Глазами маски

– Ага, – прошептал Азраил и направился к двери.

– Азраил, не уходи вот так, объясни, в чем дело.

– Дело? Сам не знаю. Хочу выяснить. Ты случайно Руфуса не видел?

– Сегодня нет, – быстро ответил Квентин. – Но Азраил, постой…

– Прощай, – произнес Азраил и вышел из комнаты.

* * *

Полупрозрачные тени окутывал мягкий туман. То он становился непроглядным, то вдруг рассыпался на пушистые хлопья. Откуда-то доносилась мелодия – только одна фраза на языке неземных нот. Печальные звуки ходили по кругу, не находя выхода из кольца грусти. Тени спустились ниже, брезгливо разводя свободными рукавами. Здесь причудливый туман был плотнее, на него даже можно было опереться. Над ними высились мощные серебряные колонны, плавный наклон которых создавал иллюзию свода. Огромные ярусы в виде полукружий уходили вверх, теряясь в высоте.

Эти ярусы целиком были заполнены книгами. Отражаясь от величественных колонн, туманный свет рассеивался. Мелодия оборвалась. Тени замерли, озираясь по сторонам.

Из глубины пространства к ним навстречу вышел человек. Длинные белесые волосы падали на мощные плечи и грудь, покрытую легкими пластинами. Лицо, привлекательное своей строгостью, не выражало никаких эмоций: сжатые губы и глаза с прямым, проникающим в мысли взглядом. Лоб его венчала тонкая полоска, похожая на расплавленный металл. Она переливалась, оставляя на всем радужный след.

– Гилт, – прошумели тени, – до тебя трудно добраться.

– Так задумано. В этот раз я не участвую. Однако лишних фигур игра не допускает. Библиотека – единственное место, где я могу чувствовать себя в безопасности, – произнес Гилт с непроницаемым лицом.

– Ты кого-то боишься? Зачем создавать столько препятствий на пути сюда?

Тени дрожали от гнева.

Гилт не удостоил их ответом, задав свой вопрос:

– Что вам нужно?

– Это наше дело.

– Но вам не пробыть здесь и нескольких минут без меня, – спокойно возразил Гилт, сделав шаг им навстречу. – Так повторю вопрос: что вам нужно?

– Нам нужна книга.

– Какая? Хроник прошедших игр – великое множество. Так какая книга вам нужна?

Тени переглянулись, видно было, что этот вопрос поверг их в смятение:

– Милорд не говорил… – Начали они глухо.

– Значит, вам подойдет любая?

– Да, – кивнули тени. – Любая хроника игры.

– Если вы думаете, что милорд посвящает только вас в свои планы, вы заблуждаетесь, – сдержанно продолжал Гилт. – Зачем ему книга?

Тени молчали.

– Вам это неизвестно, – Гилт усмехнулся.

– Не делай вид, что это известно тебе, – холодно отчеканили тени.

– Отчего же? Книга станет ловушкой для носителя. Хитрый ход. Каждая хроника – это живые воспоминания наблюдателей. Если их прочтет носитель, он угодит в ловушку.

– Откуда ты знаешь? – механический голос стал растерянным.

– Это – не тайна. Так поступила сама игра, защитив моего брата.

– И ты говоришь об этом без тени сожаления, предатель?

– Все верно, – Гилт медленно моргнул, – и без меня милорду вряд ли бы удалось осуществить свой план с книгой, ведь вход сюда вам запрещен.

– Отдавай книгу, Гилт, и не жди благодарности.

– О, конечно. Кстати, вам известно, что подобный фокус с хроникой игры можно проделать лишь один раз?

– Нам все известно!

– Все? Тогда… – Гилт щелкнул пальцами. Где-то высоко над ними из стройного ряда книг выдвинулась одна.

* * *

– Дата жизни, дата смерти – Все пустое, все ничтожно.

В средиземной круговерти —

Разных душ сердцебиенье…

Жесткий саван, грубый саван

Цвета кожи кожей тлеет.

Я прижизненно усталый,

Мертвый я и онемелый…

Квентин торопливо шел по коридору, опустив глаза.

Испуганные слова находили свою рифму. Одинаковые шаги задавали им бешеный ритм. Еще движение, и он в кого-то врезался. Мысли рассыпались, что-то загремело об пол. Квентин глухо застонал от боли. Машинально пробормотал:

– Извините… – Посмотрев на паркет, он заметил большой металлический крест. – Верти! – не поднимая глаз, закричал Квентин. – Все никак не выйдешь из образа?

Перед ним стоял Верти:

– А разве рифма может идти подряд? – заискивающе спросил он. – Ты, даже когда зол, не забываешь слова в рифмы одевать, – голос Верти возвысился, и теперь от него действительно тянуло монашеским басом.

– Верти, у нас – новая пьеса.