Последний из Первых Миров – На Границе Эпох

– С чего бы? – спросил я.

– Не знаю. Просто, она мне чем?то не нравится. Не знаю, чем, но вот, прям, не нравится.

– Мне кажется, она хорошая девушка. Получше убогой деревенщины, которая стала нашим основным окружением.

– Даже убогая деревенщина получше тех, кто раньше приходил в наше имение на встречи. Ох, сколько же раз меня хотели посватать с какой?нибудь мадамой.

– Но понимали, что ты сумасшедший, и бросали эту затею. – насмешливо добавил я.

– Родители всегда были против, сам знаешь. А все бабы – ведьмы.

– Если мужики – козлы.

– Не только в них тут дело.

– Так ты ответь – почему ты про это заговорил? – не понимал я.

– Да так, ничего особенного. Наверное.

И он отошел. Нет, не подумайте, это не обычное дело. Это что?то настолько странное, что и сравнивать тогда это было не с чем. Но больше Френтос ничего говорить и не пытался, и лишь, вправду задумчиво отведя одну щеку в сторону другой и щуря глаза, наблюдал за Кайлой. Единственное, что ему могло в ней не понравиться, так это лишь пара ее вчерашних фраз. Сегодня она вряд ли успела его чем?то обидеть, но…Для Френтоса слово "обида" вообще особой роли почти никогда не играет. Обидеться из?за какой?то пары слов – вот, что на самом деле для него странно.

Лес Ренбира, в сторону которого мы шли сразу по тропе от хаты лесника, вдоль лагеря и растущих по пути цветов мильв, всегда отличался от любых других лесов Запада, и единственным подобным ему, также в Ирмии, был лишь Лес Кортя. Гвардейцы Вечной Гвардии не зря продолжали патрулировать пепелище, оставшееся за ночь от Кацеры. Город был тогда сплошь и полностью наполнен сильнейшей внутренней силой, уже явно не принадлежащей Геллару и его Пламени. На такой источник, из леса Ренбира, уже наверняка должны были за ночь сбегаться арды, пусть дверь в хату лесника все равно была в норме. Как ни странно, наша внутренняя сила не привлекла их к ней, а виной тому, скорее всего, была как раз та самая внутренняя сила из Кацеры. Отправляться в Лес с самого утра нам было лучше именно потому, что иначе, по словам Таргота, до заката мы попасть в Ренбир можем просто не успеть. Сейчас Лес Ренбира был самым, что ни на есть, коротким путем к городу Ренбиру от нас. Именно в Ренбире сейчас и находились Информаторы. Мы считали уже своим долгом присоединиться к ним, и вместе с ними давать отпор имтердам, ибо Информаторы обладали всем, что было нам для этого нужно – знаниями и силой.

Как раз пока мы шли к ближайшему теперь к нам входу в Лес, Таргот успел пояснить нам свои вчерашние слова насчет «многочисленности» Информаторов. Пусть и негласно, Герои Шеагральминни также были частью Информаторов. Точно не сказать, откуда Таргот об этом знал, и почему был так в этом уверен, но пока он всех карт раскрывать явно не собирался, пусть и мы уже были знакомы с парой представителей тех самых Героев – Неуязвимым Пофиссом и Элизой. К слову, бунт в тюрьме Шеагральминни, фактически, и произошел как раз тогда же, когда и Граф Дума напал на наше имение, а ранее он уже успел сломать жизнь и тем самым Героям. Хотя и сложно сказать, как именно, и, тем более, когда именно. Те же Пофисс и Элиза, например, и вовсе лишь выглядели молодо, учитывая, что когда?то они участвовали в "десятилетке", которая закончилась лет 50 назад. Когда?то они оба были выдающимися героями своих стран, но уже давно оставили такую карьеру. Вместе, не разлей вода, они стали известными аферистами и мошенниками, зарабатывающими за счет своего, совершенно необычного даже для нас, окто. Они говорили нам, что их учителя очень властны над Ирмией, и поэтому правитель опускает им все их аферы. О их причастности к делам Информаторов мы уже знали и раньше. Но что они с ними связаны так серьезно, как говорит Таргот, и не предполагали.

Всего Героев Шеагральминни было 7. Пофисс, Элиза, Рыцарь Корим, Алый Кози, Лиисерким Одержимый, Филони из Дельсберга, и Кирк из Дельсберга. Пусть Кирк, фактически, был не таким Героем, как остальные перечисленные. Он участвовал в битве в хранилище Шеагральминни, но сокровища Королю Углоудэру не нес, ибо в хранилище он был убит. Пусть и, как именно, знают лишь сами остальные Герои Шегральминни, и тщательно скрывают эту информацию от людей. От нас Пофисс и Элиза ее скрывали так же. Загадочные бестелесные доспехи до сих пор патрулируют остатки тюрьмы, и никто из Трех Столпов, даже регулярная армия, не пытается разобраться, что там теперь происходит. Внешне схожие с огромными, безжалостными воинами, эти доспехи убивают всех, кто пытается проникнуть в тюрьму. Очевидно – они все лишь чьи?то пешки, контролируемые со стороны.

– Куда идете? – вдруг вывел меня из размышлений высокий женский, но уже явно немолодой, голос.

Что я заметил только теперь, единственную дорогу в лес от, до сих пор заполненного людьми, перекрестка, закрывали плотной стеной конники, и, думаю, стояли они там не просто так. Находиться в таком количестве, как собравшиеся у перекрестка люди, у одного места, было слишком опасно. Лес кишмя кишел ардами. Мы это знали, и были уже готовы к этому. Мы знали, что в лесу нас ждёт множество опасностей, с которыми, однако, даже нам справиться может быть сложновато. Я пропустил реальный момент использования Кайлой ее окто, и пока точно не знал, на что оно способно, и поможет ли оно нам в Лесу. Спрашивать об этом было просто некрасиво, ведь у октолимов окто – нечто такое родное и сокровенное, что никому кроме них самих лучше не трогать. И что показывать они иногда просто стесняются.

Мое окто позволяло мне создавать некоторые иллюзии, способные, при всем моем уровне владения им, обманывать все виды чувств окружающих меня существ, кроме ардов, и умелых октолимов. Я не мог влиять на их восприятие внутренней силы, и достаточно внимательный октолим легко бы заметил загвоздку. К примеру, с помощью своего окто я иногда провожу Френтоса, но не Таргота. Таргот раньше нас научился материализовывать окто, и потому способность его использовать у него куда выше, чем у нас с Френтосом. Второе мое окто – то самое Белое Пламя, которое я использую, чтобы исцелять себя и окружающих. Как ни странно, мы с Френтосом вообще единственные известные нам октолимы, имеющие не одно окто, а, будто еще и второе "дополнительное". При том, что и то, и другое, выглядят одинаково, но имеют разный цвет и свойства. У меня Пламя Белое, у Френтоса Синее.

Использование окто как такого в Лесу Ренбира для неподготовленного октолима, на самом, вполне может быть смертельно опасным. Внутренняя сила приманивает ардов к ее источнику, и те без сомнения попытаются его уничтожить. Поскольку источниками внутренней силы и являются сами октолимы, их тела, арды нападают на них, если их внутренняя сила их уже коснулась. При желании, октолимы могут менять уровень своей внутренней ауры (потока внутренней силы, выходящей из тела постоянно), и избегать так встреч с ардами. Пусть, как ранее говорил Френтос, сдерживать внутреннюю ауру и весьма неприятно, без этого бы нам в Лесу Ренбира пришлось довольно долго отбиваться от его обитателей, тем более, что по предположению некоторых сомнительных ученых, из расположенной прямо перед Лесом Ренбира Академии Окто, в Лесу Ренбира арды именно плодятся. Некоторые верят в это даже и потому, что другие предположения о причинах многочисленности ардов в этом Лесу, на фоне этого предположения, звучат и совсем глупо. Пусть это и не меняет того факта, что один ард еще не так опасен, чтобы напугать среднестатистического октолима. Другое дело целые полчища ардов. Тем более, что они вполне умеют действовать сообща, и многие из них обладают зачатками разума.

– Без проблем. – закончила пропущенный мной диалог ее с Тарготом женщина?конник, верхом сидевшая на коричневой молодой кобыле.

– Лошадь на лошади, прям. – тихо хихикнул Френтос, что женщина явно проигнорировала.

Конники перед Лесом без всяких вопросов пустили нас по нужной тропе, когда мы сказали, что нам нужно в Ренбир. Структуры правопорядка явно недолюбливали нас, а мысль о том, как нас разорвет какой?нибудь ард и вовсе вызывала в них, скорее, радость, чем грусть, и я как раз видел это по их взглядам. Их задача была в сдерживание ардов, идущих из Леса, а не в сдерживание людей, идущих в Лес. Поэтому они, возможно, и пропустили нас – просто это было не их дело.

Путь за ними выглядел уже куда мрачнее. Мало того, что в лесу было темновато, там почти ничего не было видно из?за тумана. Лучи солнца, пусть и еще слабые, мерцали в тумане золотым блеском, а мокрые после недавнего дождя верхушки елей, преимущественно произрастающих в лесу Ренбира, совсем тускло освещали нам путь, отражая попадающие на них лучи. Светлело быстро, и, наверняка, было уже около шести?семи часов утра. Похоже, дождь шёл с, примерно, часов восьми вечера, до, примерно, четырёх часов ночи. Хотя тогда, вчера, нам показания часов в хате и казались более чем верными, таковыми они явно не являлись. Поскольку ветер никак не пробивался в Лес Ренбира, в нем было всегда влажно и тепло, вне зависимости от погоды и времени суток. Как я и говорил ранее, это был необычный лес, почти что феномен, который изучала, расположившаяся у входа в лес в городе Ренбир, Пирамида, и ее Академия Окто. Лес прямо?таки был пронизан внутренней силой, которая так и привлекала ардов, поэтому они в нем и обитали, пусть другие источники внутренней силы изнутри все равно легко отвлекали их. Внутренняя сила без источника лишь сдерживает их, но не умеряет их агрессии к октолимам.

Возвышенная над остальным лесом тропа, с резкими обрывами по сторонам, закрытыми ветками, была хорошо протоптана и почти не зарастала, и сама будто раньше выложенная из камней. Абсолютное спокойствие царило здесь, среди тумана и буйной растительности, и совершенно ничто не отвлекало нас от раздумий. Сдерживать внутреннюю силу лишь совсем вблизи себя нам, в этом Лесу, было совсем не сложно. Идти долго мы все равно не хотели, поскольку это все еще было довольно неприятно. Карту леса Таргот, в отличии от нас двоих, и наверняка Кайлы, знал будто наизусть. Знал каждый ее сантиметр, даже учитывая, что карта эта была огромной. Идти по лесу нам предстояло долго, и сбавлять ход было нельзя. Мы должны были успеть добраться до Ренбира к полуночи. Тем более, нас, или, по крайней мере, меня, подгоняла и вдруг появившаяся слабая головная боль, и что?то мне как раз подсказывало, что виноват в этом был именно Лес и его странный вечный туман, будто поглощающий и нас, и нашу внутреннюю силу.

Первый час мы шли настолько однообразно, что описывать тогда было особо нечего. Дерево, куст, дерево, куст. Солнце уже успело достаточно подняться над нами, однако уже через первые двадцать минут спряталось за, снова черными как вчера, тучами. Пусть мы и не видели этого, поскольку туман Леса слишком поглощал свет, это было так. Туман в лесу Ренбира был всегда. Поговаривали также, что это вовсе не простой туман, а чья?то материализовавшаяся в туман внутренняя сила. Что в Лесу окто использовать было тяжелее, мы прекрасно знали и сами. Как и в Храме Актониса, наша внутренняя сила слишком смешивалась с чужой, хотя и неизвестно, с чьей именно. Может, хозяином этой внутренней силы и был тот, кто создает этих ардов? Если такое вообще возможно. Хотя в нашем мире и такому бы я не удивился, тем более, что собственным Белым Пламенем, пусть и тратя даже что?то иное, а не внутреннюю силу, я вполне мог вернуть к жизни и мертвеца. Правда, и это при условии, что ранения его были не столь ужасны, и что я смогу восстановить тело до состояния, в котором оно вообще еще сможет функционировать. Использование Белого Пламени можно считать опасным, потому, как оно расходует именно свое собственное Белое Пламя, составляющее душу. С другой стороны, я никогда раньше даже и не думал, что это Пламя уникально, как это есть на самом деле, и что восстанавливается моя душа после его использования лишь благодаря какой?то чужой душе. И тогда я об этом еще не знал, пусть и догадывался.

Проходя мимо первой же попавшейся нам избы, очень кстати прямо на краю обрыва у дороги, уже через несколько часов бесшумного, как и полагалось, пути, мы решили передохнуть в ней. Конечно, она была кривой, старой, ветхой и почти что до потолка заросшей травой, но нас это ни капли не останавливало. Дверь, стоило на нее чуть?чуть нажать, просто упала и развалилась, будто состояла она вовсе не из дерева, а из засохшей земли. Внутри все выглядело уже куда лучше. Трава хоть и прорастала через пол, но только в определенных местах, по углам, и в центре она была уже примята. Кто?то явно бывал здесь недавно, но нам на это тоже было плевать. Присутствие в округе кого?то или чего?то мы просто взяли на заметку, однако вовсе ничего не опасались. Мы не собирались сидеть долго. Нам было нужно лишь немного перекусить. Таргот уже как раз готов был поделиться тем, что было в его сумке, и что мы все ели. Уточнение это и к тому, что он взял с собой, помимо еды, как и всегда, некоторые лечебные травы, некоторые из которых были вполне съедобны. Октолимам любая не отравляющая пища сошла бы для восстановления сил. Что?то вроде голода, пусть и немного, было у нас всегда.

На самом деле, даже здесь, в такой уже отжившей свой век хате, жизнь не казалась нам, как иногда, грустной и печальной. Частенько в таких местах даже в воздухе, здесь пропахшему лишь чертополохом, пихтой, лопухами и прочими здесь проросшими растениями, витал запах смерти. Ничто не могло от нее укрыться. Тот, кто останавливался здесь до нас еще недавно, наверняка это понимал. Кусок стены, вместе с частью оконной рамы напротив входной двери, был напрочь вырван явно звериной хваткой чудовища. Там же остался пропахший псиной клок шерсти. Кто бы здесь не скрывался – бегать от Осатов, тем более взрослых особей, учитывая их скорость, вообще лишь еще опаснее, чем с ними биться, ведь лоб в лоб всегда проще сражаться с преследователем. Думаю, другого выбора у него просто не было, и ему уже итак грозила смерть. Тем не менее, чьей?либо реальной гибелью в этой хате и не пахло, и свое существование она и ее хозяин наверняка завершили тихо и мирно. Арды редко выходят на исхоженные людьми тропы сами, и некоторые бандиты специально выманивают их туда, натравливая их на путников, затем обирая их трупы. Люди во все века знали, как заработать за счет друг друга. И это, не сомневайтесь, всегда был их самый излюбленный метод – убийство. В каких бы масштабах оно не происходило.

Стоит также заметить, что Таргот, все время нашего движения по лесу, весьма подозрительно наблюдал за Френтосом. Да и я, в общем?то, тоже. Он выглядел как?то подавленно, и постоянно смотрел куда?то в сторону. Что?то его сильно тревожило, и даже Кайла, кажется, начинала это замечать. Тем более, по мере этого, начинало казаться, будто Френтос только больше и больше уходит в себя. Видимо, даже такие раздумья для нас нечто семейное. Пусть раньше я всегда и думал, что выражение "семейное" Френтоса вообще касается меньше всех. Никогда не забуду, как он ныл по поводу того, что он не такой как все, что он никому не нужен, и что зря мы "заставили" его столько выпить, чтобы он об этом заговорил. На этот раз о своих проблемах он явно не хотел рассказывать никому. Даже нам, его братьям, пусть и часто раньше нам их доверял, как никому другому.

Пища, которая была у Таргота, и которую он, в чем я почти уверен, взял еще в хате лесника, Кайле, судя по сморщившемуся ее лицу, по вкусу не пришлась, но на этот раз я сделал лишь такое наблюдение. Она молчала, как и Френтос, и следила за каждым его движением. Она все еще его опасалась? Думаю, не зря. Сейчас его поведение, было, как мне кажется, уж слишком подозрительным, и едва закончив перекус, он выскочил из хаты, ничего не говоря, самым первым. Что, опять же, меня и настораживало. Даже не учитывая того, что мне вообще по жизни все кажутся странными и подозрительными, и такие постоянные наблюдения, вкупе с постоянными долгими размышлениями в прострации, и мне самому кажутся ненормальными. Ничего не могу с собой поделать, такой вот я.

Дальнейший путь не принес нам никаких неприятных поворотов, за исключением пары поворотов самой нашей тропы. Уже через пару часов мы решили снова остановиться на привал. От тумана или нет, мы быстро уставали, будто просто теряя силы, клонясь в сон. Само ощущение тумана было неприятно, да и долго идти тоже было не весело. Мы свернули чуть на обочину, и натоптали себе там местечко побольше. Трава не росла высоко, и мялась, совсем сочная и мокрая, без всяких трудностей. Костер соорудить решил, как всегда, Таргот. Хворост для костра искали мы с Френтосом. Кайла нам помогала, ибо Френтос сильно халявил. Когда же костер был готов, Таргот, еще семь раз подумав, наконец решился его зажечь с помощью окто, явно уже готовясь хвататься за Тоги. Но в округе не было ни души, ни арда, и он только схватился за костровую палку, чтобы подогнать костер, и без того мокрый, к скорому горению. Как только с приготовлением костра было окончено, всем сразу захотелось поговорить. В последнее время мы делали это уж слишком редко. Первым заговорить решил, подбрасывая в костер, все еще носимые им, веточки, Френтос. Я даже сразу выдохнул – уже это, хотя бы, было в порядке вещей.

– Чувствую себя, будто меня кто?то весь день пытается заткнуть. Никто больше такого не чувствует? – все?таки странно, да еще и странно серьезно, спросил Френтос, глядя только на огонь.

– Ты поэтому весь день молчишь? – спросил я.

– Я тут ни при чем. – подозрительно взглянула на него Кайла.

Френтос посмотрел на нее, как?то почти презрительно, но, к моему удивлению, даже ничего не сказал, и просто тихо вздохнул, опустив голову. Мы с Тарготом так и продолжали наблюдать за ним.

– Таргот? – повернулась к Тарготу Кайла.

– Чего? – откликнулся он, едва не бросив ранее лежавшую перед ним веточку в Кайлу, поскольку она слишком приблизилась к огню. Будто она совсем не боялась обжечься.

– Насчет Думы.

– Только если братья не против. – кивнул нам Таргот.

Вообще, я был против, пусть и явно не на столько, насколько Френтос. Он молча встал, злобно сжав глаза веками и стиснув зубы, и ушел куда?то в сторону кустов от дороги, скрывшись за ними. При этом, опять же, ничего не говоря.

– Да что с ним такое? Он весь день какой?то пришибленный. – удивилась Кайла, глядя на нас.

– Может…перемена климата на нем так отразилась? – растерянно предположил я.

– Чего? – прищурила глаза Кайла, явно меня не понимая.

– Некоторым октолимам в Лесу Ренбира становится весьма хреново. Хотя раньше я такого за Френтосом не наблюдал. Мы здесь уже не в первый раз. – отталкиваясь от земли руками, встал на ноги Таргот.

– Ты с ним поговоришь? – спросил я.

– Конечно.

Теперь ушел и он, вслед за Френтосом. Мы с Кайлой остались наедине. Свет костра, его тепло, поглощаемое туманом – все было тогда будто как?то неправильно. Действия Френтоса все никак не покидали мою голову, и я сам хотел тогда пойти за ним. С другой стороны, кое?что я, все?таки, хотел спросить и у Кайлы. При Тарготе и Френтоса она вряд ли станет об этом говорить. Лучшего момента я бы теперь и не нашел. Я уже итак слишком долго молчал.

– Почему ты пошла с нами? – спросил ее я.

Кайла смотрела на меня. В ее глазах так и росло какое?то грустное недопонимание, будто вовсе не так я ее тогда спросил. Будто скрытым подтекстом прогонял ее, говоря "Зря ты пошла с нами. Ты нам не нужна.". Наверное, я понял это достаточно быстро, чтобы успеть ее успокоить. Кто знал, что происходило тогда в ее голове?

– После того боя с Самумом, наверное, любой бы бежал, чтобы больше не попадать в такие передряги, но ты осталась и пошла с нами. Дело ведь не только в судьбе мира, Тарготе, или Думе, так ведь?

– Нет…Не только. – переведя взгляд в сторону, будто сомневаясь в правильности собственных выводов, вздохнула она.

– Так в чем же?