Время лилипутов

Время лилипутов
Алексей Ильин (13k)

Путь двух друзей, вынужденных отправиться в далекий северный монастырь, чтобы передать туда икону. Судьба девушки, сбежавшей из глухой деревни в столицу, с восьмидесятых годов прошлого века и по настоящее время. И история одной чудотворной иконы.Черный юмор, цинизм и полное отсутствие толерантности.

Алексей Ильин (13k)

Время лилипутов

«Ты приходил, говорил, уходил – и всё невпопад…»

«Тошнота» Жан-Поль Сартр

Глава 1

Артем. Москва, наши дни.

– А ты когда-нибудь спал с лилипуткой? – спросил Михаил, лениво отпивая из залапанного пальцами стакана и уставившись на Артема с нескрываемым интересом, выдающим в нем вовсе не праздное любопытство.

Развалившийся на стуле, наряженный в мятый темный костюм, Артем не торопился с ответом, поскольку сказанное резко выходило за границы их предыдущей беседы.

Полуприкрыв глаза, Артем поводил пальцем по столу в некотором замешательстве.

– Ты знаешь, а им ведь не нравится, когда их называют лилипутами. – непонятно для чего вступился он за права убогих недомерков, к которым не испытывал ни малейшей симпатии, – Обычно они предпочитают обращение – маленькие люди. А лилипуты это вообще выдуманный Джонатаном Свифтом народец из сказки про Гулливера.

Произнесенная им информация являлась, в общем-то, достаточно известным фактом, не требующим особой эрудиции, но ему почему-то хотелось непременно поделиться этими знаниями со своим другом.

Сказанное не произвело на Михаила никакого впечатления.

– Плевать, – проблемы толерантности, похоже, его волновали, не больше чем отцов основателей куклукс-клана, – Спал или нет? – продолжил допытываться он до искомой информации.

Приподняв пульт дистанционного управления, Миша до минимума уменьшил звук работающего на стене телевизора, видимо, чтоб звучащие там музыкальные клипы не мешали разговору.

В это время Артем, перебрав в уме все возможные варианты продолжения диалога, не придумал ничего лучше, чем поделиться правдой,

– Нет. Но я как-то провел ночь с девицей, у которой были ампутированы обе ноги, так что чисто технически по росту ее можно причислить к карликам, – ладонью он попытался изобразить незначительную высоту своей давешней подруги, относительно пола. Так, чтоб Михаил смог убедиться в несущественной разнице.

– Это не считается, – сделал вывод Миша, тщательно обдумав услышанное.

Артему оставалось лишь промолчать в ответ, равнодушно пожав плечами, поскольку ему было крайне затруднительно признать или опровергнуть выводы друга, даже не зная, на каких рассуждениях они основываются. Особенно после того количества алкоголя, которое было выпито у Артема на кухне за предыдущие несколько часов. О чем свидетельствовало обилие валяющихся на полу просторной комнаты пустых прозрачных бутылок с пестрыми этикетками и упавших остатков еды, среди которых ярким пятном выделялась мятая картонная упаковка от плавленых сырков.

Артему внезапно подумалось, что если бы среди этого мусора какому-то безумному фантазеру вдруг взбрело в голову проводить конкурс красоты, разноцветной коробке единогласно бы присудили бы звание «мисс бытовые отходы», оставив далеко позади бутылки, пачки от сигарет, крошки хлеба и обрезки колбасы. И ей даже не пришлось бы для этого спать с устроителями конкурса.

– У меня тоже ничего не было с лилипутками, – оторвав Артема от размышлений, признался ему для чего-то Михаил. После чего надолго уставившись в стакан с водкой, словно где-то там скрывалась потерянная дверь в лето.

Отвернувшись к экрану телевизора, Артем наблюдал за безмолвно кривляющимися разукрашенными неприятными людьми, находя в них что-то по-настоящему жуткое. Без звука выступление популярной музыкальной группы больше всего напоминало сатанинскую мессу.

– Мы неправильно проживаем свою жизнь, – подвел Миша итог этого странного диалога.

Не имея желания ввязываться в очередной бессмысленный спор, Артем вновь предпочел осторожно промолчать, испытывая при этом весьма существенные сомнения относительно того, что связь с лилипуткой способна сделать его жизнь значительно счастливей.

– А ты, правда, его довел до самоубийства? – без всякого перехода резко сменил тему Михаил, взяв в руки и повертев подставку для салфеток в виде керамического медведя, почему-то неожиданно синего цвета, вероятно делавший ее китаец был дальтоником или испытывал сильный дефицит других красителей.

Безвкусный, пошлый медведь достался Артему в качестве бесплатного бонуса при покупке посуды. И с тех пор как-то незаметно прижился на столе, в притворном экстазе плотно обхватывая своими мощными непропорционально длинными лапами бумажные салфетки.

– Ты же знаешь, что нет, – ответил Артем, рассматривая медведя-мутанта так, будто увидев его в первый раз, и подавляя нестерпимое желание выбросить его в мусорное ведро прямо сейчас.

Прекрасно понимая, о чем говорит его собеседник, он не спешил пускаться в пространные объяснения о событии, разделившем его жизнь на такие банальные понятия, как «до» и «после».

– Жаль, – прокомментировал Миша, несколько раз безрезультатно прокрутив коротким толстым пальцем колесико дешевой пластмассовой зажигалки, пытаясь при этом прикурить. Он действительно выглядел разочарованным, то ли тем, что зажигалка отказывалась ему служить, то ли прозвучавшим ответом.

– Мне тоже.

Руководитель Артема, успешный генеральный директор и совладелец дилерской сети известного автомобильного бренда, Романовский Владислав Валентинович, страдающий маниакально-депрессивным психозом и зависимостью от наркотиков, несколько дней назад вышел в окно собственной квартиры на семнадцатом этаже элитной новостройки. Оставив после себя не очень приятные воспоминания среди коллег и прощальное письмо с просьбой винить в своей смерти – коммерческого директора, которым Артем на тот момент и являлся. Этот сюжет даже сумел попасть в вечернюю сводку криминальных новостей, где ведущий – молодой человек с холодными рыбьими глазами и тонким вульгарным галстуком, смакуя подробности случившейся драмы, несколько минут наслаждался деталями кровавой трагедии.

– А как же предсмертная записка? – с четвертой или пятой попытки пламя все-таки загорелось, трепетно забившись робким коротким желтым язычком из газового клапана, и Миша медленно затянулся сигаретой, окутываясь дымом и получая от этого заметное наслаждение. Вызвав тем самым у Артема прилив мимолетной зависти. Артему ничего не мешало закурить, взяв в любой момент лежащие рядом сигареты, но так ярко наслаждаться жизнью в данный момент у него все равно не получилось бы.

– В возбуждении уголовного дела отказали, мне даже выдали на руки копию постановления, – пояснил Артем сухим будничным тоном, повторяя то, что безостановочно повторял всем своим знакомым в течение последних суток. Доказывая свою невиновность и непричастность, тем, кому это было, в самом деле, интересно, – В его крови нашли столько алкоголя и прочих занимательных веществ, что он мог обвинить в своей смерти даже Нукэкуби, – закончил Артем, запнувшись на последнем непривычном слове.

– Это что за дрянь? – Миша удивленно поднял вверх широкие брови, соединив их над переносицей почти под прямым углом, – Звучит как название средства от насморка или геморроя.

Закусив теплую водку квашеной капустой, горкой лежащей перед ним в пластиковой тарелке, это все что оставалось у них из еды, Михаил обтер руки о грязную льняную скатерть и с любопытством сфокусировал на Артеме не совсем трезвый взгляд, требующий обстоятельного ответа. После чего Артему поневоле пришлось напрячь память, вспоминая детали дикого мифа, рожденного в голове какого-то безумного самурая.

– Японский дух-ёкай. Согласно легенде по ночам отделяет свою голову от тела, отпуская ее парить по воздуху, нападая на запоздалых путников. На неподготовленных зрителей, говорят, это производит неизгладимое впечатление, – соединив ладони между собой, Артем несколько раз провел ими по кругу, изображая парящего монстра, чтоб проводимый им ликбез был максимально наглядным, – Хотя, думаю, в наше время он не имел бы особого успеха. Кого может напугать летающая азиатская голова, когда есть ипотека и бодипозитив?

– И еще здоровый образ жизни, – добавил Михаил, выпуская из ноздрей дым и стряхивая, постукиванием пальца, пепел с сигареты в пустую жестяную банку из-под оливок, вокруг которой уже скопилось такое количество пепла, что можно было решить, будто тут кого-то кремировали. Выпив залпом остатки алкоголя в своем стакане, и откинувшись всем телом на спинку стула, он внезапно предложил, – мне, кажется, ты должен ее навестить. Как порядочный человек. И это будет правильное решение.

Не спеша лишний причислять себя к разряду порядочных людей, Артем счел нужным уточнить:

– Кого? Девушку с ампутированными ногами? – ничего другого, более здравого, анализируя беседу, ему в голову не приходило, – Так она давно поставила протезы и переехала жить в Башкирию. Сейчас, я слышал, снимается в домашнем порно для любителей секса с инвалидами, – не удержался от скабрезных подробностей Артем, так и не дождавшись ответа, – Можешь, кстати, посмотреть в категории «акротомофилия». На редкость отвратительное зрелище.

Вопреки ожиданиям, Миша почему-то никак не отреагировал на обращенную к нему реплику. Похоже, секс с маломобильными гражданами не входил в круг его интересов.

– …жену Романовского, – как само собой разумеющееся, закончил он после долгой паузы свою мысль, – В прессе писали, что она безутешно скорбит и не находит себе места от горя. Так что тебе обязательно надо принести ей свои извинения, пока и она тоже не вышла в окно какой-нибудь многоэтажки.

Несмотря на доброжелательный тон, Мишина фраза внезапно вызывала у Артема прилив раздражения. Просить прощения для него с детства было унизительно, а просить прощения за то, чего он не совершал унизительно вдвойне. В этом ему виделось что-то патологически ненормальное, похожее на привычку вырезать кухонным ножом у себя на теле тексты любимых песен. Артем знал одного такого товарища, посвятившего свой кожный покров творчеству группы «Led Zeppelin»

– Она уже не жена, а вдова, – парировал он, наливая в стаканы новые порции теплой водки, едкий запах от которой распространялся по всей комнате, смешиваясь с запахом дыма сигарет, перегара, пота и несвежей еды, образуя в совокупности тот самый непередаваемый аромат унылого декаданса, сопровождающего все затяжные пьяные застолья. – С учетом объема доставшегося ей наследства, справедливо было бы ей самой навестить меня, чтоб выразить свою признательность. Если, конечно, ей не чужда благодарность.

Михаил сокрушенно покачал головой, выражая активное несогласие,

– Ты не прав. Сейчас в твоих интересах как можно быстрее сменить вектор направленной в отношении тебя информационной волны. Ты и так остался без работы и с испорченной напрочь репутацией. Никому не нужен коммерческий директор, доведший своего начальника до самоубийства. В глазах остальной общественности ты теперь ронин – отщепенец и изгой.

При всей абсурдности прозвучавшей чуши, Артему приходилось частично согласиться с приведенными доводами. Трудно отрицать неприятные последствия, которыми обернулось произошедшее, подмочив его репутацию с мощностью обрушившегося цунами.

– Любая позитивная информация сыграет тебе на пользу. Особенно если о тебе хорошо отзовется вдова погибшего. Нужных людей из СМИ я подключу, – уверенно закончил Миша, похоже, уже построив для себя какой-то план решения проблемы.

– Сейчас кругом люди из СМИ, – Артем вложил в это слово максимум имеющегося презрения, – Даже мой бывший однокурсник, который чтоб не работать стал блогером и пишет про ремонт мебели своими руками, считает себя человеком из СМИ…

– Корреспондент «Коммерсанта» тебя устроит? – перебил его Миша, не дав договорить, – Мы как-то брали его с амфетамином, и он до сих пор мой должник. Оказывается, газетчики черпают свое вдохновение не только из выступлений Геббельса.