Неугодные люди. За чертой отчуждения

Лишь теперь я понял, почему
Так зубрёжку раньше уважали,
Ставя во главу «от сих – до сих».
Если ж вы вопросы задавали,
То придурок, а скорее псих.
Слава Богу, кончилось то время,
Хоть другое и не началось,
У меня ещё свободно темя,
Что себе оставил на авось.
Новое авось туда вольётся,
Выльется народу во блага
Только вот народу горько пьется,
А вокруг копыта и рога…

Жизненного опыта еще было маловато, а вот вольнодумства и наглости в достатке. К тому же гласность объявили. Писал о том, что видел и насколько ума хватало.

Поначалу шли наблюдения:

В коридорах власти очереди к кассам – обычное явление.

Толпою руководят не те, у кого сильнее разум, а обычно те, у кого громче голос.

Потом пришло осмысление и определенные выводы:

Общественное мнение обычно работает на ту часть общества, которая имеет вес.

«Теневой» бизнес – это возможность обрести место под солнцем.

Всего-то и надо – хлеба и зрелищ. Народ всегда спокоен, когда он переваривает пищу и с жаром обсуждает навязанные чужие проблемы.

Из слова громкого служить,
Мне нравиться концовка – жить,
Ну а начало слова – слу —
Пускай достанется ослу!

ДУРАКИ

Дураки собираются в стаю
Но на юг что-то не улетают.
Дураки собираются в стадо
Их пасти совершенно не надо.
А бывает что прут косяками
И кричат, что мол, сами с усами…
Пусть кучкуются, пусть табунятся,
Не страшны они – пусть порезвятся.
Страшен только дурак – одиночка:
Встанет сверху, – и всем будет точка!

Писал это в запале о директоре-самодуре своего предприятия. Но первые ценители уважительно смотрели и говорили:

– Эка ты замахнулся! – имея в виду руководителей страны.

.

Обещаниям верили и одобряли

Фактически это была не власть народа, а власть от имени народа. Власть захваченная в 1917 году путем переворота. с невыполненными обещаниями:

Заводы – рабочим! Землю – крестьянам!

На тот момент с руководством страны у нас действительно были проблемы. Это были личности но не того масштаба, а скорее даже и не личности. Народ, воспитанный на непререкаемых авторитетах вождей, постепенно начинал прозревать.

И я был в первых рядах – занялся самообразованием. Но полного осмысления очередного исторического зигзага еще не было. Были лишь ощущения жизни в каком-то дурдоме, а мысли и чувства рождались на эмоциях. Писал без какого-либо философского подтекста. Однако много позже этот подтекст проявлялся все больше:

Покрашу волосы и прочие места

В любимый цвет, – какой, еще не знаю.

И сяду на скамейку у куста

Неважно, возле дома иль сарая.

Послушаю я трели соловьев,

Без разницы там курских, иль тамбовских

Хотя в Тамбове больше про волков

Товарищи пошучивают плоско.

У нас в стране стреляйся иль давись,

Без разницы – считай одно и то же.

А высунешься, глянешь сверху вниз —

И не с лицом уже, а с грязной рожей.

И вправду, ну чего тут уточнять,

Такие мелочи – мужик ты или баба

У нас есть Дума, ей все и решать

В разрезе всероссийского масштаба.

Нас тогда строили с раннего детства. Прогулки за ручку и номерные горшки в детском саду. Октябрята со значками и пионеры в красных галстуках.

Атрибуты прошлого