преступления остаются неясными и по сей день.

– Спасибо большое, Ирина Марьина, – телеведущий сменился, и на девочек смотрел мужчина сорока пяти лет, – за подробное описание ситуации, но недавно нашим учёным-криминалистам стали известны новые факты: во-первых, хищения памятников искусства по статистике сильно увеличились с 2002 года и продолжают набирать обороты – за уходящий год были украдены несколько предметов живописи, скульптуры и прочего. Однако два месяца назад полиции удалось задержать неудавшегося преступника; напомним, позже его признали невменяемым и насильно отправили в психиатрическую больницу для оказания медицинской помощи, – и вновь вставка: тот самый мужчина, но теперь уже тощий, со впалыми щеками, безумным взглядом, раскачивался взад-вперёд на белой койке. Марго вздрогнула от отвращения. Тем временем диктор продолжал. – Однако злоумышленник оказался нам полезен: разъяснены многие детали расследования. Так, например, наши специалисты обнаружили, что существует временная закономерность между «набегами» – они совершаются сразу после больших политических праздников. Также манера поведения и одежда грабителей имеют невероятное количество сходств! Из всего выше перечисленного мы можем сделать вывод, что… – драматическая пауза. – Преступники действовали не поодиночке – существует целая банда, причём, хорошо кем-то поддерживаемая!

– Какой ужас! – воскликнула староста.

Маргарита, заставив себя оторвать взгляд от экрана, незаметно оставила помещение. В коридоре, гораздо лучше освещаемом, слава Богу, перестало теснить грудь – девушка смогла вдохнуть спокойно. Она знала, что позорное бегство бессмысленно, не спрячется же девушка от однокурсницы навечно! Рано или поздно придётся ещё раз объясниться, и, возможно, что все недавние Риткины усилия канут в Лету. Но ей абсолютно не нравится общественная деятельность! «Сегодня чёрный день, – успокаивалась студентка, отдаляясь от роковой залы: Совсем скоро он закончится и…»

– Маргоша? – звонкий Дашкин (или Дашкины?) голос облетел весь музей, и окликаемая вынужденно повернулась к приятельницам. За круглые одинаковые лица и извечные проводки одних наушников на двоих, черенком торчащие из розовых ушей подруг, Марго называла их вишенками, за глаза, конечно. – Ты уже уходишь?