Ростерия 1

– Почему так тихо? – спросила младшая дочь, с трудом отводя взор от ответчика.

– Ещё не начали обсуждение, только рассматривают дело.

– Прошу молчания, – каркнул судья, ужасно похожий на старую ворону. Он наклонился, опасно натянув ремень на заплывшем жиром теле. – Господа присяжные, вы готовы?

– Какой дерзкий, – озадаченно потёрла лоб Лиза. – Напомните, почему мы выбрали именно это заведение? – теперь на неё зашипели родители, и ей пришлось умерить любопытство. А у неё ещё много вопросов, например, зачем их с сестрой сюда привезли, в педагогических целях?

– Итак, начинаем заседание, – один хлопок ладонью по подлокотнику, и стало возможным услышать полёт комара. Похоже, персона в напудренном парике (интересно, откуда пошла такая традиция) очень уважаемая. Оно и видно, если мужчина в любой момент может твёрдым носком туфли поставить «шишку» на лбу каждого в зале. – Предлагаю для начала описать ситуацию. Алексей Воронов, присутствующий здесь, обвиняется в том, – жалобный скрип наверху, – что оскорбил Землю, воспользовавшись скверными шахтами, вторгся на чужую собственность и совершил ограбление. Всё, – «Лаконично». Лязг гиббеты[8 - Гиббета – орудие для исполнения смертного приговора в средневековой Англии, представляющее собой подвешенную к чему-либо узкую железную клетку, почти лишающую приговорённого возможности двигаться.] участился, Саша незаметно зажала уши. Подслеповатой Лизе померещилось, что звенья цепи, к которой крепилась клетка, и крюк немного растянулись; она мысленно провела вниз перпендикуляр из середины дна клетки и увидела, что под ней пространство пустует. Значит, судья не отрицает, что конструкция может упасть. Всё интереснее и интереснее.

– К сожалению, свидетелей преступления или не существуют, или они отказываются раскрывать себя. Зато нас посетили многоуважаемые истцы, – мужчина сверкнул очками в сторону Заболоцких, – к тому же эксперты обнаружили множество улик, явно оставленных непрофессионалом, кхм, в таких бесславных делах, – к скрипам прибавились всхлипы, присяжные возмущённо зашикали и опять склонились над записями. – Ели нет возражений, то давайте заслушаем господина Олега, – «Немереное количество Олегов!» – Владимировича, нашего следователя.

Поднялся так же сидящий в зале человек, очень похожий на Тимура Остаповича, возможно, тем, что тоже носил тяжёлый плащ и шляпу. И хотя широкие поля скрывали часть лица, девушке он показался знакомым. Внезапно её осенило.

– Саня! – она горячо зашептала сестре на ухо. – Это же Олег Владимирович!

– Спасибо, что просветила, – сумрачно кивнула та, посматривая на осуждённого.

– Ты не поняла. Он ведь бывший Осведомитель, предотвратил несколько побегов и восстаний, но недавно вышел на пенсию и стал известным частным сыщиком, наивостребованнейшим, кстати. Сколько родителям пришлось заплатить?

– А откуда ты знаешь? – округлила глаза Александра.

– У тебя свои игрушки, у меня свои, – не стала разъяснять блондинка. – Ох, из-за тебя прослушала его выступление.

– Но ведь ты первая начала разговор… – слова в пустоту.

Лизавета уже облокотилась о спинку папиного стула и наблюдала за ходом заседания. Следователь закончил выступление и сел (только по делу, ни секунды лишней не занял), судья же взял и продемонстрировал всем с самого начала находившиеся у него улики: зарисовка грязного следа узорной подошвы и обронённую в особняке булавку. Показал подозреваемому мальчишке.

– Это же Ваше, я полагаю? Разумеется, я прав, – посчитал он за подтверждение очередной стон.

– Потому что нужно было сначала подумать, что делаешь! – крикнул кто-то из зрителей, которому наскучило постоянное звуковое сопровождение. Поднялось волнение, шум. Хлопок по подлокотнику – и снова затишье.

– Так-то лучше, – удовлетворённо поправил сбившийся парик мужчина. – Если все успокоились, то хочу напомнить: в зале присутствуют прокурор, адвокат, господа присяжные, истцы, ответчик, свидетели процесса. Также хочу напомнить уважаемым заявителем, вы можете прямо сейчас отозвать обвинение и решить конфликт мирно. Если вы соглашаетесь, подсудимый не освобождается от приговора, так как он умудрился нарушить несколько законов.

– Мы отзываем, – вздохнула мама. Она явно не ожидала, что преступник окажется подростком, и этот факт её покоробил. К тому же, надеяться на компенсацию с его стороны – глупость.

– Тогда последнее, на что вы имеете право – высказывать своё видение событий, когда вам предоставят возможность.

– Папа! – блондинка вздрогнула и повернулась к Сане, повисшей на отцовском локте. – Я его знаю, осуждённого!

– Замечательно. Наши дети якшаются с воришками, – вздохнула мать.

– Нет, – поспешила успокоить родителей Саня. – Мы не общались, я даже имени его не помню…

– Алексей Воронов, – любезно подсказал Николай.

– Да-да, но мы несколько раз сталкивались между уроками.

– Саша, – Олеся взяла руку дочери и спрятала в ладонях. – Ты переживаешь? Даже не думай, твой отец, например, долгое время имел хорошие отношения с Ярополком, и видишь, спокойно живёт.

– Вы о зачинщике бунта, который предотвратил Лихоборов? – уточнила Лизавета.

– Да. Хороший был парень, – девушка не поняла, о ком именно говорил папа.

– Господин Балунов, выступите в защиту своего подопечного, если Вам есть, что сказать, – адвокат в подвешенном кресле перерыл кипу разных тетрадей и ловко, не рассыпав листы, достал из середины стопки картонную папку с прикреплёнными к ней документами.

– Да, я располагаю несколькими данными, способными смягчить наказание для Алексея. Во-первых, он ещё не окончил учебное заведение, значит, не достиг совершеннолетия.

– Мы выносили приговор уже с учётом этой информации, – оборвал юриста судья.

– Мой подзащитный, хотя и определён во Второй государственный лицей, воспитывается в малообеспеченной, даже нищей семье, поэтому мог решиться на преступление из-за обычного голода или другой подобной нужды, – хруст бумаги под перьевыми ручками, – Также мальчика, возможно, подтолкнули на злодеяние его родители, по тем же причинам.

– Неправда! – вскрикнул парень неожиданно. Голос такой странный, совсем не похожий на злодейский: ломающийся, с проскальзывающими петухами, плачущий. Мужчина посмотрела на подростка – молчи, мол, – и снова повернулся к судье.

– Последнее, Воронов совершил мелкую кражу, и на фоне не существовало других нарушений, таких как существенная порча имущества, нанесение вреда здоровью и так далее.

– Мы поняли Вас, – «Он о себе говорит во множественном числе?» – Если Вы закончили, то я передаю слово Елизавете Николаевне Заболоцкой.

Девушка растерянно моргнула. Ещё раз. Обернулась к родителям. Такого удара ниже пояса она точно не ожидала.

– Надеюсь, Вы поведаете нам о своём увлекательном путешествии по подземным ходам Юргана, – с едва заметной усмешкой подбодрил блондинку мужчина.

«Ясно, зачем я здесь понадобилась, – закручинилась Лиза: никто, кроме меня и подсудимого в шахтах не бывал, расследование и обыск обязательны, а терять лучших специалистов из-за внезапного обвала не хочется. Поэтому и интересуются, крепки ли стены, далеко ли воды, надёжны ли потолки». Ей не привыкать выступать на публике, но горло предательски пересохло. Кто-то крепко сжал её запястье. Девочка обернулась, ожидая увидеть Сашку. Но там была мать. И она гладила Лизу по руке. Девушка глубоко вздохнула. Поведала про урок истории. Про поездку. Про находку. Про экспедицию. Про кроличью нору. Она решила быть честной, но… Голос её дрогнул, язык вильнул.

– Я испугалась, что застряну, и вернулась обратно, – выдала она и сжала губы, упрямо глядя перед собой. Обрели смысл слова Тимура – стража промолчит, что видела Лизу снаружи, и Лиза сама выберет, что говорить. Ох, мама, мама…

– Вы уверены? – строго воззрился на неё судья, – Уверены, что достаточно сильно испугались, чтобы не пойти дальше?

– Я-я, – заикнулась девушка.

– На что вы намекаете? – возмутился отец. – Наша дочь всё рассказала, не нужно на неё давить!

– Допустим, – заскрипел он.

Блондинка, облившаяся седьмым потом, поискала свободные места, потому что ноги затряслись. Почему она соврала? Саня, каким-то чудом отвоевавшая стул, активно помахала рукой сестре, периодически хлопая по ногам. Блондинка колебалась недолго; она быстро прошла к Саше и уселась той на колени. Младшая девочка мгновенно обхватила руками тонкую талию Елизаветы.

– Они не найдут свечу? – шепнула она той в волосы. Лиза окаменела, чувствуя, как лицо теряет окрас.

– Итак, мы заслушали мнения каждой из сторон…

– Прокурор выступал раньше, – объяснил Николай дочерям.

– И, если не случиться непредвиденных обстоятельств, готовы вынести приговор: два месяца исправительных работ… Если только подсудимый не признается, кто дал ему наводку.

Взоры каждого устремились вверх. Клетка закачалась.

– Вы скажете? – строго сверкнул очами судья. – Вашей матери нужен такой помощник, как Вы.

– Это… Это та девочка, – всхлипнул парень. – Новенькая.