Дорогая княжна

Дорогая княжна
Александра Уба

Иви Шеридан с малых лет была приучена выживать и приспосабливаться: к детству без матери, к квартирке в четырнадцать квадратных метров, к работе по двадцать часов в сутки и к полному ее отсутствию.

Но как приспособиться к чужому миру, где у людей на губах мёд, в сердцах – яд, а ночью за окнами набирает силу родовое проклятье? Когда всё, что знаешь и умеешь, становится бесполезным, а впереди лишь дорога жизни, стремящаяся к венчанию, которого никто не хотел, и к княжескому престолу.

Александра Уба

Дорогая княжна

Пролог

Под сапогом снова плюхнул перезревший гриб, и пан Войцик воздел глаза к небесам.

Обиталище душевного целителя было совсем не таким, каким он ожидал его увидеть. Говоря уж совсем откровенно, он и сам не знал, чего ожидать, но избушек на болоте в его планах точно не было. От застоявшейся воды поднимался специфический запах, и пан поспешно закрыл нос платком.

Оставив коня и сопровождающую его группу людей у мостков, ведущих к дверям, пан направился к избе, боязно рассматривая кости, камни и перья, привязанным к веревкам на протяжении всей деревянной дорожки. Позади заскулили-завыли собаки, едва не заставив мужчину отказаться от своей затеи, но едва он подошел к двери, как та отворилась. В лицо ему ударила волна тепла. Поддавшись внезапной нерешительности, пан Войцик на секунду остановился. Из избушки доносился мерный шорох, а воздух доносил запах трав. В целом, она казалась безопасной, и пан сделал шаг, переступая порог, а заодно и все свои сомнения.

За порогом его внезапно окутало сухое чувство уверенности. Пан огляделся. Интерьер избушки напоминал ему лавку престарелой травницы: на грубых полках стояли банки-склянки самых разных форм и размеров; на стенах висели пучки трав; в далеком углу пан внезапно разглядел рунные камни и чьи-то черепа (не исключено, что среди них были и человеческие). Шорох, который он слышал снаружи, исходил от ступки, в которой что-то увлеченно растирал старик, одетый в синий балахон. Одеяние еще хранило на себе остатки былой роскоши – поблекшую вышивку золотой нитью.

– Присаживайтесь, пан, – предложил он, не отвлекаясь от своего дела. – Рассказывайте, зачем пожаловали.

– Вы – Обадайя? – осторожно осведомился Войцик, нашаривая взглядом табурет, накрытый лисьим мехом. Старик кивнул.

Холодный ветер ворвался в окно, лаконично забренчали кости. Постукивала ступка.

Пан сел.

– Дело в моей дочери, – сумбурно заговорил он. – Глупая девчонка живет одними мечтами да радостями. Целые дни или проводит в постели со своими бабскими книжонками, или гуляет по саду, вздыхая томно и обсуждая светские рауты да кавалеров со своими подружками-приживалками. В жизни своей палец о палец не ударила, а все одно – пирожные ей подавай да платья. Хочу её в институт пристроить, чтоб ума набиралась. А уж потом – замуж. Но кто её такую возьмет?

Обадайя посмотрел на пана исподлобья.

– Мужские вкусы на дев разнятся. Авось кому и приглянется.

– Мне не нужно «авось», – Войцик неодобрительно крякнул. – Мне нужно наверняка. Ей бы хоть толику ума да самостоятельности, а уж жениха я ей сам найду.

Знахарь наконец отставил ступку, потянулся.

– Я понял. Плату можете оставить в горшочке у двери. Ваша дочь не станет совершенным камнем, но уверен, что у нее получится порадовать вас, пан.

– Вот так… просто? Вы даже не взглянете на нее?

– Нет нужды, пан.

Мужчина замешкался, но все же кивнул.

Опустив мешочек с драгоценным ожерельем почившей жены в глиняный горшок, пан Войцик с облегчением покинул дом целителя душ.

Теперь его ждала долгая дорога и написание писем в соседние страны с описанием всевозможных достоинств его дочери…

Глава 1

Все неприятности стремительно наступающей осени лучше всего переживать в теплых сапожках.

Горестно вздохнув, Иви отошла от витрины торгового центра и тут же наступила в холодную лужу. Замшевые ботиночки незамедлительно промокли. Девушка закатила глаза. Она планировала купить новые сапожки к началу зимы, но они понадобились гораздо раньше. Целыми днями с неба на Нью-Йорк сыпалась мерзотная крупа, которая ночью замерзала и покрывала улицы ледяной коркой. Наутро же эта корка щедро посыпалась какой-то гадостью. Судя по всему, делалась она из реактивных отходов, и новые удобные ботиночки Ив пришли в полнейшую негодность.

Скорбно окинув взглядом сверкающее огнями и стеклами здание торгового центра, девушка вышла из лужи, сделала шаг – и тут же попала во вторую. На работе нужно быть меньше, чем через час, а прямо перед ней высится торговый комплекс, в котором на каждой витрине стоят симпатичные сапожки, а по всем этажам витает аромат кофе и булочек с корицей.

Через пару минут Иви с восторгом крутилась перед зеркалом, разглядывая обувку, сидящую у нее на ногах, но взглянув на ценник, чуть было не схватилась за сердце.

– Вы по ошибке указали здесь стоимость всего ассортимента? – сурово обратилась она к скучающему консультанту. Тот с готовностью направился к ней.

– А разве вы не считаете, что такая красивая юная дама может порадовать себя новыми сапожками? – тут же парировал парень, будто эта фраза всегда была у него на языке и дожидалась своего коронного часа.

Иви поморщилась.

– Вот ложка, – нежно промурлыкал продавец, протягивая ей железку с изогнутой ручкой.

– Зачем она мне?

– Чтобы надеть ваши э… э… туфли.

Иви перевела глаза на неприглядные баретки с разводами соли и реагентов на носах, и рука сама потянулась к кошельку.

Мельком взглянув на наручные часы, девушка поудобнее перехватила лямку сумки с фотоаппаратом, что оттягивала плечо, и безотлагательно помчалась к выходу.

Когда на горизонте уже показались широкие стеклянные двери, ноги в новых сапожках внезапно поехали в разные стороны. Перед глазами издевательски пролетела табличка «Осторожно! Мокрый пол!», Иви нелепо взмахнула руками, заваливаясь навзничь. Но падение почему-то длилось очень долго, а свет диодных ламп все удалялся и удалялся. Иви не успела по-настоящему испугаться, когда её тщедушная тушка ударилась обо что-то твердое, но упругое, похожее на… землю? Руки нащупали длинную траву. Такая не растет в конце осени. И уж точно – в торговых центрах.

«Охренеть», – здраво рассудила девушка, и тут же тихий внутренний голосок перебил женский вой:

– Панночка ляпнулись!..

Так и не поняв, о какой панночке идет речь, и что такое «ляпнулись», Иви внезапно провалилась в темноту.

Очнувшись, она осознала себя лежащей на чем-то до безобразия мягком и жарком. Приложив некоторое усилие, девушка восстановила в голове последние события. Она купила сапоги. Очень неплохие, кстати. Потом… кажется, она поскользнулась. Ага, скорее всего, стукнулась головой, и кто-то вызвал скорую… На скорой Иви никогда не каталась и за всю свою коротенькую жизнь на больничную койку попадала только один раз, да и то – в глубоком детстве. Но почему-то она была уверена, что в больницах не бывает настолько мягких кроватей.

Иви открыла глаза и уставилась в потолок. Хм, потолок. В больницах он простой, белый, а тут – высокий, сводчатый, да еще и с лепниной в виде виноградных ветвей. И что было еще интереснее – она не чувствовала того специфичного запаха, которым насквозь пропитаны стены и сами последователи Гиппократа. Девушка медленно повернула голову влево. Взгляд скользнул по вычурной мебели из темного дерева и по гобеленам с незнакомой геральдикой. Нет, это точно не может быть больницей.

А вдруг её похитили?! Затащили в секту!

Выбравшись из душного облака пухового одеяла, девушка встала на ноги и неуверенно ощупала белый балахон, в который была облачена. Завязан он был на горле и был снабжен издевательскими для такой целомудренности кружевами. Оставив неразрешенной происхождение хламиды, Иви резво пошлепала босыми ногами к замеченному ранее зеркалу. Оказавшись перед ним, она замерла.

Это была она – и точно не она. С первого курса художественной академии Иви красилась в блондинку. Но потом осознала, насколько это дело хлопотное и затратное (особенно в условиях фриланса), и цвет обновлялся реже, чем хотелось бы. Но сейчас её блондинистость была явно натуральной. Никакого намека на отросшие русые корни. По щекам рассыпались бледные веснушки, которых у нее отродясь не было. Но зато шрамы от ветрянки пропали. Черты лица остались точно её собственные. Недолго думая, девушка задрала длиннющую рубашку. Ага. И природная тощесть тоже её собственная.

Воздев глаза к роскошному потолку, девушка нахмурилась.

– Это шутка такая?! – грозно поинтересовалась она, но Небесная Канцелярия не удостоила её ответом.

За дверью послышались торопливые шаркающие шаги. Дверь распахнулась, и в комнату пышным румяным колобком вкатилась женщина с подносом в руках, на котором ютился заварник, пончики, фрукты и что-то еще. Увидев Иви, она чуть не выронила свою ношу.