Одичавшая луна

– Тьера? – я не узнавала голос. Тихий, какой-то кошачье урчащий, он звучал над головой, еще больше убеждая меня, что все произошедшее либо мне привиделось, либо просто благополучно закончилось.

– Меня зовут Уна, – голос слушался неплохо, а вот глаза пока не открывались, словно бы веки склеились между собой, – мы с другом попали в аварию. Нас вынесло из гиперпрыжка в астероидный поток…

Пришлось на миг замолкнуть, так как часть с черной дырой даже в голове звучала нелепо, не говоря уже о том, чтобы такое произносить вслух.

– Часть аппаратуры сломалась, и мы совершили вынужденную посадку на планету углеродного типа. Дальше… Я затрудняюсь сказать. Не могу вспомнить деталей. Вы мне подскажете, на какой мы станции, и каковы мои повреждения?

– Тьера… – в голосе появилась какая-то грусть, словно мои слова или само присутствие могли доставить кому-то неприятности. Но это не могло быть правдой. Сделка сорвалась, так что ничего компрометирующего на борту корабля найти не могли. А что касается Виты, то и там все документы в полном порядке. Я сама их оформляла через международные центры, вывалив немалую сумму.

И все же ощущение, что что-то не в порядке, не проходило.

– Тьера, – глаз коснулась влажная ткань, осторожно протерев и вызвав волну облегчения. Я и сама не понимала, до чего напрягает это ощущение закрытых глаз, которые не можешь открыть.

Влажную салфетку убрали, и я медленно, с усилием подняла веки.

В первый миг все казалось несколько мутным, так что пришлось проморгаться, прежде чем резкость вернулась. И все же от этого легче не стало. Я видела над собой деревья. Высокие, просто бесконечно уходящие вверх. И невероятно чистое небо, какое бывает только в заповедниках. Но там не бывает меня. А еще все это странное великолепие словно прикрывала какая-то переливчатая полупрозрачная пелена. И если сперва я пыталась это спихнуть на обман глаз, то после десяти минут разглядывание, пришлось смириться с очевидным: глаза у меня в порядке. Просто купол у этого помещения тканевый и радужный.

– Куда-то я не совсем туда попала, – руки все еще не слушались, но я чувствовала пальцы на ногах, что радовало безмерно. Наверное. Или нет. Даже эмоции казались какими-то приглушенными. – Эй! Где я?

– Тьера, халес, – я уловила движение по контуру существа. Словно в границах мужского тела воздух вдруг начинал рябить, но видела как бы сквозь него. Все то же небо, те же деревья. Но знание, что рядом кто-то есть, этот мужчина, с хрипловатым и спокойным голосом, все же оставалось.

Ожидая, когда на меня накатит паника, подгоняющая истерику, я с немалым интересом наблюдала эту игру света. Все же, двигался не воздух, а сам световой луч, кажется, чуть преломлялся, создавая такой эффект. Как на военных крейсерах. Я о таком слышала. Одно время среди богатой молодежи камуфляжные одежды были популярны, но быстро вышли из тренда. Наследники решили, что в этом слишком мало индивидуальности. Но то были плащи и куртки, а здесь я не могла разглядеть человека полностью.

– Знаете, а ведь я вас не вижу. Совсем, – решила сообщить, так и не дождавшись паники. Запаздывает. При моей нервной системе без истерики никак, так что это только вопрос времени. А пока можно попробовать поговорить с этим невидимкой.

И тут мой прозрачный визави что-то сделал, появившись на фоне неба и деревьев. Я сперва даже не поняла, что смотрю в глаза гуманоида, настолько даже в таком виде он сливался с окружением. Одежда зелено-бурая, идеально повторяла узор на виденных мной деревьях, а лицо было измазано какой-то глиной или пастой в тон листве. Или это он сам по себе такой? Бедняжечка.

Все же нет. Прищурившись, я рассмотрела, как кое-где краска проникала в поры или начала немного скатываться. Но это все было неважно. Мужчина был похож на человека или смеска, что вконец успокоило и без того мою практически безмятежную психику. Я даже улыбнулась несмотря на то, что мой вероятный спаситель выглядел редким уродцем.

– Уна, – повторила, представляясь и надеясь, что меня поймут. Прежде чем я упала, кивер работал и должен был бы автоматически переводить все сказанное мужчиной на мой язык, но кто знает, что с ним стало, когда я отключилась.

– Джей-Кеху, – прижав ладонь к почти неразличимой груди, кивнула эта жертва эволюции, а затем, через паузу, мужчина добавил. – Валора.

– О, я знаю! – мне почему-то стало весело, хотя разум не находил в ситуации ничего забавного. – Но мы не можем быть на Валоре, она закрыта и выжжена местным солнцем, а на новой Валоре идут такие исследования, что нам не дали бы даже подлететь к ней, не говоря уже про падение… А! Я поняла! Колония! Вы одна из тех колоний, что отделись от Валоры раньше. Но вы совсем не похожи на них. Не обижайтесь, но хвостатики прекрасны и вообще… а вы, мягко говоря, не мечта. М-да.

Я даже чуть прищелкнула языком, сама поражаясь тому, что несу в лицо существу, вероятно, спасшему мою жизнь, но мужчина все прослушал молча, чуть сведя кривоватые брови на измазанном лице. Бедняга. Кажется, ему повезло только с глазами. Такого серо-стального блеска и богатства оттенков я не встречала ни на одной из станций. Даже элмы, при всей их привлекательности, не могли похвастать подобными.

**

Джей-Кеху

Тьера медленно застонала, приходя в себя. Средство действовало на нее дольше, чем на любого из представителей моего народа, но этого я ожидал. Не предполагал только, что ее тело не будет слушаться и после пробуждения.

Девушка трещала, как лесная птица, и хотя я пока не понимал большую часть слов, мне было любопытно послушать ее интонации и эмоции. Хотя последние все еще ощущались приглушенно. Мне удалось разобрать что-то про летящие камни, но общего понимания, что именно с ней случилось, пока составить не получилось. Для этого еще будет время потом.

Довольно мелкая в сравнении с нашими женщинами, она все же смогла добраться так далеко от своего лагеря, несмотря на множество опасностей, что подстерегали на пути. И мне, против обыкновения, с каждым мгновением было все интереснее узнать, кто она и откуда. Чем занималась до того, как упала на эту планету.

Видя, что тьера никак не может открыть глаза, я осторожно капнул воды из фляги на кусочек чистой ткани из аптечки. В любой иной обстановке это считалось бы уже неприличным, но я отвечал за благополучие гостьи, так что обычаи могли приравнять нас как опекуна и подопечную, позволяя подобную фамильярность.

Светло-голубые, с серыми прожилками глаза распахнулись, вглядываясь в верхнюю часть защитного тента, несколько нервно и растерянно моргая. Я знал, что наше развитие после попадания сюда пошло совсем иначе, чем это было бы возможно на любой другой колониальной планете, но не представлял, насколько отличия сильны и впечатляющи для гостя из той реальности.

– … не вижу… – тьера смотрела прямо на меня, но взгляд оставался расфокусированным, словно все еще рассматривал ткань за моей спиной.

Разобрать смысл сказанного тоже удалось не сразу. Девушка как-то иначе строила фразы, и мне приходилось переставлять знакомые звуки в несколько вариантов, прежде чем выбрать наиболее вероятный. Вот и сейчас, прежде чем смысл слов все же стал понятен, прошло не менее минуты, и только потом я сообразил убрать с лица щиток. «Ночной глаз» помогал не только видеть в темноте, но и защищал зрение от вредных испарений или попадания мелких насекомых. Весьма полезная вещица. И кроме того, он, взаимодействуя с одеждой, помогал сбивать фокус.

Как именно это работало, я не знал, оставляя подобные нюансы для техников и ученых, но мне еще не доводилось встречать существа, которое не могло бы рассмотреть валора под камуфляжем с такого малого расстояния.

Но это были совсем мелочи в сравнении с остальным: гостья с трудом, кажется, видела меня и без защиты, что совсем уж ни с чем не вязалось. Сощурившись, недовольно сопя, тьера выискивала что-то, чтобы зацепиться взглядом, испытывая странную смесь эмоций. От нее исходила горечь и сладость, жалость и сожаление, любопытство и что-то еще, что никак невозможно было определить.

– Уна, – ей пришлось повторить это еще раз, чтобы я догадался. Имя. Короткое и внятное. Мне показалось удивительным, что гостья представляется коротким, скорее всего, личным прозвищем, но в старых записях, как и в источниках старейшин, не было ничего о правилах поведения жителей Тьерры. Слишком мало контактов между нашими народами было на тот момент, чтобы кого-то интересовали такие мелочи, как чужие традиции. И вот сейчас я сидел рядом с девушкой из того, потерянного для нас мира, пытаясь придумать, как с ней разговаривать, чтобы не вызвать ненужной реакции и не напугать. Почему-то последнее оказалось важным для меня лично, о чем стоило подумать на досуге.

– Джей-Кеху, – тихо представился, приложив ладонь к груди. И на всякий случай добавил. – Валора.

Мне показалось, что гостье сложно идентифицировать меня, так что стоило показать, что попала она все же в цивилизованное общество.

Словно бы в подтверждение, милое личико тьеры вытянулось в удивлении, глаза распахнулись, пробежав по мне еще раз. Кажется, ей было непросто поверить в услышанное. А потом случилось невероятное: меня признали уродцем.

Разобрать слова точно не удавалось, но я понял это и по выражению жалости на лице и по тому странному аромату сожаления и горечи, что ударил в нос, вызывая странные эмоции. Ей было жаль именно меня.

Меня.

Я едва не расхохотался, желая, чтобы в этот момент рядом оказалась мама, чтобы понаблюдать за этим представлением. Родительница была свято уверена в идеальности собственного сына, беззастенчиво уверяя в этом и всех окружающих, и ей была бы полезна такая встряска. Впрочем, не уверен, что она бы могла принять мнение тьеры всерьез.

Покачав голов, представил и то, как бы усмехнулся такому заявлению отец, до сих пор будоражащий сны и мысли наших женщин, я осторожно приподнял гостью, прижав флягу с водой к пересохшим губам. Девушка жадно глотала, прикрыв глаза, полностью доверяя и даже не на мгновение не испытав сомнений в моей честности. Это было странно и в то же время вызывало волны тепла в крови. Подобное поведение все же не было безопасным, но льстило. Куда больше, чем немое восхищение моей мускулатурой или воинскими умениями.

Пока я помогал гостье справиться с жаждой, надеясь, что успокоительное вскоре покинет ее тело, восстановив контроль над конечностями, в голове тихо щелкнуло. Обруч, настроенный на мои мозговые волны, помог разобрать основы услышанного языка. Скорее всего, правильно составить предложения и сложные конструкции, у меня пока не получится, но теперь мы могли более ясно общаться.

– Сегодня здесь, завтра в город, – помогая тьере опуститься на носилки, медленно и четко произнес, ожидая реакции.

Серо-голубые глаза распахнулись, глядя с удивлением.

– Ты… понимаешь?… говоришь?… сразу не сказать?

Я скривился. От той скорости, с которой она выплевывала слова из своего маленького рта, голова отозвалась болью. Да и часть сказанного я просто не успевал воспринять.

– Очень быстро, – не имея в запасе подходящего слова, я неопределенно махнул рукой, не пытаясь контролировать выражение лица, чтобы более ясно дать ей понять ситуацию. В нашем положении мимика могла помочь.

– О… Говорить медленнее, – плавно, с пониманием, повторила тьера, покивав головой. Маленькая ладошка дернулась, чуть приподнявшись над лежанкой, но упала обратно. – Откуда умеешь говорить?

– Учиться, – я легко стукнул по обручу, стягивающему голову.

– Любой может? – глаза сверкнули, словно я показал девушке блюдо со сладостями.

Губы сами растянулись в улыбке от такой детской непосредственности. И как она умудрилась так далеко отойти от лагеря?

– Нет. Только Джей-Кеху.

Тьера тут же сникла, словно бы обидевшись на вопиющую несправедливость, и вкус эмоций тут же изменился, ударив в нос, вызывая почти головокружение и странные реакции, схожие с ощущением эйфории после турниров.