Отчего мы, русские, такие?

С.: – Швондеры и шариковы никогда не будут работать, создавать ценности. Какую бы должность они ни заняли, всегда будут стремиться отбирать, делить и забирать себе как можно больше. Такие люди пополняют фашиствующую оппозицию, идут в карательные структуры. И они жестоки к людям, кто бы перед ними ни оказался. Дорого обходится трудоспособным гражданам обширная люмпенизированная публика в разных обличьях.

Р.: – Для преодоления люмпенства нужно, чтобы государство как можно больше способствовало инициативным, предприимчивым людям.

С.: – Философ и публицист М. Масарский различает, с точки зрения экономического поведения, людей конкурентного типа и неконкурентного типа. Первые способны организовать своё дело и активно его двигать вперёд, а вторые могут только быть наёмными работниками, исполнительными или не очень – у кого как получается. Так вот Масарский сожалеет, что государство периодически идёт на поводу у второй и большей части населения и начинает душить активных предпринимателей, которые, конечно, в меньшинстве. И тогда отбирают у производителей заработанное ими, делят на всех. «При отсутствии устойчивой мотивации к напряжённому и высокопроизводительному труду неуспешные работники всё более склоняются к силовому перераспределению, – утверждает М. Масарский в книге «Порядок и смута». – Не научившись умножать, они предпочитают делить. Мера принудительного государственного изъятия национального дохода зависит от политической представленности неконкурентной части населения во властных институтах».

Р.: – Сословно-кастовое расслоение не только не преодолевается или хотя бы уменьшается в результате революций и переворотов, а наоборот, даже усиливается, поскольку приходят к власти неимущие, но амбициозные люди, дорвавшиеся до распределительных рычагов с мыслью «уж теперь-то мы обогатимся!»

С.: – А возможно ли вообще бесклассовое общество?

Р.: – Оно может возникнуть лишь при абсолютно равных стартовых условиях. А это немыслимо в принципе! Один родился в столице, другой – в глухом посёлке, у одного папа – президент, пусть не страны, хотя бы солидной фирмы, у другого – грузчик. Один – сын любящих его без памяти родителей, он вырастает уверенным в себе, хитрым; другой – рохля, забитый воспитанник детдома. А поскольку человек старается из своего стартового положения извлечь всё что можно, то, естественно, он попадает в гораздо лучшие условия, чем не имеющий стартовых преимуществ. Так он может оказаться в среде, присущей другому классу.

С.: – Сейчас много споров относительно среднего класса, высчитывают суммы доходов, кого к нему можно отнести, а кого нет.

Р.: – Чёткого представления в обществе о том, кого считать представителями среднего класса, пока нет. Здесь нельзя подходить только с имущественными критериями: каков заработок, есть ли машина, дача, хороша ли квартира и т.д. Это лишь одно из условий. Хорошее образование – условие желательное, но не обязательное. Знания, эрудиция могут приобретаться и самостоятельно. Профессия определяет принадлежность к среднему классу лишь в какой-то мере. Далеко не все учителя, врачи, учёные сами себя причисляют к среднему классу. К нему, как правило, относят себя менеджеры, руководители среднего звена. Чиновники на государственной службе, офисные служащие могут быть отнесены к среднему классу с натяжкой, поскольку они зависят от своего начальства. Завтра человека уволили – и он не имеет ни заработка, ни социального положения. В 2014 году к среднему классу себя относили около 40 процентов граждан России. Однако некоторые подходят к этому строже, зачисляя в него людей независимых экономически и политически: мелких и средних бизнесменов, индивидуальных предпринимателей, фермеров, успешных представителей творческих профессий. К среднему классу относят собственников, представляющих некий противовес государству. Высказывают также мнение, что этот класс создаётся не одним поколением, накапливая и передавая по наследству недвижимость, дело, умения. Если иметь в виду такие подходы, то к среднему классу можно отнести 10-12 процентов россиян.

С.: – Видимо, архаичность русского народа, о которой говорят, в том и состоит, что «верхи» не хотят, а «низы» не могут сократить разрыв между частями общества. Будет ли всё-таки разделение на «белую» и «чёрную» кость преодолено?

Р.: – Этого не скажет, вероятно, и сам Всевышний. Положение начнёт улучшаться, когда всё больше людей будут заняты полезной для общества работой, когда начнёт выравниваться экономическое положение разных слоёв граждан. Вот увеличение среднего класса всё больше заполняет пространство между «верхами» и «низами».

НЕ ВСЁ ЛАДНО В НАШЕМ КОРОЛЕВСТВЕ

Рассудительный: – В 1990-х году вышел фильм Станислава Говорухина «Так жить нельзя». Сохранилась ли актуальность такого утверждения? Сейчас «так» жить уже можно?

Сердитый: – Если с тех пор что-то изменилось, то очень незначительно. Приходится признать, что в прошедшие годы нового века наша страна отличилась в том, в чём отличаться не следовало бы. Время от времени можно было прочитать в газете или услышать в радио- или телепередаче фразу вроде «ни в одной стране мира нет такого, чтобы…» – и далее о каком-нибудь негативном явлении в России. В области балета мы уже не впереди планеты всей, и перекрытый Енисей никого не вдохновляет, а сделанные ракеты и вовсе не приносят россиянам счастья. Если мы не на первом месте в чём-то плохом, то резво поспешаем в негативные лидеры. У нас не получился социализм с человеческим лицом, и капитализм выходит с каким-то мурлом из ночного кошмара. Напрашивается вопрос: а есть ли у России вообще человеческое лицо? В советское время мы просто не знали, что такое истинно благополучная жизнь. Когда открылись границы, вдруг выяснилось, что Россия по качеству жизни не входит даже в первую сотню стран.

Р.: – Мы были счастливее, когда жили изолированно, «варились в собственном соку», довольствовались отечественными костюмами и ботинками и презирали падких на зарубежные «тряпки» стиляг. Но теперь уже широкую публику не удовлетворят «Скороход, Красный Треугольник да Кемеровский промкомбинат».

С.: – В те годы мы считали, что самый наш большой порок – пьянство. Сколько омерзительных картин из жизни пьющих можно было видеть в российской глубинке! Остальные недуги и изъяны замалчивались или приглушались. Мол, есть отдельные недостатки, ещё «кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет», а в основном мы – самое прогрессивное общество в мире, которое под знаменем самого верного учения широкой поступью идёт к победе коммунизма. Куда наше общество пришло, мы сейчас и наблюдаем.

Р.: – Советская власть признавала пьянство как социальную проблему, но и действенной борьбы с ним не вело, ограничиваясь, по сути дела, её имитацией, а главное – не устранялись корни этого явления. Правящий класс, или номенклатура, не видел для себя выгоды бороться с пьянством. Огромный «налог» вследствие копеечной себестоимости водки покрывал потери из-за головотяпства и разгильдяйства «алкашей», распивавших «на троих» в рабочее время или появлявшихся на работе уже в подпитии. К тому же выпивоха был подконтролен: в пьяном виде у него развязывался язык, и он выворачивал свою душу наизнанку. Сам же любитель спиртного видел в своём пристрастии элемент протеста: дескать, я – в отсутствии, и идите вы все куда подальше.

С.: – А то, что от пьяниц появлялось всё больше ущербных детей, и это прямым путём вело к вырождению нации, волновало только учёных.

Р.: – Хоть у нас и любят цитировать слова князя Владимира о том, что «веселие Руси есть пити», наши предки так, как в последние двести лет, не пили. Допетровская Русь не мирилась с пьяницами, их били кнутом, сажали в тюрьму. А в период зарождения и развития капитализма немалую часть состояний и доходов в России промотали, пропили, проплясали. «Дворянство в усадьбах погружалось в обломовское неделание и маниловское непротивление, в тридцатые-пятидесятые годы XIX века поместное дворянство вместо занятия агрокультурой кутило вовсю, – писал в 1907 году известный в то время публицист М. Меньшиков. – Обломовы и Маниловы не в силах были создать народную культуру, втянуть народ в разумный труд, в трезвость, порядок и добродетель». При таком раскладе процветали только трактирщики, владельцы питейных и увеселительных заведений. А серьёзными отраслями хозяйства овладевал зарубежный капитал.

С.: – За прошедшие 14 лет XXI века в радио- и телепередачах от людей можно было услышать немало прискорбного. Житель одного из сёл Краснодарского края сообщил: «На нашей сельской улице – ни одной благополучной семьи. В одном доме мужчины спились, в другом сидят, в третьем убиты. Во времена моего детства по улице бегало пятьдесят мальчишек, сейчас нас в живых осталось семеро». Иностранец, заехавший в глубинку России, заметил, что в 10 часов утра там уже все пьяные. Ведущий утренней передачи «Радио России», побывавший в деревне Омской области, рассказал, что там пьют все поголовно. А сколько таких деревень в стране! В постсоветские годы стал стремительно развиваться пивной алкоголизм, особенно среди молодёжи. Несколько лет назад назвали такое число: русские потребляют по 15-18 литров чистого алкоголя в год, включая новорожденных и стариков. При этом никто никогда не подсчитает, сколько выставляет на рынок теневой алкогольный бизнес, сколько население выпивает самогона. А если ещё прибавить потребляющих всякие спиртосодержащие жидкости вроде лосьонов, одеколона, тормозной жидкости и прочей отравы, то мы наверняка выйдем на первое место в мире. Но по данным Всемирной организации здравоохранения, употребление более 8-9 литров в год в расчёте на каждого жителя страны ведёт к деградации нации. Что, мы обречёны на гибель? В России набирается порядка двух миллионов алкоголиков, а признаки алкоголизма наблюдаются более чем у трети мужчин и у каждой шестой женщины. Диву даёшься, как мы ещё существуем!

Р.: – Что спивается нация в целом, звучит слишком категорично. Два миллиона человек – далеко не вся нация. В последние годы на одну душу приходится до 11-13 литров чистого алкоголя, то есть зафиксировано снижение. Но, по мнению экспертов, реальные цифры действительно превышают официальную статистику в 1,5-2 раза. Так что отрицать серьёзность положения нельзя, ведь алкоголиками становятся в основном мужчины трудоспособного возраста. По некоторым данным, больше нас потребляют алкогольных напитков в пересчёте на чистый спирт в Великобритании. Много пьют во Франции, в Финляндии и некоторых других европейских странах. Но там выше культура пития. Например, во Франции считается естественным в обед выпить бокал вина. А в России пьют больше водку. Культура пития у нас не прививалась. Да номенклатура и сама не знала, что это такое, и с тем же рвением, что и остальное население, хлестала водку. Выпивохам тем более не нужна была эта самая культура пития. А в 80-х годах стали вырубать виноградники – то же бездумное шараханье из одной крайности в другую, административное рвение чиновников на местах к исполнению «руководящей линии партии». Но именно

виноградное вино способствует привитию культуры пития.

Кстати, странно, что в наших магазинах не видно румынских вин, которые славятся высоким качеством при низких ценах. Из Латинской Америки есть, а из соседней Румынии нет.

С.: – Но в пьющей Англии до пенсии доживают 9 из 10 человек, в Норвегии раньше 60 лет умирают менее 10 процентов граждан, а у нас почти половина. Смертность от злоупотребления спиртными напитками составляет 32 человека на каждые 100 тыс., тогда как в западных странах этот показатель в 10 раз меньше. В год из-за увлечения алкоголем умирают до полумиллиона человек. После выпивки наши становятся бесшабашными, агрессивными, их тянет на подвиги, они затевают драки. Четыре из пяти убийств совершаются пьяными. Больше всего детей в семьях погибают из-за пьянства родителей. По опросам, почти две трети граждан считают, что в России пора вводить «сухой» закон.

Р.: – Как свидетельствует история, «сухой» закон ничего не даёт. В России пили много и раньше, но после окончательного крушения веры в социализм, развала Советского Союза, после закрытия многих предприятий пить стали больше. Людей, прежде всего мужчин, выбила из колеи невостребованность их труда, особенно в городах и посёлках, возникших при одном предприятии, – после того, как это предприятие закрылось. Деревня, особенно в центральных и северных областях, стала больше пить тоже из-за того, что потребность в труде селян упала почти до нуля. Зерном с избытком снабжает юг России, многие продукты, вдруг оказалось, выгоднее привозить из-за рубежа, своя продукция стала нерентабельной. Селяне не могут сами найти выход из создавшегося положения, поля зарастают бурьяном и кустарником, деревни и сёла вымирают.

С.: – Но государство не очень-то поддерживает сельское хозяйство. «Как следует из английского опыта, единственным способом борьбы с пьянством является развитие индустрии развлечений, – пишет А. Гудзенко в книге «Русский менталитет». – В России, к сожалению, основной метод борьбы с любыми негативными явлениями – запрет, и он довлеет над нашими умами до сих пор». А водка позволяет нашим людям уйти от реальности.

Р.: – В наших маленьких городах и в сельской местности люди пьют также от скуки. А почему они скучают? Не могут вместе организовать что-то весёлое и интересное: турнир, состязания, конкурс, фестиваль, организовать куда-то экскурсию и т.д. Почему не могут? Во-первых, из-за разобщённости, индивидуализма. Во-вторых, не хватает творческой фантазии, которая в советское время не стимулировалась, всё было заорганизовано по указке партийной бюрократии. У массы россиян, особенно в маленьких городах и сёлах, скромны запросы относительно своего досуга. На праздник хорошо выпить и так же хорошо закусить, ещё попеть песни – и для большинства на этом радости жизни кончаются. В-третьих, по причине закомплексованности: стесняются показаться особенными, несолидными, выбивающимися из общего строя, подпасть под обвинение «больше всех надо». В-четвёртых, от беспомощности: обязательно должен прийти активный массовик-затейник и устроить для всех что-то интересное и увлекательное, при этом скучающие граждане ещё подумают, участвовать ли в этом мероприятии.

С.: – Ну да, понимаете ли, как-то несолидно с радостью пускаться в дядины игры. Вот посидеть в сторонке и похихикать над участниками действа, а потом «раздавить» бутылку-другую на троих и свалиться где-нибудь у забора – это вполне солидно, достойно настоящего мужчины.

Р.: – Да, наш человек чересчур уязвим перед общественным мнением. И это становится главной причиной начальной стадии пристрастия к выпивкам: желание обрести мужскую значимость, выглядеть в глазах окружающих взрослым и солидным. И ещё есть экзистенциальная причина. Любит русский человек поговорить «за жисть», о смысле жизни, о вечном за бутылкой водки где-нибудь на кухне или на веранде, засиживаясь до утра. Ю. Мамлеев в книге «Россия вечная» приводит слова одного западного исследователя, который сказал, что только русские способны отложить обед, если не закончен спор о духовных проблемах.

С.: – В советское время замалчивали проблему наркомании. А когда в 90-е годы хватились, оказалось, мы и тут стремимся на первое место, а по употреблению героина – уже на нём. И толком не знаем, сколько у нас наркоманов. По оценкам специалистов, количество лиц, потребляющих наркотики, в стране составляет примерно 2,5 млн. человек, а по данным Международного комитета по контролю за наркотиками, общее количество лиц, злоупотребляющих наркотиками в России, «может достигать 6 миллионов человек». Ежегодно у нас от наркотиков погибает 30-35 тысяч человек. В то же время в России – лишь несколько реабилитационных наркологических центров, даже в США – тысячи. В числе причин высокой смертности – курение. От табака, по словам Д. Медведева, умирают до 400 тысяч человек в год. В нынешнем веке Россия оказалась единственной из цивилизованных стран, где число курильщиков росло. По количеству дымящих подростков мы находимся на втором месте в мире.

Р.: – Вроде взялись за курильщиков, в 2014 году количество их снизилось.

С.: – На несколько процентов? Хуже всего, что у нас вовсю курят молодые девчонки. Вероятно, мамами они становиться не собираются. Наверное, у России и тут – свой особый путь. Только куда? На погост?

Р.: – Алкоголизм, наркотизация, курение говорят о том, что

наши граждане не дорожат жизнью.

Это – прямое следствие искусственно создаваемых барьеров в обществе, невозможности реализовать свои способности и делать что-то полезное для страны. Хорошие намерения человека натыкаются на запреты, препоны, эгоизм тех, от кого зависит развитие дела, либо на незаконные поборы всяких ответственных, а по сути, безответственных лиц. Когда человеку не дают сделать объективно полезное доброе дело, это вызывает у него агрессию, но поскольку на чиновника он её выплеснуть не может, оборачивает на самого себя, ударяется в пьянство, в наркоманию и т.д. Вообще когда из дня в день в стране, в городе, в районе, в ведомстве многое делается вопреки общепринятым нормам и правилам, здравому смыслу, естественному положению вещей и ходу жизни, нормальный человек, если ничего с этим поделать не может, либо звереет, либо впадает в депрессию, либо заболевает психически. Неудивительно, что у нас растёт число психически нездоровых людей. Кроме того, запреты, неоправданные препятствия и преграды, всяческие ограничения сопровождаются насилием в обществе не только физическим, но и экономическим.

С.: – Алкоголизм, наркомания, СПИД – это косвенные убийцы нации. Но и по количеству убийств, в том числе заказных, наша страна в нынешнем веке вышла на второе место в мире, а по молодёжным убийствам оказалась на первом. В последние годы происходило немало массовых драк, даже жестоких побоищ с применением обрезков труб и металлических прутьев, что приводило к жертвам. А всего в год в России убивают до 30 тысяч наших граждан – население немаленького города. Проходит год – и целый город будто корова языком слизнула. В следующий год нет другого города. Ещё больше умирают от побоев и ран. У нас количество убийств на 100 тысяч жителей в среднем в 10 раз больше, чем в Европейских странах. Ежегодно до 14 тысяч женщин погибают от рук мужчин. При этом цифры реальной преступности значительно отличаются от регистрируемой. Мы оказались в первой десятке самых криминальных государств.

Р.: – К убитым следует прибавить пропавших без вести, которые «ушли из дома и не вернулись».

С.: – За последние 15 лет пропавших и не найденных набралось более ста тысяч человек – население большого города. Среди пропавших есть погибшие от несчастных случаев, заблудившиеся, психически больные, но многие из них – убиты и «закатаны в асфальт». Мужья убивают жён, жёны – мужей, предприниматели – конкурентов, даже девчонки-подростки, случается, убивают подруг из-за мальчика. Российская пресса сообщает о случаях невероятной бессмысленной жестокости с изощрёнными пытками. «Исследования психологов показывают, что уровень агрессивности в нашем обществе существенно выше, чем в Западной Европе, – утверждает философ и публицист Игорь Чубайс в книге «Российская идея». – Она проявляется на всех этажах вертикали власти, по всему её периметру – «деды» подавляют новобранцев, чиновники – просителей, детсадовские воспитатели – детей, вахтёры больниц – посетителей, но случается, когда школьники издеваются над учительницей». Несоразмерная агрессия присуща не только людям низкого интеллектуального уровня, но и представителям интеллигенции, людям с разными доходами. Почему же растёт озлобленность в нашем обществе?

Р.: – Врач-физиолог О. Соболев уверяет, что агрессивность генетически не наследуется, у подавляющего большинства людей степень агрессии определяется воспитанием. Психологи называют такую главную причину: личная необустроенность граждан на фоне укрепляющегося чувства беспомощности против матёрой государственной машины, от необоснованного финансового и морального прессинга, ощущения жуткой несправедливости, царящей в стране, с которой ничего нельзя поделать. Самолюбивый человек, будучи униженным, порой становится страшным для окружающих. Многих из нас преследует страх перед будущим, часто неосознанный, и получается, что ожидание глобального кризиса рождает кризис психологический, уже реальный. Но в наши бедовые головы не приходит осознание, что унижая детей, родителей, других домочадцев, соседей, подчинённых или хотя бы игнорируя их, мы проявляем не силу, а слабость, усугубляем положение.

С.: – По сравнению с советским временем количество детских преступлений выросло в три с лишним раза. За убийства в заключении находятся несколько десятков тысяч подростков. Особенно людей поражает бессмысленность убийств своих же одноклассников, соседей, даже родственников, тем более когда убийцы не испытывают ни грамма сожаления или раскаяния, на суде ведут себя так, будто пойманы всего-навсего за мошенничество. Особенно всех потрясло убийство десятиклассником в московской школе учителя и полицейского в феврале 2014 года. На следующий день средства массовой информации сообщили, что психологи работают с учениками и родителями той школы. Но в тот же день российское телевидение продолжало «работать» в прямо противоположном направлении: едва ли не по всем каналам по-прежнему шли фильмы и сериалы, которые живописали убийства во всяких ситуациях и ракурсах.

Количество убитых в сериалах и фильмах за последние двадцать лет

наверняка уже превысило численность всего населения России.

По сути дела, многие телеканалы занимаются преподаванием техники убийства различными способами.

Р.: – Сплошняком идущие картины убийств на домашних экранах девальвируют человеческую жизнь, создают у молодых граждан ощущение, что убийство – обычный способ достижения какой-то личной цели. Огромный вал сообщений, сюжетов и сцен из фильмов и телесериалов об убийствах, истязаниях, о маньяках, изнасилованиях ведёт к тому, что у общества, как выразился известный психолог С. Ениколопов, нарастает усталость сострадания. И уже перестаёт действовать максима, что убивать нельзя. Что же удивляться, что растёт преступность среди подростков, основных зрителей сериалов «про бандитов»? Россия признана одной из самых опасных стран для журналистов: за последние 20 лет у нас погибли или пропали без вести около 340 человек. Среди сильных мира сего – много людей с бандитским мышлением, для которых цель оправдывает средства, в том числе убийства. «По числу охранников на душу населения мы занимаем первое место в мире, на каждые 30-40 человек приходится один охранник, – свидетельствует А. Гудзенко в книге «Русский менталитет». – Но безопаснее от этого не становится».

С.: – Мы печалимся, что нас стало менее 143 миллионов, из них этнических русских всего 111 миллионов. Но мы упоённо продолжаем убивать друг друга: на кухнях, на улицах, в ресторанах, в полицейских участках, в зонах, в армейских частях, даже в школах. Который год идёт вялотекущая бандитская «гражданская» война, ведущаяся из-за угла, с невооружёнными людьми! И похоже, она не собирается кончаться. Получается, самые свирепые и жестокие враги русских – сами русские. Своими руками из года в год уничтожаем свой собственный народ. Людей, которые не были убиты, но получили тяжкие телесные повреждения, – в два-три раза больше. Многие из них стали инвалидами, бременем легли на остальное общество – не в результате несчастного случая, не в бою с врагом, а по вине своих же соотечественников, а то и близких родственников.

Р.: – Власти веками, особенно в последнем столетии, приучали людей к послушанию, регулировали наше поведение внешними ограничениями, чуть что – наказывали, причём жестоко. Когда ослабили внешние государственные вожжи, сняли уздечки, – некоторые пустились вразнос.

С.: – А иные сограждане по своей воле отправляются в мир иной, полагая, что лучше небытие, чем такая жизнь. По количеству самоубийств Россия в начале XXI века вышла на одно из первых мест в мире. Всемирная организация здравоохранения Организации Объединённых Наций считает 20 самоубийств в год на 100 тыс. населения критическим порогом. А у нас за последние годы интенсивность самоубийств достигла 40 на 100 тыс. населения, а в отдельных регионах значительно превысила и это число. До 60 тыс. мужчин, женщин и детей ежегодно сводят счёты с жизнью, то есть ещё больший город в России как бы прекращает своё существование. А всего за последние двадцать лет расстались с этим миром более 800 тысяч человек. Мужчины по своей воле уходят в мир иной в несколько раз чаще, чем женщины. Кончают жизнь самоубийством даже дети до 10 лет. Причём количество попыток расстаться с жизнью превышает завершённые суициды более чем в 10 раз. Получается, что за десять лет до 10 миллионов наших сограждан находились в критической точке отчаяния. А до 1917 года Россия по числу самоубийств стояла на одном из последних мест, в ней было менее трёх самоубийств на 100 тыс. человек в год.

Р.: – Главная причина самоубийств в России – отсутствие надежд на будущее. Некоторые психиатры считают причиной большого количества суицидов бездушие чиновников. Видимо, это чаще происходит с натурами высокой принципиальности и честности, которые не могут ужиться с лживостью и несправедливостью.

С.: – Особенно возросло число суицидов среди сельской интеллигенции.

Р.: – Работники культуры и образования на селе ощущают свою ненужность в нынешней жизни. Такое ощущение у них рождают и мизерная зарплата, и то, что народ перестал ходить в Дома культуры, ему стала не нужна библиотека, всему этому он предпочитает водку, в лучшем случае сидит перед телевизором. Как показывает статистика, число самоубийств увеличивается в периоды более ровной жизни государства, в частности, в годы застоя, когда консервируется всё негативное. Наивысший пик самоубийств в советские годы пришёлся на 1984 год, когда в генеральные секретари выдвинули К. Черненко, и общественность поняла, что застой «благополучно» продолжится. Горбачёвская перестройка число самоубийств резко сократила, у людей появилась надежда на благодатные перемены. В первые годы нынешнего века, когда стали говорить о стабильности и новом застое, суицидная кривая снова устремилась вверх.

С.: – Россияне увидели, что руководство не готово ощутимо изменить ситуацию в России к лучшему, что правительство не спешит решать самые жгучие проблемы страны. Так называемая стабильность действует на людей угнетающе, её воспринимают как стагнацию. Не видно признаков, чтобы таким положением были озабочены экономисты, общественные деятели.