Глобус Билла. Четвёртая книга. Дракон

– Это верно. Застенчивость их второе имя. Будь добра, закрой спальню на ключ…

– Одно на троих. А зачем? Боишься, что кому-то взбредёт фантазия посетить будуар старой девы?

– Любопытство их первое имя. Ну?

– А гирлянды зачем?

– Чтобы у Билла возникло неодолимое желание их поджечь.

Обе всхохотнули – вспомнили выходку с горящим тополиным пухом. Что касается украшений по случаю рождения, Билл мог стараться сколько вздумается – Иннан пропитала их противопожарным составом, одолженным у какого-то рядового драконария.

В назначенный час они обе уселись по обе стороны небольшого столика. Для господ расстелена на полу шкура, которой воспользуется, конечно, Энкиду. Ас наверняка попытается завладеть третьим стулом, из соображений гуманности оставленным у окна. Билл будет шататься туда сюда. Очевидно, по этим же соображениям лишние предметы изъяты, а старинный комод с неисчислимым множеством ящичков заперт маленьким ключиком, который поместился на верёвочке, обвивающей шею Шанни.

Такое дополнение мало подходило к её очень нарядному платьицу, о чём ей сообщила Иннан.

– Ты думаешь, это не выглядит слегка… провокационно?

– Они суть сыновья нашей тоталитарной родины, детка. Правители то и дело вешают, но спровоцировать наш послушный народ всё не могут.

Иннан шутка не понравилась – таких грубостей в день рождения ей слушать не хотелось.

Платье из гардероба Иннан, на сей раз не зелёное, а изумительного жемчужного цвета, очень хорошо сидело. Во всяком случае, такое выражение попытается получасом позже употребить Билл.

Шанни оглядела себя, а затем именинницу. Иннан выглядела головокружительно. Правда, она наотрез отказалась сменить излюбленные джинсы на что-нибудь более женственное, но её блузка была просто удачей.

– Удачей было бы, – сухо заметила Шанни, пародируя кое-чьи манеры, – разглядеть её невооружённым глазом.

Обе захихикали. Вообще, они пребывали в приподнятом настроении – так это, кажется, называется?

Стол был накрыт заранее, чтобы избавиться от общества доместикуса. Блюда выбрали самые простые, но все составные сочные, свежие, сочащиеся соком и жиром, густо засыпанные пахучими пряностями.

– Можно было бы так не стараться ради аннунаков, которые предпочитают получать калории в жидком виде. – Съязвила Иннан.

Конечно, портить настроение гостям никто не собирался, но и провести сорок процентов праздника под фонограмму хлопающих пробок им тоже не улыбалось.

Обе бросили быстрый взгляд на единственную, правда, гигантскую бутылку, которую поместили на полу поближе к старинному обогревателю. Сир Мардук, который пожелал сделать это единственный вклад в мероприятие, долго ворчал, уверяя, что скоты и не поймут, что им доведётся отведать. Ну, да ладно. Уж вы следите, наставлял он, чтобы они не пили крупными глотками. Вы у меня умницы.

– Да, и держите его в тепле. Оно будто кровь… – Сказал он напоследок, покидая комнату Шанни.

С того первого раза, когда он ввёл новую хозяйку во владение покоями, он не появлялся здесь. И сейчас вёл себя очень сдержанно и скромно, глаз ни разу не поднял. Нет, не так – на пороге быстро шебутнул зоркими летними зарницами по стенам. И, казалось, остался доволен. Что-то вроде удовлетворения в поспешно уведённом взгляде примерещилось Шанни, которая и сама, вопреки Кодексу Шанни, вела себя весьма жантильно: губы поджимала, ни одного острого словца, ну, и прочее.

– Ты выглядела знатной дамой. – Поведала ей Иннан, когда они выждав приличное время и осторожно сунув носы за дверь, принялись делиться впечатлениями.

– Но он так хотел… – Оправдываясь, пробормотала Шанни.

И пожала плечом, розовым и выступающим в жемчужном рассеянном рассвете платья.

– Вино он, видать, от сердца оторвал. – Добавила она, и у Иннан создалось впечатление, что приятельница попросту «съехала с темы».

Иннан не собиралась её уличать.

– Знать, не последнее.

И вот теперь они бросили итоговый почтительный взгляд на лиловую, как небо Нибиру – представьте, это сравнение исходило от Иннан, которая кое-что знала о покинутом друзьями мире, – и покрытую, как серебром, тончайшей неядовитой пылью преданий и прахом семьи, бутыль.

За окном послышались разномастные шаги по снегу, и стены вопросительно завибрировали – трое, идущих по выкрошенной брусчатке двора, нибирийских богов, это нешуточное испытание для старого замка.

Ушки девиц задвигались, а глаза заблестели. Тш! Иннан и Шанни переглянулись. Они представили, как те трое сгрудились у двери, слегка встревоженные тем, что оказались на загадочной женской половине. Раздался стук, и по тому, как неробко, но вежливо он прозвучал, они поняли, что эту обязанность свалили на Аса.

Это его худые крепкие пальцы могли извлечь столь благопристойный стук.

Иннан вскочила и подбежав к подоконнику, выбила об стекло короткую дробь. И ничего! В комнате, готовой к праздничному откровению, по-прежнему было тихо – гости оказались чересчур скромны.

Шанни вышла из гостиной и, остановясь в прихожей, освещённой обвившимся вокруг лампы драконом, негромко пригласила:

– Не заперто.

Дверь дрогнула, и тут же решительно открылась. В полутьме двора, просквожённой фонарём, трое пришедших праздновать ночь рождения, показались Шанни совсем новыми незнакомыми существами. Очевидно, мыслящими.

Ас держал подмышкой небольшую коробку, у двух других ничего при себе не было. Отсутствие цветов было заранее оговорено. Иннан не сомневалась, что пройдохи без труда могли бы отыскать их и среди зимы, и объяснила заранее, что не терпит убитых цветов.

А по поводу возможного горшка с растением высказалась Шанни.

– Не вздумайте. У неё оранжерея забита. Она повесит это на меня, а я не собираюсь кого-то тут поливать.

Урок они запомнили.

Несмотря на то, что Ас так удачно постучался, выглядел он растерянным. Все трое что-то произносили, как сонные птички на ветке, и Шанни стало их жалко. Она сделалась сама приветливость, чем ещё больше напугала визитёров. Билл, косясь на дракона диким взглядом, боком прошёл вслед за ставшим ещё массивнее Энкиду и кренящимся, как мачта, Асом.

В гостиной, оглядев всё и, как миноискателем нащупав взглядом, сразу обрётшим разум, средоточие жизни у обогревателя, Билл расслабился.

– Можно сесть?

И, едва дождавшись разрешения, рухнул на шкуру. Энкиду попытался оседлать стул, зарезервированный для Аса, а тот прошёлся по комнате и сразу задел сервировку своей коробкой.

Иннан и Шанни понимающе переглянулись.

– Как добрались? – Приветливо спросила Иннан.

Билл, вытягивая шею, как бедный оголодавший кот, рассматривал бутылку.

– Долго шли по кривым переулкам, где небо казалось почтовой маркой с письма, пришедшего не нам.

Тут он, наконец, пришёл в себя, огляделся и вскочил, столкнувшись с Асом.

– Ну, Иннан… – Начал он. – От лица… троих лиц… я тебя… и очень… всего… поверь.

Произнеся это, он заткнулся в ожидании аплодисментов, которыми его и наградила Шанни, но под укоряющим взглядом Иннан опустила ладошки, а уголок рта приподняла.