Истории из жизни уездного городка. Встречи с неведомым

События, имевшие прямую связь с происходящим в котельной, развивались совсем рядом и в то же самое время.

Экскаваторщик местного управления механизации Серега по кличке Нос возвращался с объекта на базу. Он своим длинным носом халтурки чувствовал за версту. Сегодня нос у Серёги чесался с самого обеда, и потому он завернул в частный сектор. Здесь-то Нос и был перехвачен бабкой-огородницей, работавшей в паре с баб-Маней по созданию полного «рабочего набора». Это ее огурцы шли в тот день на закуску наших героев.

От литровки «голубя мира» Серега сразу отказался, но за два червонца подрядился вырыть на бабкином участке небольшой прудок. О том, что бабуля прихватила к своему огородику приличный кусок городской территории, Нос ни сном, ни духом не ведал. Тем более он и подумать не мог, что там может проходить труба магистрального водопровода.

Когда экскаватор зацепил что-то на глубине, Серега сразу перестал давить на рычаг, собираясь осторожно вынуть ковш из земли. Но тут какая-то неведомая сила повела его руку. Сам того не ожидая, он вдруг даванул на рычаг так, что его «Беларусь» встал на дыбы. Из земли рванул водяной фонтан и в считанные минуты заполнил почти готовый водоем.

Забыв про гонорар, Серега тут же дал деру, оставив бабку на берегу рукотворного моря, доставшегося ей даром.

Впоследствии Нос был все-таки вычислен, наказан рублем и на год лишен прав. Короче, он получил по полной от своего начальства, которому досталось сполна от вышестоящего, а тому в свою очередь – от вышесидящего.

По рассказу Кольки, он проверил подпитку на котле, и тут его так разморило, что, присев в старое кресло в дальнем углу котельной, он мгновенно заснул. Проснулся Колька, когда трубы уже колотились нервной дрожью, а котлы гремели и дергались. В дверь стучали. Он впустил сменщиков, и они все вместе ведрами из пожарной бочки стали тушить котлы. Половина колосников была загублена, но котлы удалось спасти, кроме, парового, которому теперь требовался капитальный ремонт. Куда делся Кондратий, Колька понятия не имел. Исчез и Термометр.

В понедельник вечером состоялось общее собрание коллектива объединенных котельных, на котором главными вопросами были безаварийная работа и трудовая дисциплина. Показательным примером разгильдяйства стала авария на котельной банно-прачечного комбината, случившаяся в пятницу, 13 октября. Мирона вызвали на трибуну. Промычав что-то невразумительное, он был приперт «к стенке» конкретным вопросом:

– Как это произошло?

– Да черт попутал! – четко и вполне вразумительно заявил Мирон и, махнув рукой, вышел из зала.

Несколько дней Мирон ни с кем не разговаривал, отмалчивался или односложно отвечал на вопросы. Его терзали сомнения. Наконец он решил поделиться с друзьями. Встреча была назначена, как говорится, на том же месте в тот же час – в ближайшей от котельной пивной. Когда Мирон вошел в «стекляшку», Петька Морозов и Ванька Угрюмов уже были там.

– Ну и рожа у тебя, Шарапов! – подражая герою известного телесериала, подколол приятеля Петька.

– С тебя картину можно писать – «В застенках гестапо», – поддержал дружка Ванек и подвинул Мирону кружку пива.

Мирон действительно выглядел неважнецки, видимо, падал с ускорением. Кроме угла скамьи, задетого по ходу, он еще пробороздил по бетонному полу.

– Посадка была аварийная, на «брюхо», – попытался отшутиться Мирон. Он все еще не решался начать свои откровения.

Петр достал бутылку водки «Экстра» и, взглянув на плакат «Приносить и распивать спиртные напитки категорически запрещено!», с грустью в голосе расшифровал название:

– Эх, Как Стало Трудно Русскому Алкоголику!

Окинув взглядом помещение, и не заметив ничего подозрительного, он плеснул в пустые кружки.

Разговор вновь повернул к той злосчастной пятнице. Мужики рассказали о переполохе, случившемся в бане. Они-то успели вымыться, а вот те, кто только намылились…

Суматоха, конечно, была, у двоих или троих в раздевалке часы и деньги пропали – кто-то пошустрил. После бани в котельную заглянули, но Мирона уже увезли, а Колька был сильно «загазован» и толком рассказать ничего не смог. Ну, они значит, взяли портвейна, раздавили и по домам.

Мирон вспомнил слова Кондратия о Ваське Щегле и принял решение.

Заказав всем по очередной кружке пива, он поведал приятелям свою жуткую историю. Рассказчик из Мирона был никудышный, он часто сбивался и перескакивал с одного на другое, от волнения ему не хватало слов. И как ни пытался он сделать свой рассказ убедительным, у него это не получилось. Да он и сам это чувствовал, видя недоверчивые и насмешливые взгляды приятелей.

– Не знаю, что теперь и делать, – завершил свой рассказ Мирон. – До сих пор как вспомню, так вздрогну, по улице иду и оглядываюсь.

Мужики немного помолчали, обдумывая, чем можно помочь приятелю в данной ситуации.

– Знаешь, – Ванек поскреб затылок, – больно уж у тебя черт-то на черта не похож. Мне мужики сколько про них рассказывали, так те черти больше по стенкам или по потолку скачут. Еще рожи иногда корчат, но в разговоры никогда не вступают, они ж тупые и трусливые. На чертей, говорят, только цыкни или табуреткой запусти – они сразу исчезают. А чтобы драться – никогда!

Ванька отхлебнул из кружки, еще раз глянул на следы происшествия на лице Мирона и спросил:

– А ты думаешь, что это тебе он засандалил?

Мирон кивнул.

– Я вот что думаю, – вступил в разговор Петр, – тебе, Мирон, сейчас завязать надо с этим делом. Врачи-то, поди-ка, не рекомендовали?

– Да, сказали, чтоб воздержался, сотрясение все же.

– Во-во, и это… если они какие там лекарства прописали, то ты их принимай по полной программе и от уколов не отказывайся. Здоровье в наше время – самое главное, – обстоятельно заключил Петр.

Мирон был уже и не рад, что поделился с друзьями своими переживаниями.

Эх, Как Стало Трудно Русскому Алкоголику!

Он понял, чем это может для него обернуться. Если история получит огласку, ему мало не покажется. И подкалывать будут, и посмеиваться, и пальцем у виска покручивать за спиной. Чего доброго, и прозвище какое-нибудь приклеят типа Преисподняя или Чистилище, у них это не заржавеет.

Провернув в голове такое развитие сюжета, Мирон сделал над собой усилие, выдавил улыбку и бодрым голосом произнес:

– Да пошутил я, мужики, а вы и уши развесили.

Мужики опешили. И тут Ванек ткнул его в бок:

– Ты, Мирон, даешь! А я ведь чуть не поверил. Нет, я же Кондратия видел – какой он там черт, так, БИЧ обычный (в местном раскладе расшифровывался как Бывший Интеллигентный Человек).

– Это он тебе просто слегка мозги запудрил, говорят, раньше в институте ядерной физики инженером работал – поддержал эту версию Петр.

По-видимому, такой поворот дела вполне устроил и Петра. А то он уж начал подумывать, что им с Ванькой придется нового компаньона искать в связи с резким ухудшением здоровья одного из членов тройственного союза. Петр тоже перешел на шутливый тон:

– Погоди, Мирон, мы этого Кондратия еще отловим, мы с него шляпу-то снимем, посмотрим, как у него там рожки растут.

– Да и штаны тоже, – подхватил Ванек. – Посмотрим, как у него там хвостик поживает.

И сам же от своей шутки захохотал.

Настроение у Мирона улучшилось. Это же ради них, ради вот такого общения он не принял предложение Кондратия. Плевал он на эту обещанную долгую, райскую… тьфу ты, адскую жизнь. Обещания лучшей жизни он и здесь может послушать, причем каждый день – хоть по радио, хоть по телеку. Правильно он сделал, что послал Кондратия к черту. Мирон тоже засмеялся: нет, ну и расклад – черта послал к черту.

– А я уж испугался, – Петр вновь достал бутылку, – давайте, мужики, за дружбу!

– И за баб! – вставил Ванек и под удивленными взглядами друзей тут же уточнил: – За хороших баб.

Дальше все продолжалось уже по накатке: рассуждали с обычным юморком о жизни, о политике, о женщинах и, в свете недавних событий, о нечистой силе. Над Мироном подшучивали, он не обижался. Не обиделся и на последний Ванькин подкол при расставании:

– Слышь, Мирон, а отметина-то у тебя на лице и впрямь форму копыта напоминает.

Мирон шел домой, успокоенный тем, что наконец смог высказаться, поделиться пережитым. Пусть он остался непонятым, но в душе наступило умиротворение. Мирон даже пытался убедить себя, что и впрямь ему что-то привиделось, и всю эту дурацкую историю он сам и выдумал.

Нервозность и боязливость постепенно покинули Мирона. Теперь он сам решил найти Кондратия, чтобы поставить все точки над «и».